Кэтлин Морган - Колдовская любовь Страница 9

— Закон обязателен для всех. Я снова спрашиваю вас. Третий и последний раз: возьмет кто-нибудь этого человека в мужья?

— Нет! Никогда! Убейте Демона! — визжали женщины, перебивая друг друга, напирая вперед. — Казнить его, и дело с концом! И зачем надо было нас сюда созывать!

Ужас, горький как желчь, поднялся к горлу Брианны. Прижавшиеся тесно со всех сторон женщины почти душили ее своей ненавистью. Она снова перевела взгляд на его лицо, невозмутимое, безучастное ко всему.

Слезы обожгли ей глаза. Святая Матерь! Это же так несправедливо! Он не заслуживает такой участи.

Мысль предложить в жены себя мелькнула у нее, и озноб пробежал по коже. Конечно, он был добр к ней, спас ее от верной смерти… Но стать его женой? От этой мысли она похолодела. Неужели нет другого выхода?

Словно почувствовав бурю в душе дочери, Каина сжала ее руку и прошептала:

— Не надо, дитя. — Она крепко обняла Брианну. — Слишком велика будет жертва, даже чтобы заплатить долг чести. Если ты вступишь в этот нечестивый союз, ты рискуешь не только жизнью, но и душой. Святая Матерь поймет тебя и простит, но люди… Молю тебя. Не делай этого!

Сенешаль ждал ответа. Но перед ним была только толпа разъяренных женщин. Он не знал, что делать дальше. Хотел что-то сказать, но не сказал ничего, только растерянно открыл и закрыл рот. Затем обернулся к принцу-консорту.

— Ваше величество, что мне…

— Ну же, добрый человек, — вмешался Драган, прежде чем отец успел ответить. Он махнул рукой в сторону брата. — Закон в таких случаях вполне ясен. как ни скорбит мой отец о судьбе своего сына, но даже королевская семья подчиняется закону. Выполняй свой Долг.

В глазах сенешаля мелькнула нерешительность. Он встревоженно посмотрел на принца-консорта. Марус медленно кивнул, словно сожалея о чем-то большем, чем о своем равнодушном согласии на смерть старшего сына.

Сенешаль вздохнул, затем повернулся к Эйдану и стражникам:

— Готовьте принца.

Палач поднял топор и шагнул вперед.

Толпа замерла, затаив дыхание. Двое стражников попытались поставить Эйдана на колени. Но не тут-то было. Пусть принц не молил о пощаде, не унижался, но и добровольно класть голову на плаху не собирался.

Быстрым движением он ударил плечом в грудь одного из стражников. Потеряв равновесие, тот выпустил руку пленника. Эйдан, развернувшись, ударил второго стражника коленом в пах. Тот с воплем упал наземь.

Женщины в панике закричали, и Эйдан чуть замешкался.

Удар в лицо отбросил его назад. Оглушенный, ничего не видя, он обернулся. В застилающем глаза тумане мелькнуло что-то белое. Мощный кулак палача врезался ему в челюсть.

Боль. Жаркая, ослепляющая боль. Дыхание перехватило. Голова словно раскололась пополам. Он упал, и связанные руки не могли смягчить падение. Ударился лицом о камни. Хотел поднять голову, но снова уткнулся в каменные плиты.

Собрав все силы, Эйдан попытался подняться, но тяжелый сапог опустился на его голову, вжимая в землю, раздавливая щеку о булыжник.

— Не-ет!

Крик вырвался из глубины души Брианны. Она дико оглянулась по сторонам. Никто ее не услышал. Крик потонул в злобном вое толпы. «Они почуяли запах первой крови, — поняла Брианна. — Теперь им ничего не нужно. Только кровь, которая будет литься, литься… пока не наступит смерть».

Ее затошнило. Ослабевшая, полная отвращения к окружающим и себе, она качнулась вперед, но мать крепко держала ее.

— Не надо! Молю тебя, дитя мое, не надо! — шептала Каина. Она тянула Брианну назад, старалась пригнуть ее голову к своей груди, закрыть ей глаза. — Все кончится через несколько минут. Мужайся. Борись с его чарами. Пожалуйста, дитя! Потерпи еще немного…

Ах, быть бы сейчас далеко от этого места! Не видеть того, что здесь происходит! Мысли проносились в голове. Жизнь не должна быть такой страшной и суровой, такой, что человек не в силах изменить ее… Если б она могла хотя бы оглохнуть, не слышать этих криков ненависти, кровожадных воплей! Брианне казалось, что она уже в аду и демоны воют, подбираясь все ближе к ее душе…

— Нет! — закричала она, вырываясь из плена материнских рук. — Я не страшусь нечестивого союза! Мне грозит лишь одна беда… и мне с ней жить до конца дней, если я не заплачу свой долг! Он спас мне жизнь!

Она круто обернулась. Блеск солнца на стали поднятого топора на миг ослепил ее. Палач, чья нога с силой вжимала в камень голову Эйдана, в то время как стражники мертвой хваткой вцепились в него и не давали вырваться, отводил руку для смертельного удара.

Время для Брианны остановилось. Она видела все. Палача. Стражников. Принца-консорта. Лицо его было желтовато-белым. Восковым. Губы шевелились, произнося молитву. Принца Драгана. Он улыбался. Торжествующая улыбка.

Она увидела это все сразу. Будто смотрела со стороны. И откуда-то появилась уверенность, что ради себя самой, ради всего Анакреона она не должна допустить происходящего!

Толпа вокруг Брианны бесновалась, раскачивалась, как волны бушующего моря, но отчаяние толкало ее вперед. С силой, которой она в себе не подозревала, Брианна проталкивалась сквозь толпу. Она уже не слышала и не видела ничего. Ни криков матери, ни воя толпы, ни удивленных лиц женщин. Только лежащую на камне фигуру, топор палача и шепчущие молитву белые губы принца-консорта.

Она не чувствовала своего тела, будто не шла, а ее несла какая-то сила. Вдруг Брианна оказалась на свободе и из последних сил рванулась вверх по ступеням.

Внезапно, словно по мановению руки, наступила тишина. Толпа замерла, и только чуть слышно рыдала Каина.

— Стойте! Прекратите! Остановите казнь! — чистый юный голос Брианны прозвенел над двором, эхом отразился от высоких каменных стен. — Я беру этого человека в мужья!

Драган прыгнул вперед. Глаза его сверкали беспредельной яростью. Ей показалось, что он сейчас столкнет ее вниз.

— Ты опоздала, девка, — он говорил тихо, так что только она услышала его издевку. — Подумай еще раз о своей жизни и своей бессмертной душе. Возьми назад свои слова. Став его женой, ты не только приговоришь себя к вечному проклятию, но ты и твои близкие навсегда станете моими врагами.

Широко открытыми глазами посмотрела она на него и на мгновение испугалась за свою семью. Но она решилась, и ничто теперь не могло ее остановить.

— А я говорю, прочь с дороги, милорд. Мой выбор сделан. Я обесчещу себя, если отвернусь от вашего брата, после того как он спас меня.

Драган выхватил изящную шпагу, висевшую на боку. Эфес сверкнул на солнце драгоценными камнями.

«Может, я выразился слишком непонятно? — подумал он. — Может, этой самоуверенной девке надо пригрозить открыто?»