Филиппа Грегори - Земные радости Страница 9

Во внешней комнате пара пажей и слуг наводили порядок, а несколько придворных из свиты лорда играли в карты за маленьким столиком. Джон проскочил мимо них и постучал в дверь. Звук ирландской лиры, наигрывавшей печальную мелодию, оборвался.

— Входите! — раздался голос.

Джон чуть-чуть приоткрыл дверь и протиснулся внутрь. Его светлость был против обыкновения один. Он сидел за рабочим столом с арфой на колене. Джон тут же ощутил беспокойство.

— Я пришел по вашему приказанию, но я грязный, — начал он с порога.

Садовник ждал, что сэр Роберт посмотрит на него, но голова хозяина была опущена, он глядел на арфу. Джон не видел лица Сесила и не мог прочитать его выражение.

— Слуга заявил, что это срочно…

Фигура за столом хранила неподвижность. Царило молчание.

— Ради бога, милорд, скажите, что вы здоровы и что с вами все в порядке! — воскликнул Джон.

Тут Сесил поднял голову; лицо его, обычно несущее глубокие следы боли, было освещено озорством. Глаза сияли, рот под аккуратными усами улыбался.

— Предлагаю тебе одно дело, Джон. Если ты не против.

Традескант испытал глубокое облегчение, увидев своего господина счастливым, и согласился сразу, не раздумывая.

— Конечно!

— Тогда садись.

Садовник пододвинул к столу темного дерева маленький стул; головы двух мужчин сблизились. Роберт Сесил говорил так тихо, что если бы кто-то находился поблизости, то ничего бы не услышал.

— У меня есть письмо, которое необходимо доставить лорду Монтиглу, — прошептал Сесил. — Доставить именно ему, и никому другому.

Джон кивнул и отклонился назад.

— Я готов это сделать.

— Тут задача не для простого мальчишки-посыльного, — продолжал сэр Роберт. — Содержания письма достаточно, чтобы отправить на виселицу Монтигла, а заодно и курьера. Нужно передать письмо в строгой секретности, без свидетелей. Твоя собственная жизнь будет зависеть от того, сможешь ли ты добраться до Монтигла и остаться незамеченным. Ты сделаешь это для меня?

Глаза Джона широко распахнулись. Наступило короткое молчание.

— Конечно, милорд. Я ваш человек, — наконец ответил Традескант.

— Тебе интересно узнать, что в письме?

Джон суеверно покачал головой.

Чрезвычайно развеселившись при виде ошарашенного до немоты садовника, Сесил не выдержал и громко рассмеялся.

— Джон, мой Джон, конспиратор из тебя никакой.

— Я в этом не силен, милорд, — заявил Традескант с достоинством. — Среди ваших слуг есть куда более искусные в подобных делах. Но если вы желаете, чтобы именно я отвез письмо и сделал это тайно, то я подчинюсь. — Он немного помолчал. — А это не погубит лорда Монтигла? Не хочу быть Иудой.

Сэр Роберт пожал плечами.

— Письмо — лишь слова на бумаге. Это не яд, который убивает. Лорд Монтигл волен выбирать, что сделать с посланием. И от этого выбора будет зависеть, чем все закончится.

Джон почувствовал, что плавает в темных и глубоких водах.

— Я выполню вашу просьбу, — пробормотал он, цепляясь исключительно за преданность своему господину и собственную клятву верности.

Сесил откинулся назад и перебросил через стол небольшой листок бумаги. Письмо, адресованное лорду Монтиглу, было написано не Сесилом и не его секретарями.

— Отправляйся сегодня же, — велел сэр Роберт. — У пристани тебя будет ждать лодка. Запомни: никто не должен тебя видеть ни на улицах, ни в доме Монтигла. Послание спрячь и никому не показывай. Если тебя схватят, письмо уничтожь, если станут допрашивать, все отрицай.

Традескант кивнул, поднялся на ноги и направился к двери.

— Джон, — окликнул Сесил.

Садовник остановился и обернулся. Его господин сидел за столом. Лицо его и вся поза выражали оживление от интриг и хитроумных уловок в политической игре, которую он вел с совершенством виртуоза.

— Никому другому я не доверил бы столь важное дело, — добавил Сесил.

Встретив живой взгляд хозяина, Джон осознал, как приятно чувствовать себя фаворитом. Он поклонился и вышел.

Сначала садовник отправился в регулярный сад и собрал свои инструменты. Затем отнес обратно в питомник и прикопал растения, которые еще не успел посадить. Даже акт государственной измены не мог заставить Джона Традесканта позабыть о работе.

Он оглядел огороженный стенами сад. Поблизости никого не было. Джон выпрямился, отряхнул с рук землю, вошел в сарайчик для садового инвентаря, взял свою зимнюю накидку и перебросил ее через руку, словно собирался в холл, чтобы перекусить. Однако вместо этого повернул к реке.

У личного причала лорда его поджидала небольшая шлюпка. Вокруг было пустынно.

— В Лондон? — спросил лодочник без особого интереса. — Срочно?

— Да, — коротко отозвался Джон.

Он ступил в маленькую лодку. Та качнулась под его весом, и сердце Традесканта учащенно забилось. Он устроился на носу лодки так, что лодочник не мог разглядеть его лицо, уютно завернулся в накидку и опустил на глаза шляпу. Пока лодка шустро неслась по течению, Джон был уверен, что солнечные лучи, отражавшиеся от речной глади, слишком его высвечивают и что все рыбаки, прохожие, торговцы и нищие на берегу смотрят на него с особым интересом.

Река словно помогала быстрее добраться до Лондона, наступил отлив. Путешествие закончилось раньше, чем надеялся Джон. Когда лодка причалила у ступеней Уайтхолла и Джон выскочил на берег, сумерки только-только опустились на город. Традесканта тошнило, и он винил в этом покачивания лодки, отказываясь себе признаться в собственном страхе.

Никто не обратил внимания на работягу в шляпе, надвинутой на глаза, и накидке с воротником, поднятым до ушей. Сотни, тысячи ему подобных торопились по улицам Лондона, чтобы поспеть домой к ужину. Джон знал дорогу к дому лорда Монтигла и пробирался от тени к тени, стараясь как можно тише перемещаться по грязи и пыли улиц.

Дом лорда Монтигла освещали двойные горящие факелы, укрепленные снаружи. Парадная дверь была широко распахнута. Все слуги лорда, приживальщики, приятели и попрошайки входили и выходили без помех. Сам Монтигл обедал в холле за главным столом; вокруг него толпились люди, друзья дома, слуги и вассалы, ближе к дверям — просители и простолюдины, явившиеся исключительно ради забавы — поглазеть на лорда за обедом. Джон спрятался в задних рядах и затаился.

Пока он ждал и наблюдал, какой-то человек тронул его за плечо, протискиваясь в толпе и спеша к обеду. Традескант узнал одного из слуг лорда, которого звали Томас.

Письмо было зажато у Джона в руке.

— Минутку, — остановил он слугу и вложил в его ладонь послание. — Для твоего господина. Во имя Девы Марии.