Жюльетта Бенцони - Изгнанник (LExilé) Страница 88

Произнося последнее слово, шевалье издал странный звук, похожий на рыдание. Он достал носовой платок и громко высморкался.

— Теперь вы понимаете, почему вашей дочери лучше считать его мертвым, — сказал Брюслар.

— И вы в самом деле не имеете ни малейшего представления о том, куда его отправили?

— Откуда же! Гибралтар, Мальта, остров Святой Елены или любое другое английское владение! В любом случае его ждет тюрьма, хотя обращаться с ним будут хорошо. Но он никогда оттуда не выйдет! Не стоит давать вашей дочери возможность всю жизнь оплакивать такую его судьбу. Вдовья вуаль принесет ей меньше страданий. Что ж! Теперь позвольте мне вас покинуть!

— Вы действительно не хотите провести остаток ночи здесь?

— Нет! Меня ждут в Валони, и я не хочу терять время даром. Надо быстрее приниматься за работу.

— Это значит, что вы продолжите охоту за Первым консулом?

— Пока он не стал императором? О, да! Вы не могли бы попросить, чтобы привели моего коня?

— Сию минуту! Но пока вы не уехали, я хочу вам сказать: знайте, что в этом доме живут ваши друзья, и они всегда готовы вас принять.

— Благодарю. Присматривайте за нашей маленькой герцогиней и особенно за драгоценным плодом, который она носит! Скажите все же, вы последуете моему совету?

— Нет. Я ничего ей не скажу. Она сейчас спокойна, и пусть это продлится как можно дольше.

— Пожалуй... молчание — это лучший выход! Да хранит вас Господь, Гийом Тремэн! Вас и вашу семью.

Взяв фонарь, Гийом проводил гостя до крыльца, а потом долго наблюдал, как он исчезает в ночи, в которой, словно светлячки, догорали последние угольки костров. Повернувшись, чтобы войти в дом, он увидел на крыльце Потантена.

— Что-то мне подсказывает, что новости у вас плохие, — пробормотал старик.

— Это не так... Но я в первый раз рад отсутствию Элизабет.

Молодая женщина действительно оставалась в Шантелу. Узнав, что ее враг наконец покинул дом, она тем не менее отказалась переезжать.

— Пока мой супруг не вернулся, мне лучше оставаться здесь. По крайней мере, до родов, — объяснила она свое решение братьям, которые поспешили в Шантелу в надежде привезти ее домой. — У нас мне будет труднее скрывать мое положение. И потом, я не хочу огорчать госпожу де Шантелу. Она счастлива и ждет рождения ребенка, для которого уже все готово. Я не могу лишить ее этой радости. Это было бы невежливо. Я вернусь позже.

— Даже если твой муж так и не приедет? — спросил Артур, которому плохо удавалось скрыть свое разочарование.

— Разумеется! Я знаю, что кумушки начнут чесать языками, но я замужем, и мне не придется краснеть. Впрочем, я надеюсь, что мои братья сумеют заставить сплетниц замолчать, — с улыбкой добавила она.

— Рассчитывай на нас! — ответили они в унисон.

Вернувшись домой, подростки были удивлены тому, что отец одобрил решение Элизабет.

В ночь «очистительного огня» Гийом искренне радовался тому, что Элизабет отказалась вернуться домой. В противном случае скрыть от будущей матери визит Брюслара вряд ли удалось бы. Пришлось бы что-то говорить, а Гийом намеревался как можно дольше сохранить в тайне судьбу ее мужа. Он никогда ничего ей не скажет, если только позже не будет каких-то известий. Гийом, со своей стороны, решил сам провести небольшое тайное расследование с помощью своих иностранных корреспондентов и корреспондентов банка Лекульте. Линейный корабль незамеченным не останется, хотя на океанских просторах обнаружить его след невозможно. Когда «Эссекс» вернется в Англию, можно будет примерно прикинуть его маршрут, хотя, если посмотреть трезво, это напрасный труд, потому что корабль мог выполнять не одну миссию... Нет, рассчитывать нужно на удачу, а Гийом по опыту знал, что эта капризная госпожа умеет разочаровывать. Значит, молчание — лучшее решение, как сказал Брюслар? Возможно, но только в том случае, если оно поможет забыть о предмете любви. А с таким человеком, как Элизабет, на это надеяться не приходилось.

Ворчливый голос Потантена, который сгорал от желания узнать, что за «плохие новости» привез Брюслар, прервал раздумья Гийома:

— Вы собираетесь простоять на улице всю ночь?

Тремэн вздрогнул, повернулся, отдал фонарь своему старому слуге, но взял его под руку, чтобы вернуться в дом.

— Идем, тебе я расскажу все, как есть, но ты никому не скажешь ни слова. Остальные — даже Клеманс! — не должны узнать ничего. У них одна задача: сделать так, чтобы никто не узнал о том, что шевалье де Брюслар был здесь сегодня вечером.

— Конечно же, я им ничего не скажу. Это оскорбление для них! — сурово ответил Потантен. — Здесь каждый знает, что если новость дойдет до больших ушей капрала Пелуза, все обитатели дома отправятся в тюрьму, а сам дом будет уничтожен!

Позже, когда Гийом рассказал обо всем старику-мажордому, тот не смог скрыть своего беспокойства.

— Если Господь всемогущий слышит наши молитвы, он пошлет нашей Элизабет девочку, потому что в случае рождения мальчика нашим неприятностям не будет конца! А что, если враги его отца узнают о его существовании? Такие бешеные псы, такие, как Сент-Алин, будут способны на все!

— Я все это знаю, Потантен, и я, так же как и ты, предпочел бы, чтобы родилась девочка. В любом случае после родов мы привезем Элизабет сюда, а потом будем думать, что делать дальше. Возможно, стоит поразмышлять о том, чтобы ребенка воспитывали где-то в другом месте.

— Вдали от матери? Она никогда на это не согласится!

— Возможно, найдется другое решение, — мечтательно продолжал Тремэн. — Мы могли бы... Да, почему нет? Мы могли бы выдать мальчика за девочку. Так мы выиграем время и подумаем о его будущем. Нам нужно именно время!

— Неплохая идея! — одобрил Потантен. — Это возможно, потому что мадам Элизабет все время говорит о том, что хочет сама кормить ребенка грудью. Никакая кормилица ничего не узнает! И все-таки, — добавил он после недолгого размышления, — я почувствую себя спокойнее, когда мать и младенец будут под нашей крышей, под нашей защитой! В Шантелу они, конечно, все милые и преданные, но надо сказать правду: там одно старичье! — закончил свою речь этот «молодой человек» семидесяти четырех лет от роду.

Но в последующие недели приходящие из Парижа новости лишь усилили тревогу Тремэна и Потантена. Чтение «Монитора» не приносило людям успокоения, ожидавшим появления на свет того, кого полиция Бонапарта сразу же окрестит заговорщиком. Заговор Кадудаля, раскрытый благодаря предательству в феврале и увенчавшийся его арестом 9 марта, спровоцировал цепочку арестов, дошедших до самого близкого окружения Первого консула. Под стражу взяли генералов Пишегрю и Моро, причем последний в глазах народа являлся самым опасным соперником Бонапарта, потому что был настоящим героем.