Барбара Смит - Покоренное сердце Страница 9

– Нуда, он ведь у нас старый зануда, – насмешливо сказала Амелия.

– Я бы предпочел иметь репутацию храбреца и задиры. Проигнорировав его реплику, сестра прошествовала к столу и налила себе чашку чая.

– На этот раз он потерял голову, мама. Начать с того, что он дважды танцевал с одной девушкой. Подумать только: дважды! Могу поклясться, что все гости на балу обсуждали только эту новость. Это было равносильно тому, как если бы он на глазах у всех упал перед ней на колени!

– Боже, вот уж действительно новость! – Глаза леди Рокфорд засветились радостью. – Саймон, ты меня приятно удивил. Отчего ты ничего не рассказал мне?

Мать уже много лет уговаривала его жениться, и надежда, засветившаяся в ее взгляде, говорила о том, что он движется в правильном направлении. Саймон ничего не сказал ей о своих намерениях за завтраком только из-за дурацкого пари с Гарри. Он не представлял, каким образом сумеет объяснить матери, почему он остановил свой выбор на Розабел.

Его сестра вмешалась прежде, чем он успел ответить.

– А он и нам ничего не сказал, – пожаловалась она. – Ни мне, ни Элизабет, ни Джейн – никому.

– Ах, простите. Я не знал, что должен заручиться одобрением своих сестер, – сухо ответил Саймон.

– Это элементарная вежливость. – Амелия подлила в чашку сливки и энергично помешала чай ложечкой. – Своим поступком ты поставил меня в неловкое положение. Все расспрашивают меня, а я не знаю, что ответить!

– Не стоит так драматизировать, дорогая, – урезонила ее леди Рокфорд. Дрожа от волнения, она смотрела на сына. – Расскажи мне об этой девушке. Кто она?

– Она милая, добросердечная и имеет хорошее происхождение. Ее зовут…

– Леди Розабел Лэтроп, – перебила его Амелия. Хихикнув, она плюхнулась на обтянутую золотой парчой кушетку и поставила чашку на колени. – В том-то и загвоздка, мама. Вокруг столько умных, воспитанных девушек, а Саймон решил оказать предпочтение этой безмозглой Розабел Лэтроп!

Саймон сжал губы. Леди Розабел, конечно, не так умна, как его сестры, и не получила такого блестящего образования, и тем не менее ее воспитывали как великосветскую даму – для его будущей жены этого достаточно. Она красива, добродушна и даже в некотором роде оригинальна, хотя и впрямь не способна поддерживать интересный разговор.

В отличие от ее компаньонки миссис Клары Браунли.

Эта мысль вернула его к ночному происшествию в саду. Он с удовольствием вспомнил словесную пикировку с компаньонкой Розабел Лэтроп. Она возбудила его интерес с самой первой минуты, когда вынырнула из темноты прямо в его объятия. Он с наслаждением вспомнил запах ее лавандового мыла и нежную кожу. Тогда, под покровом ночи, его воображение так разыгралось, что он вообразил себе необыкновенную женщину, в которой удивительным образом сочетались ум и красота.

Когда она упомянула о муже, у него зародилось подозрение, что она говорит неправду, и это еще больше подогрело его интерес. Он благословлял тот миг, когда встретил женщину, которая бесстрашно парировала каждый его выпад, и вознамерился разоблачить ее обман.

Как это она сказала? «Ваша судьба, сэр, – сметать с дороги всех, кто попадается вам на пути». В тот момент ее слова рассмешили его, но сейчас он оценил ее храбрость: не всякая девушка осмелилась бы сказать ему такое в лицо. И как же он был разочарован, когда они вышли на свет, и загадочная незнакомка оказалась некрасивой вдовой, которую обстоятельства вынудили к тому, чтобы самостоятельно зарабатывать на хлеб.

Такая женщина никак не могла стать его женой.

– Лэтроп, – сказала его мать, сдвинув брови. – Она имеет какое-то отношение к маркизу Уоррингтону? Я знаю леди Эстер Лэтроп, но леди Розабел что-то не припомню.

Мать Саймона редко появлялась на светских балах. Из-за слабого здоровья ей приходилось ограничиваться скромными приемами для узкого круга близких друзей. Несмотря на хрупкое здоровье, леди Рокфорд была весьма решительна в своих суждениях и обладала сильной волей. Саймон дорожил ее мнением, и ему было важно получить ее одобрение.

– Леди Розабел – внучка маркиза Уоррингтона, – подтвердил Саймон. – Это ее первый сезон, поэтому ты не могла ее видеть. Но могу тебя заверить: Розабел Лэтроп обладает всеми необходимыми качествами для того, чтобы стать образцовой женой и матерью.

Амелия фыркнула:

– Поскольку ее мыслительные способности не входили в набор этих качеств, смею предположить, что на твое решение повлиял внушительный размер ее…

– Довольно. – Рассерженный, Саймон бросил газету на стол и строго посмотрел на Амелию. – Довольно оскорбительных замечаний в адрес этой леди. Отныне ты будешь отзываться о ней с исключительным уважением.

Сестра продолжала пить чай с самым невинным видом.

– Я имела в виду всего лишь внушительный размер ее приданого. Ведь именно приданое интересует мужчин в первую очередь, верно?

– Ее приданое меня мало интересует, – резко сказал Саймон. – Гораздо важнее то, что моя будущая жена происходит из весьма уважаемого рода…

– Жена?! – в унисон спросили два голоса.

В гостиную вошли Элизабет и Джейн. Ну вот, поморщился Саймон, еще нет и десяти часов, а сюрпризы уже следуют один за другим. Что ж, в таком случае он сообщит о своих намерениях всем сестрам сразу.

– Как только новости дошли до меня, я сразу же помчалась к Амелии, – сказала старшая сестра, Элизабет. Она развязала ленты простой голубой шляпки и тряхнула темными локонами. У нее была гибкая тонкая фигурка, но несгибаемый характер. Она сделала блестящую партию, выйдя замуж за наследника герцога Блейтона. Ее супруг был одним из немногих, кто не позволял ей собой командовать. – Кажется, мы прибыли вовремя. Подумать только: Розабел Лэтроп!

– Я знала, что мне необходимо присутствовать на балу у Стэнфилда, – прощебетала Джейн. Средняя сестра, которая исполняла в семье роль миротворца, была одета в строгое шелковое платье медового цвета и держалась с подобающим виконтессе достоинством. – Но Лаура простудилась, и я побоялась, что малышка может от нее заразиться, поэтому мы с Томасом решили остаться дома. Но, Боже мой, записка Амелии потрясла меня до глубины души.

Саймон подлил себе кофе из серебряного кофейника.

– С добрым утром, – сказал он. – Как приятно услышать вместо приветствий упреки.

Его сестры были достаточно хорошо воспитаны, чтобы изобразить раскаяние. Они расцеловались и поздоровались с матерью и Саймоном, после чего уселись рядом с Амелией. Сидя в ряд, они смотрели на брата, словно строгие судьи.

Очевидно, леди Рокфорд тоже пришло в голову это сравнение, потому что она предупредила дочерей: