Эмма Драммонд - Танцовщица Страница 93

Уже зная ответ, Лейла тихо спросила:

— Что написано на моем заборе, Нелли?

После нескольких мгновений тишины, девушка произнесла шепотом:

— Кто-то написал «шлюха». Но я не шлюха — в самом деле не шлюха.

Глядя на сад, где она позволяла своим подругам из театра развеять их собственную хандру и поднять настроение английских солдат, забравшихся так далеко от дома, Лейла сказала бесцветным голосом:

— Ты ошибаешься, Нелли. Это слоео предназначалось мне.

Наступил вечер Рождества, и население Кимберли больше не отпускало шуток по поводу прибытия спасателей с мешком подарков. Все теперь знали о серьезных потерях, понесенных английскими войсками, остановившимися на той стороне холмов. Военные подозревали, что в подобной ситуации Кимберли может быть предоставлен своей участи, так как помощь требовалась повсеместно в провинции Натал.

Для гражданских сдача города, скорее всего, не принесла бы существенных изменений в той жизни, которую они сейчас вели, а возможность прекращения обстрелов лишь усиливала их стремление побыстрее избавиться от лишений. Но для войск падение города означало бы плен и профессиональное оскорбление. Следствием явилось то, что возможность расслабиться и попраздновать Рождество была с большим энтузиазмом встречена солдатами, нежели обывателями.

После недели постоянных выступлений, как в ее коттедже, так и в различных военных лагерях, на Рождество Лейлу ждала не менее насыщенная программа. Она начиналась с утренней репетиции с Францем, за которой следовала поездка в один из лагерей для раздачи сливового пудинга, приготовленного по приказу Сесила Родса. Затем она планировала отдохнуть дома, готовясь к вечеру, после которого их с Францем пригласили на грандиозный ужин в особняке фон Гроссладена. И этот ужин волновал ее больше, чем выступление, так как там она встретит Вивиана. В течение недели, прошедшей с того дня, когда изрисовали ее забор, в ответ на его записки она уже дважды отказывалась с ним встречаться и, к счастью, отсутствовала в тот единственный раз, когда он сам зашел в коттедж.

Слово на заборе закрасили, но оно осталось у нее в голове. Ей казалось, что жизнь вновь сделала полный круг. Вивиан был мужчиной, живущим в постоянном напряжении, сталкивавшимся с вероятностью смерти каждый раз, когда выезжал за город. Не имея под рукой жены, он, естественно, нуждался в женской компании. И кто, как не она, мог лучше всего помочь? Она отказалась выйти за него замуж, она вытолкнула его из кеба, услышав предложение стать ее покровителем. А сейчас — когда речь о женитьбе уже не шла — он часто видел ее в компании со множеством офицеров. Ясно, что он мог подумать. Как же точен оказался старый вопрос: что может девушка, подобная ей, дать мужчине, подобному ему. Эта мысль неотступно преследовала Лейлу, пока она готовилась к вечернему представлению.

Во время репетиции Франц держался со своей обычной самоуверенностью, а потом остался попить кофе, ожидая прибытия экипажа, который отвезет их в военный лагерь. Он с энтузиазмом рассказывал об огромной пушке, спроектированной и отлитой в мастерских «Де Бирс» американским инженером Джорджем Лабрамом.

— Его усилия поддерживают два артиллерийских офицера по имени Блайз и Синклер, — добавил он со смешком.

— Рада слышать, что капитан Блайз обнаружил достойный выход своей энергии, — ответила она сухо.

— Есть и другой. Она живет в районе Весселтона.

— А! Я подозреваю, она проявила большее чувство благодарности, получив его бриллиант. А что еще ты скажешь о новом орудии, Франц? Оно достаточно страшное, чтобы отпугнуть буров и освободить нас?

Он строго посмотрел на собеседницу.

— Не стоит относиться к таким вещам слишком легкомысленно, Лейла.

— Тогда разговаривай об этом только со своим воинствующим бароном, который считает тебя немцем. Я устала от войны, от обещаний, устала быть пленницей без всякой надежды на освобождение. Я хочу домой, Франц. Боже, как я хочу домой!

Мысли о Лондоне, о театре Линдлей и о ее прелестной квартире занимали Лейлу все время, пока, механически улыбаясь, она раздавала загорелым мужчинам в хаки кусочки пудинга. Они, вероятно, считали, что она занимается и любовью с такой же улыбкой на лице. Может, эту кампанию ненависти против актрисы организовал кто-то из них, а вовсе не забитая жена одного из обывателей? Может, не стоит обманываться, глядя на их смущенное восхищение? Разве не могли они ставить ее на одну доску с теми «бриллиантовыми королевами», что развлекали мужчин как на сцене, так и вне ее во времена алмазной лихорадки?

Они с Францем вернулись разгоряченные и усталые, лелея мысль об отдыхе в течение нескольких часов, прежде чем наступит время отправляться на концерт. Все мечты о прохладе, однако, вылетели из головы Лейлы, когда она обнаружила Нелли лежащей на кровати и сотрясаемой регулярными приступами рвоты и судорогами. Салли стояла около матери и ревела, а их чернокожая служанка Мим исчезла, видимо, решив, что состояние Нелли связано с кознями дьявола. Подозревая, что Нелли страдает от какой-то лихорадки, Лейла бросила зонтик и сумочку на пол и принялась за работу. Посадив девочку в ее кроватку с чашкой молока и книжкой с картинками, Лейла протерла мокрой тряпкой горячее тело Нелли, побрызгала одеколоном подушку и постаралась устроить девушку как можно удобнее, приговаривая, что сейчас же идет за врачом. Все еще в элегантном розовом муслиновом платье и широкополой шляпе клубничного цвета с перьями Лейла покинула бунгало, чтобы найти кеб.

Был полдень, обычное время сиесты, и ни одного экипажа на улице не осталось. Проклиная извозчиков, она пошла пешком, надеясь найти какой-нибудь экипаж и уговорить помочь ей. Она была сильно напугана. Нелли вела себя очень странно с того времени, когда обнаружила надпись на заборе, вынудив тем самым хозяйку рассказать все про анонимные письма.

Лейла торопливо шла по опустевшим улицам, безуспешно пытаясь найти хоть какое-то средство передвижения, чтобы добраться к дому врача на другом конце города. Решив уже, что придется всю дорогу идти пешком, Лейла заметила двух всадников в военной форме, направлявшихся к ней. Не сомневаясь, что они помогут, она остановилась, ожидая их приближения. Оба были жителями Кимберли, хотя и не близко знакомыми, и оба с готовностью откликнулись на ее мольбу. Один галопом отправился к дому врача, а другой предложил проводить Лейлу домой.

— Спасибо, но нет никакой необходимости, — заметила она благодарно. — Ваша семья с нетерпением ожидает вашего прибытия, а я вполне способна сама одолеть то расстояние, которое только что прошла. Ваш спутник оказал мне необыкновенно важную услугу, и я бесконечно благодарна за это.