Изабель Чейз - Аромат роз Страница 10

Викки безучастно пожала ему руку.

— Нисколько не сомневаюсь, что вы и за мной наблюдаете, — заметила она сухо. — Интересно, какого рода отчет Криспин дал обо мне?

Хуссейн выглядел искренне удивленным.

— Вы не так поняли мои намерения, — вздохнул он. Потом вдруг широко улыбнулся, и его влажные карие глаза смягчились. — Будьте проще, прошу вас. Не надо так испуганно смотреть. Я не собираюсь отсылать вашего мистера Дэя первым же самолетом в Англию. Просто я хочу определить, что он собой представляет.

Но его слова не рассеяли чувство неловкости, оставшееся у Викки. Она не сомневалась, что Хуссейн их обоих внимательно изучает и что Криспина необходимо предупредить. Криспин, со своим легкомыслием, внезапной одержимостью работой и долгими приступами безделья, мог быть особенно уязвимым.

Викки охватило чувство облегчения, когда Хуссейн, попрощавшись, пошел к выходу. Внешне он действительно напоминал своего кузена Али, но по характеру был совсем другим человеком. Он был жестче и более строго подходил к людям, хотя Викки вряд ли стоило опасаться его самой. Ее заботил Криспин.

Умм-Яхья радовалась предстоящей поездке.

— Георгиос тоже поедет, — сказала она Викки. — Мы устроим пикник и по дороге навестим могилу моей матушки. Сегодня ведь четверг, — добавила она, — и моя сестра, возможно, тоже будет там.

Викки помогла ей приготовить закуску — немного слегка приправленного специями мяса, хлеб и местное вино, легкое и приятное, упаковав все это в корзину, которую следовало положить Адаму в машину, когда тот подъедет.

— Какая жалость, что дети в школе, — вздохнула Умм-Яхья. Она предпочла бы держать всю семью подле себя и была склонна думать, что обучение Теклы — лишь пустая трата денег, хотя саму ее посылали учиться в Англию. — Девочки должны знать другие вещи, — пояснила она. — А где Текле лучше узнать, как вести дом, если не от меня? — Умм-Яхья вздохнула еще раз, словно оставляла детей не на несколько коротких часов, а на целую вечность.

Вскоре появился Адам. У него был большой американский автомобиль, удобный для загородных поездок, но практически бесполезный на узких улочках старого Дамаска. Осторожно припарковав машину, занявшую большую часть улицы, Адам посигналил, поторапливая семейство. Георгиос, сияя, уселся на переднее сиденье, а Умм-Яхья и Викки забрались на заднее, неся с собой продукты, коврики и все, что казалось нужным для поездки.

— Нам придется подъехать к магазину, — сказал Адам. — Надо взять коробки под розы.

Викки облегченно вздохнула. Ей не хотелось самой просить его ехать этим путем, а ведь ей нужно было поговорить с Криспином сегодня же.

Адам ехал, пока было возможно, но у так называемых Вторых Римских ворот дорога сузилась до невозможности, и он остановил машину.

— Быстрей будет пойти пешком, — сказал он, выходя из машины.

Викки выскочила следом и безапелляционно заявила:

— Я иду с вами.

Ничего не говоря Адам пропустил ее вперед. Они быстро направились вниз по узким улицам, задержавшись лишь перед продавцом шербета, призывавшим прохожих отведать его освежающего душу напитка.

В магазине Хуссейн уже приготовил для них специальные коробки. Викки увидела Криспина и улыбнулась ему.

— Как ты провел ночь? — спросила она. Он поморщился:

— Все еще не могу разогнуться. А ты?

Викки внимательно смотрела на него. Она понимала нетерпение ждавшего Адама, но ей необходимо было поговорить с Криспином. Он выглядел усталым и был явно в дурном настроении.

— Криспин, над чем ты сейчас работаешь? — издалека начала Викки.

Он пожал плечами:

— Ни над чем. Мне здесь не над чем работать. Ты где-нибудь видела такую свалку? Здесь невозможно работать, Викки!

Она последовала за ним в заднюю комнату и попробовала взглянуть вокруг его глазами. Было темно, не слишком чисто, а рабочее пространство ограничено до предела.

— Криспин, Хуссейн приходил ко мне утром…

У молодого человека пробудился интерес.

— Какие-нибудь неприятности?

Викки кивнула:

— Может быть. Думаю, он обеспокоен тем, что Али Баба послал нас двоих взамен одного. Он пытается понять, стоим ли мы того.

— Еще бы! — воскликнул Криспин. — Полагаю, он увольняет одного из нас?

— Не думаю, что все так плохо, — успокоила его Викки. — Но он будет наблюдать за нами. Ты не пробовал навести здесь порядок? Завтра мы попросим у Хуссейна приобрести новое оборудование. И вообще, мы обязаны сделать все, чтобы создать хорошее впечатление о себе.

Криспин оглядел комнату:

— Я мог бы побелить стены.

Викки посмотрела на отставшую штукатурку.

— Конечно. Я помогу тебе завтра. Жаль, что сегодня я должна уехать.

— Держу пари, ты бы охотнее осталась тут, — усмехнулся Криспин. — Ладно. Поезжай, повеселись, а я погляжу, что тут можно сделать. — Он подождал, пока она повернется к выходу, и добавил: — Между прочим, спасибо, Викки, за предупреждение.

Сверкнув улыбкой, она поддразнила его:

— Я бы не смогла перенести такую потерю!

Но ее шутка не развеселила Криспина.

— Будем надеяться, что наши усилия увенчаются успехом, — серьезно сказал он.

Викки нагрузилась коробками для роз и заспешила к ожидавшему ее Адаму.

— Ну наконец-то! — встретил он ее. — Я думал, вы собираетесь проболтать весь день.

— Нам надо было кое-что обсудить, — с вызовом проговорила Викки. Но Адам не обратил внимания на ее тон. Он подхватил коробки и стал проталкиваться по улице, покрикивая на ослов, торговцев и тщательно закутанных женщин, останавливавшихся и глазевших на его ярко-рыжие волосы и надменную посадку головы.

Наконец они сбросили коробки в просторный багажник, и Викки с радостью заняла свое место рядом с Умм-Яхьей. Та была закутана и сидела молча в присутствии мужчин, но Викки было приятно сознавать ее дружеское присутствие. Иногда она ловила обрывки беседы сидящих впереди мужчин, но они говорили по-арабски, поэтому в основном Викки смотрела в окно. Перед ней проплывали те самые сады Дамаска, куда отказался войти Мухаммед, сказав, что не может вступать в рай дважды. Викки мысленно перенеслась к тем временам, когда здесь был центр сбора паломников перед их путешествием в Мекку. Она подумала, что с тех пор сады, видимо, мало изменились. Фруктовые деревья так же склонялись до земли под тяжестью плодов. Абрикосы, персики, финики, цитрусовые, грецкий орех — все, что могло расти, было посажено здесь и приносило выгоду владельцам и городу в целом. Повсюду виднелись серебристо-зеленые оливковые деревья, которые выглядели старше самой истории. Их мощные стволы скривились и согнулись от времени… Иногда на пути попадались деревни, и повсюду на зелень оазисов надвигалась пустыня, напоминая, какая земля была бы здесь, если бы не усилия людей и не животворная вода — источник жизни и процветания во все времена.