Люси Дейн - На исходе лета

Люси Дейн

На исходе лета

1

Счастье, что быстро стемнело, иначе Кристин Янг чертовски неловко чувствовала бы себя в наряде Красной Шапочки, стоя напротив украшенной разноцветными гирляндами и фонариками виллы.

Идею перевоплощения в сказочный персонаж ей подсказало кино. Точнее, один конкретный фильм, который сама она не считала захватывающим, что тем не менее не мешало ему несколько лет назад приобрести немалую зрительскую популярность.

Название его, «Ангелы Чарли», Кристин считала дурацким. Ее шеф никогда бы не пропустил подобного заголовка. Это притом, что журнал «Лонг-Бич ивнинг», при котором Кристин состояла в должности репортера, отнюдь не относился к категории высокохудожественных, известных и уважаемых печатных изданий. Нет, «Лонг-Бич ивнинг» был обыкновенным бульварным журнальчиком, мало того – он балансировал на грани, постоянно рискуя скатиться в объятия желтой прессы. Но даже его название – а издавался он в Лонг-Биче, городке-спутнике Лос-Анджелеса, – казалось Кристин более оригинальным, чем то, частью которого являлись странноватые ангелы некоего вполне земного субъекта по имени Чарли.

Как бы то ни было, некоторую полезную подсказку вышеупомянутый фильм содержал, поэтому, недолго думая, Кристин решила ею воспользоваться.

То есть думала-то она долго. Можно сказать, едва голову не сломала, пытаясь найти выход из идиотской ситуации, в которую сама же себя загнала.

– У-у, проклятый язык, так бы его и отрезала! – стонала она, схватившись за виски и покачиваясь из стороны в сторону за своим домашним рабочим столом. Ну, кто меня за него тянул? Неужели нельзя было промолчать?

Оно-то так, а только как смолчишь, если тебя нагло пытаются уязвить в самое незащищенное место…

Ух эта Синти, такая язва, вечно брякнет что-нибудь этакое! А Пэм уши развесила, хихикает. И все это перед компьютерным монитором, на экране которого красуется изображение Тино Парлатти, всемирно известного тенора.

Вот Кристин и не сдержалась…

Собственно, дело было так. Кристин вернулась в редакцию с пакетом пончиков, часть которых предназначалась и корректорам – Синти и Пэм. Приблизившись к этим двум, Кристин и услышала окончание разговора. Несколько фраз, из-за которых в ее душе взметнулась волна негодования.

– …Кто, ты говоришь, Кристин? – переспросила Синти у Пэм. Обе сидели за компьютерами, спиной к той, кому в данный момент перемывали косточки. – Да, красивая… Но, по-моему, бестолковая – сколько здесь работаю, не видела ни единой ее, пусть не сенсационной, но хотя бы увлекательной статьи. Так, малоинтересные отчеты о местных событиях, какие-то мелочи, прочая дребедень… Так что, если желаешь знать мое мнение о Кристин, скажу: приятная внешность мозгов не заменит.

– Не потому ли ты до сих пор сидишь в корректорах? – хмыкнула Кристин, подсовывая под нос Синти пакет. – Бери свои пончики, но знай: я принесла их тебе в последний раз!

Однако Синти была не из тех, кого легко выбить из колеи. Невозмутимо выудив из пакета два пончика, она взглянула на Кристин.

– Не кипятись, завтра в кафе схожу я. А подслушивать, к твоему сведению, нехорошо. И потом, я ничего особенного не говорила, только то, что ты красавица, но это и без меня всем известно.

Ноздри Кристин гневно раздулись.

– На самом деле ты сказала, что я красивая дура!

Пэм ахнула. Синти же тонко рассмеялась.

– Разумеется, ты можешь утверждать, что хочешь – твое право, но я произнесла лишь слово «красивая». Второй эпитет принадлежит тебе самой.

Стиснув кулаки – вернее, лишь один, так как в другой руке находился пакет с пончиками, – Кристин несколько мгновений сверлила Синти взглядом, а потом вдруг словно услышала со стороны собственный голос:

– Хочешь, докажу, что не так уж я и глупа, как тебе кажется?

Синти пожала плечами – мол, доказывай не доказывай, я останусь при своем мнении.

– Хочешь? – настойчиво повторила Кристин.

– Ну докажи… – безразлично обронила Синти. Однако в следующую минуту в ее глазах промелькнул интерес. – А как именно ты собираешься демонстрировать нам свою гениальность?

Если бы Кристин знала! Еще пять минут назад она понятия не имела, что возьмется что-либо доказывать. И вообще, не глупо ли доказывать, что ты не глупа? Пожалуй, это уже само по себе граничит с идиотизмом.

– Ну… – протянула Кристин, оглядываясь по сторонам, словно в поисках подсказки. И тут ее взгляд упал на монитор, с которого лучезарно улыбалось изображение Тино Парлатти. В этот момент Кристин будто бес толкнул в бок. Просияв радостью – вот кретинка-то, а! – она возьми и брякни: – Ты ведь хотела получить от меня сенсацию? Ну так я возьму интервью у Тино Парлатти!

Вид изумленно разинутого рта Синти стал для уязвленного самолюбия Кристин своеобразным бальзамом. Что, скушала? – молнией промчалось у нее в мозгу.

– С ума сошла! – тихо ахнула Пэм.

Однако Кристин даже не посмотрела на нее, так ей понравилось любоваться удивленной физиономией Синтии, в глазах которой промелькнуло странное выражение, будто она хотела сказать: «Ну вот ты, голубушка, и попалась!».

– У Тино Парлатти? – вкрадчиво повторила Синти.

Кристин кивнула – ужасаясь собственной решимости и одновременно восхищаясь ею.

Это было полное безрассудство – чего Кристин конечно же не могла не осознавать, – и все-таки какое упоение заключалось в подобном поступке: обещать взять интервью у самого Тино Парлатти!

Тут следует заметить, что человек, о котором шла речь, хоть и был знаменитостью, тем не менее для многих оставался загадкой. Информация о нем, если и просачивалась в средства массовой информации, то чрезвычайно скудная. То есть можно было сколько угодно изучать географию его гастролей, но в том, что касается личной жизни, он оставался полной загадкой.

У Тино Парлатти существовало железное правило: никаких контактов с репортерами. К превеликому сожалению для последних. Причем для любых. Пыталась ли к Тино пробиться звезда какого-нибудь ведущего телеканала или скромный представитель малоизвестного печатного органа – результат неизменно оказывался один: отрицательный. Не получался контакт – и все, хоть ты тресни!

Однако все бы это было еще ничего, если бы не один примечательный факт: в прошлом году Тино Парлатти поселился здесь, в Лонг-Биче. Точнее, приобрел виллу, а живет он там или нет, оставалось лишь догадываться. Некоторые местные жители клялись, что видели, как Тино Парлатти приезжает на виллу или, наоборот, покидает ее. Но даже если он в самом деле живет в Лонг-Биче, это никоим образом не повлияло на его отношение к представителям средств массовой информации. Те по-прежнему игнорировались, и никакого исключения для местных репортеров не существовало.