Хелена Фенн - Интервью у возлюбленного Страница 10

Юдит услышала, как осторожно открылась дверь, и быстро вытерла последнюю слезинку. Мартин пересек комнату и сел в старинное кресло у камина.

— Я зажег огонь в надежде, что ты вспомнишь все, когда придешь сюда. Помнишь, о чем мы здесь мечтали?

Голос Мартина прервался, и Юдит вдруг невыносимо захотелось броситься в его объятия и попросить прощения. Подавив свой порыв, она подняла голову и посмотрела на него.

— Да, помню. — Ответ прозвучал еле слышно, как эхо его слов. — Тогда наши чувства были свежи и искренни, но потом ты испортил все. Жажда власти заставила тебя забыть обо мне. Ты не боролся за мою любовь, потому что твоя гордыня была уязвлена. И не мог ничего возразить — так как знал, что все, что я говорила, — правда.

— Юдит, поверь, если я такое чудовище, то не придал бы всему этому такого значения! Я чувствовал себя таким потрясенным, таким убитым, что не мог бороться. Да, я позорно сдался, решив, что раз уж ты могла подумать обо мне такое, то нисколько не любила меня.

Юдит не смогла удержаться от презрительной улыбки.

— И все же ты вытащил меня сюда под надуманным предлогом…

— Каким предлогом? Ты думаешь, что через это интервью мне надо доказать, какой я хороший, умный и добрый, достойный возглавить один из крупнейших консорциумов в Европе? Все это я и так знаю. Мне не нужно ничего доказывать никому, кроме тебя! Ты единственный человек, который значит что-то для меня.

— Прекрати, — закричала она, закрыв руками лицо и раскачиваясь из стороны в сторону.

— Что прекратить? Говорить правду, заставляя тебя все больше ощущать свою вину?

Вдруг Юдит осознала, что в его словах есть зерно истины, и бессильно опустила руки. Да, чувство вины глубоко таилось внутри нее, похороненное под слоями ярости, злобы и отчаяния. Неужели она перегорела внутри настолько, что не может чувствовать, как обычная любящая женщина?

— Ничего не понимаю, — сокрушенно призналась она.

— Год назад ты тоже запуталась, Юдит, — тихо сказал Мартин. — В то время я не понимал тебя, но за эти месяцы постарался разобраться во всем. И понял, что ты не созрела тогда для серьезных отношений. Попытайся же разобраться в этой ситуации хотя бы сейчас, Юдит, ради нас обоих.

Но она сама уже давно сознавала сложность положения. Вначале, правда, собственные неуверенность и робость не позволили ей прислушаться к тому, что подсказывало сердце, а разум еще не готов был для ответственных решений.

Замужество? Да, но… Юдит любила его, но как-то странно, однобоко, и чувствовала, что этого недостаточно. Она окончательно потеряла все ориентиры.

— Не могу, — еле слышно промолвила она. — Все слишком запутано.

— А ты все же любишь меня?

Разве он не знает ответ? Неужели он заново решил пытать ее? Заставить признаться, потом раздавить своим признанием, что действительно спал с Линдой, и этим ударом добить ее окончательно?

— Я также люблю тебя, Юдит, — горячо сказал он. — Это было всегда и будет всегда.

Воцарилось долгое молчание. Юдит отчаянно пыталась заставить себя поверить ему. Прошлое опять и опять накатывалось удушливой мутной волной. Итак, Мартин любит ее. Когда-то ей в голову не приходило сомневаться, но потом все рухнуло. Можно ли верить ему сейчас?

— Пойдем со мной, Юдит, — еле слышно прозвучал его зов, манящий и страстный. — Пойдем, и так мы потеряли много времени. Дай мне доказать, как сильно я люблю тебя, только тебя.

Юдит смогла только бессмысленно помотать головой, не в состоянии сказать ни да ни нет. Ее тело томило желание даже сейчас, несмотря на все переживания. Стоит ему только наклониться и дотронуться до нее…

Мартин так и сделал, как бы откликнувшись на ее отчаянный зов… Он погладил ее пышные шелковистые волосы. Ладонь Юдит легла на его руку, она приложила ее к своей щеке, пылающей от возбуждения, и зажмурилась. Первый шаг сделан.

Мартин медленно, почти торжественно поднял ее, обвив руками ее гибкий стан, и прижал к себе.

Пусть это ничего не решит, но внезапно Юдит осознала, что пора забыть о прошлом, жить этим ослепительным мгновением — мгновением любви, страсти и нежности.

— Люблю тебя, Юди, моя милая, — горячо прошептал Мартин. — Если мы сделаем это сейчас, то все изменится.

А может и не изменится, захотелось вдруг во весь голос закричать ей, но эмоции заглушили разум. Все забылось в его объятиях, отступило под мощным порывом желания, вспыхнувшего в них обоих.

Опустив ее, Мартин взял ее дрожащие руки в свои и крепко сжал их, стремясь унять ее волнение. Юдит почувствовала его обжигающий взгляд, но у нее не хватило сил открыть глаза. Сегодня так много сказано, так мало достигнуто… Все окончательно перепуталось… Надо наконец найти выход. Пусть их тела скажут все, что они не смогли передать словами. Любовь всегда права!

— Не здесь, — услышала она, как сквозь густую пелену, его голос. — В нашей постели.

Юдит не сопротивлялась, покорно последовала за ним из роковой комнаты, где догорали багровые угли некогда сильного и высокого огня.

Она боялась поднять глаза на роскошную кровать с балдахином, где когда-то испытала столько безмятежного счастья.

— Не могу, — прошептала Юдит, но в глубине души она знала, что бесполезно спорить и сопротивляться. Похоже, Мартин знал это с самого начала и почти не сомневался в успехе. Что ж, бьет по самолюбию, но верно: иногда нерешительность и мягкость оборачиваются страшной жестокостью. Мартин поставил на карту свою карьеру, но наверное, он знал ее лучше, чем она сама.

— Нет, можешь, — глухо прошептал Мартин, проведя теплыми губами по ее щеке. — Никаких испытаний… Хватит мести… Хватит всего, кроме нашей любви.

Он одним движением сбросил халат с ее плеч, а Юдит потупила глаза от внезапного прилива стыда. Но Мартин приподнял ее лицо за подбородок, пронзив испепеляющим взглядом.

— Мы бы не смогли сделать это, если бы не надеялись на лучшее, любимая. Ты станешь моей, потому что это барьер, который нужно преодолеть. Как только ты ощутишь меня внутри себя, ты узнаешь ответ на все. Ты поймешь наконец, что в моей жизни нет другой женщины, кроме тебя.

Руки Мартина прикоснулись к ее груди и властно сжали. Юдит вновь закрыла глаза, откинула голову и выгнулась, подавшись вперед, отдавая всю себя. По всему телу прошла неистовая судорога в ответ на его прикосновение. Мартин нежно ласкал ее, посылая импульсы нежности и страсти в самую глубину ее естества.

Юдит закинула руки за голову Мартина, а его губы впились в ее горячие влажные уста, зовущие их обоих в волшебный мир чувственных радостей. Он раздвинул ее губы, его язык обжег в немыслимом соединении страсти и нежности. Они не могли оторваться друг от друга, жалея даже секунду на то, чтобы сбросить одежду. Ее руки стремились почувствовать тепло его торса, мощь рук, изгиб линий живота, уходящих вниз в заветный тайник страсти.