Песня для разбитого сердца - Елена Барлоу Страница 82

Когда посол вышел вместе с ним на палубу, где уже сновали туда-сюда разодетые в свои традиционные наряды кочевников разбойники, единственный вопрос, который он задал вслух, был о том, что же с ними сделают, если не убьют на месте.

— Молитесь, чтобы убили, — честно признался Александр; под расстёгнутой рубахой он сжимал рукоять клинка — своё последнее оружие. — Если работорговцы сочтут вас подходящей добычей, приготовьтесь к настоящему Аду на земле…

Посол промолчал, но по его лицу Стоун понял, что бедняге страшно. И решил, что так лучше, чем тешить себя напрасными надеждами на лучшую участь. Впрочем, всё закончилось куда быстрее, чем он ожидал. Один из пиратов, судя по его важному виду, командир, приблизился к ним и, рявкнув что-то своим людям, одарил англичан высокомерным взглядом. Когда он заговорил на французском, Александр почему-то немного успокоился.

— Ваш капитан у нас, на коленях стоит, истекает кровью из носа. Ценных товаров у вас нет, ваши люди, уже исключая шестерых мертвецов, тоже не привлекают меня, — главарь хитро прищурился из-под тёмно-синей чалмы. — Но сегодня я очень добр! Хочу услышать от господина посла, зачем бы мне его освободить.

Только вот господин посол оказался молчуном. Александр заметил, что терпение у бербера кончалось, поэтому ответил вместо дипломата:

— Одно я могу вам обещать. Если похитите или убьёте этого человека, мой генерал-фельдцейхмейстер вам этого не простит. Он вас из-под земли достанет. Впрочем, попробуйте подойти ближе. Я умею драться.

— Какой смелый христианин! А кто есть твой генерал?

— Герцог Веллингтон, главнокомандующий британской армии и тот, кто велел мне защищать этого человека ценой своей жизни.

— Какое ему дело до маленького человечка вдали от дома? Британцы заняты лишь освоением Канады да колонизацией Новой Голландии… Это о-очень далеко, мальчишка!

— После победы над Наполеоном сам Веллингтон сказал мне: «Думаете, я теперь буду спать спокойно? Нет, Стоун. Мои глаза всегда открыты». Если вам кажется, что для генерала смерть очередного посла останется незаметной… То вы большой дурак.

Взглянув на Стоуна с явным удивлением и выдержав паузу, бербер вдруг коротко засмеялся. Он задумчиво погладил свою густую чёрную бороду, при этом нарочно отодвинув край бурнуса и показав саблю на поясе. Александр ответил на этот жест ухмылкой. Странным образом главаря это тоже повеселило.

— Как неудачно я на вас наткнулся! — воскликнул он, улыбаясь. — Беда, если Веллингтон разозлится из-за вашей гибели.

— Разумеется, вы же не рассчитываете на очередную бомбардировку ваших городов. Объединённая эскадра готова атаковать в любое время, стоит вам только повод дать. — Стоун склонил голову вбок, чтобы отросшая чёлка не мешала обзору. — Султан Сулайман бен Мохаммед долго добивался спокойствия в этих водах, а ваши действия всё испортят…

— Ха-ха! До Сулаймана мне дела нет! Я не подчиняюсь марокканцу!

— Так вы из Алжира? Мне стоило сразу догадаться. Значит, Хуссейн-дей позволил вам распоряжаться кораблями, как угодно? И это при столь шатком положении берберского флота? Французы уже не раз предупреждали вас. И мой генерал будет недоволен произошедшим. Угрожая британскому послу, вы угрожаете королевству. На вашем месте я бы поразмыслил над тем, как из этого выпутаться.

С лица разбойника мигом спало всё прежнее веселье. Да, он разозлился, но спрятал свою саблю, лишь плотнее укутавшись в бурнус. Александр молился про себя, чтобы у этого негодяя хватило ума не трогать их, ибо словесно он уже исчерпал все свои аргументы. Разумеется, Веллингтон будет вне себя, когда узнает о нападении пиратов да ещё и на территории Марокко. Но то, что случится потом, может произойти без Алекса. Погибнув, он так ничего и не узнает, не добьётся. А ведь герцог с таким трудом выбивал для него эту миссию — всё лучше, чем в кандалах, на галерах, или гнить в тюремной яме. В конце концов, если бы он выполнял все поручения генерала и исправно докладывал о нараставшем конфликте между Алжиром и Францией с внутренней территории — его ожидало бы помилование. Это обещал ему Веллингтон. В одном из писем он даже упомянул, что Её Королевское Высочество герцогиня Кентская, узнав об аресте отставного капитана Стоуна, оказалась крайне недовольна. Возможно, она его простила, пожалела. Её слово тоже могло иметь вес, хоть и в будущем…

Берберский главарь, как позже Александр выяснил его имя — Юсуф-паша — переговорил со своими людьми и пришёл к самому верному заключению — убивать англичан нельзя, тем более посла. Дипломата и оставшуюся команду отправят в Надор — небольшой порт в Марокко.

— Оттуда они вольны деваться, куда хочется, — сообщил на французском Юсуф-паша при всех, при этом глядя Александру в глаза, пристально, неотрывно. — А вот ты, англичанин, отправишься со мной. Сначала ты напишешь своему генералу о том, что мы мирно отпустили его людей, и что сам Хуссейн-дей пожелал встретиться…

Стоун ухмыльнулся, покачав головой. Стало ясно, как Божий день, куда клонил этот горе-стратег. О чём Алекс тут же ему высказался.

— Вам бы о французах сейчас подумать. Людовик и его министерство спят и видят вас на дне моря. До блокады алжирского берега уже недалеко. Ваше положение катастрофично…

— Вот поэтому ты поедешь со мной. Ты много знаешь, сли-ишком много, — Юсуф-паша растянул толстые губы в улыбке, и его чёрные глаза блеснули странным огоньком. — Красиво говоришь, толково говоришь. Дей будет рад встрече с доверенным человеком британского генерала. И не бойся, мальчишка! С твоей головы ни один волосок не упадёт!

Александр скривился, но ничего не сказал. Всё равно положение обязывало подчиниться. Какой был смысл сопротивляться? Главное, что посол и остальные остались живы. Вот так берберы забрали его на одну из своих лодок, откуда он в молчании, игнорируя любопытные взгляды мусульман, наблюдал за медленно удаляющимся британским судном.

— Ты много знаешь, и ты выглядишь так, словно ничего не боишься, — услышал он снова французскую речь от Юсуфа-паши. — Это хорошо, мне нравится. И Хуссейну-дею понравится.

Алекс ему не ответил.

— Когда я велел тебе забрать вещи, ты ничего не взял с собой с корабля.

— Всё, что нужно, у меня есть.

Неясно, о чём подумал бербер, коротко засмеявшись. Затем он переключился на изменение курса, и вскоре вокруг пленника заговорили на уже знакомом ему арабском языке. Александр понимал, что ему предстояло заговорить и на нём тоже.

Он не слукавил о своих вещах. На корабле его тоже ничто не держало. Он практически выполнил свою миссию. За пазухой, в нашитом внутреннем кармане он нащупал маленький портрет своей