Алмаз Турина (СИ) - Елена Романова Страница 10

— Me muero por tenerte conmigo, que todo es tan desierto y vacío… — Андреа умирает вместе с Наталией, с выписанными кровью на её сердце строчками о любви, пустоте в сердце и желании быть рядом с Нико, несмотря ни на что. Слёзы смачивают ресницы, скользят по щекам, и она почти не видит струн, зло смаргивает солёную влагу. — Para borrar el dolor en mi corazón, sin ti la vida es un castigo…

Нико любил слушать, как она поет, даже без гитары. Клал голову ей на колени или на живот и слушал, прикрыв глаза, и плевать он хотел, что голоса у неё не было.

Она предпочла бы никогда не знать, что Нико ей изменил. Пусть это оставалось бы тайной. Пусть он оставался бы рядом.

А теперь его не было. Его самолет наверняка сейчас летит над Атлантикой, унося его в новую жизнь — на далёкой Сицилии, о которой Андреа знала только, что там была «коза ностра». В Аргентине жило много итальянских переселенцев, искавших новую жизнь на просторах чуждой им страны с таким похожим и таким чужим для них языком, но не в Лагуна Ларго.

— Эй, — Глория заглядывает к ней в спальню. Она со своим парнем приехала на выходные, и теперь Хулиано жарил на заднем дворе мясо. На запах наверняка сбегутся все соседи. — Ужинать пойдешь?

Андреа быстро вытирает ладонью слёзы. Сестра не спрашивает, как она, и за это ей — большое спасибо.

— Иду, — она слабо улыбается. — А соус барбекю будет?

Глория треплет её по макушке.

— Конечно.

Теперь-то Андреа понимает, что Глория всегда и всё о ней и о её чувствах знала, просто отмалчивалась, чтобы не задевать, и это было не похоже на неё, а поэтому — ещё дороже.

Never imagined we'd end like this,

Your name, forever the name on my lips…

Николас. Три слога. Семь букв.

Иногда — часто — она думает, смогла бы простить его, если бы он попросил прощения? Ответ, звучащий в её сердце, сильно расходится с любым разумным.

Андреа злится, щиплет себя за локоть.

Такси высаживает её у тренировочной базы «Ривер Плейт», недалеко от входа, и уезжает.

Вдохнув сладкий весенний воздух, Андреа шагает к охране.

Пресса ловит Нико где-то в кафе с Гресией Эспозито. Новость об этом попадает на первые полосы аргентинских газет.

Сердце Андреа разбивается в очередной раз. Это так глупо, ведь ей вообще не стоит переживать об этом, что вообще у них было в загашнике за годы, прошедшие после расставания? Одна ночь любви? Его запрос в Инстаграме? Смешно. Ни первое, ни второе ничего не значит. Просто воспоминания, ностальгия и помутнение рассудка.

Ничего особенного.

Нико волен как угодно распоряжаться своей личной жизнью. Так же, как и она.

Однако газета оказывается у неё на столе. Андреа жадно всматривается в слегка смазанные фотографии, пытаясь разглядеть на них что-то, опровергающее или подтверждающее гипотезу журналистов-«желтушников», и не находит. Нико и Гресия просто пьют мате и о чем-то болтают, даже не сидя очень уж рядом друг с другом, но Андреа проще и безопаснее думать, что они встречаются.

В конце концов, у неё тоже есть отношения.

Но глупое-глупое сердце ноет, болит и рвётся на части в очередной раз. Вновь.

— О, это же Перальта, — Мария заглядывает Андреа через плечо. — Дай почитать! — и выхватывает газету прямо из-под носа.

Хорошо, что никто из них не знает об их отношениях в прошлом. Андреа трет ладонью внезапно защипавшие глаза. У неё всё ещё есть Себас. Она достала ему билет на матч «альбиселесте» с Мексикой. Сама, правда, идти не собирается. По определенным причинам.

Лучше она съездит к родителям. Уже три недели не навещала.

— И почему футболисты никогда не смотрят на таких, как я… — вздыхает Мария где-то на фоне. — Мне кажется, я бы от одного его прикосновения кончила…

— Смотри, как бы это не услышал Галло! — хохочет Хорхе. — Он тебя тогда к парням из молодёжек на пушечный выстрел не подпустит!

— А я не трахаюсь с малолетками! Перальте двадцать пять, вообще-то!

Вчера исполнилось.

Дата его рождения въелась Андреа на подкорку мозга, горит там огнём. Она весь день сдерживалась, чтобы не написать ему поздравление, потому что это ни к чему, ни к чему, ни к чему. Лишнее, лишнее, лишнее. Они не поздравляли друг друга с праздниками долгие шесть лет, к чему это сейчас?

Она думала: вдруг Нико хочет извиниться?

Вдруг хочет поговорить?

Что-то внутри неё тянется к этой мысли, греет жадным теплом, но Андреа знает, что воли надеждам лучше не давать. У надежды зелёный цвет — как вода у берега; как весенняя трава, пробивающаяся сквозь трещины в асфальте; как глаза Нико. Надежда может греть, но точно так же — может и больно ударить. С такой силой, что больше не оправишься.

У неё есть Себас. У Николаса — видимо, Гресия Эспозито, дочь знаменитой в Аргентине актрисы и режиссёра.

Вполне подходит ему по статусу.

Пусть так и остается.

* * *

— Мам, я пройдусь, — Андреа чмокает мать в щеку, и та отмахивается, помешивая в кастрюле фасолевый суп, который обожает Хулиано. Они с Глорией и их сыном Нандо снова заехали на выходные, и из-за того, как часто сестра навещает родителей, Андреа чувствует себя хреновой дочерью.

В Лагуне Ларго всё по-прежнему. Почти.

Какие-то магазины закрылись, да и букмекерской конторы La Favorita, которую держал когда-то отец Нико, больше нет. Многие «коробки» для уличного футбола исчезли, заросли зеленью, всегда находящей себе дорогу, а где-то построили детские площадки, но школьная футбольная площадка до сих пор сохранилась.

Её немного облагородили, поставив более приличные ворота; убрали шины, на которых они с Николасом когда-то любили сидеть. Расчертили на зоны. Андреа ставит рюкзак к стене и достает свой старый, видавший виды мяч, который она забрала из школы «Спортиво», когда уезжала в Буэнос-Айрес.

Подкидывает его носком спортивного кеда, радуясь, что ноги помнят, как играть.

В школьных окнах ещё горит свет, хотя пятничные уроки давно закончились. Она думает: завтра весь город прильнет к экранам телевизоров, наблюдая за матчем между Аргентиной и Мексикой и за финтами великого Месси. Она думает, что даже дома не избежит этого матча, зато снова может прийти сюда и немного потренироваться.

Просто для себя.

Когда-то они с Нико познакомились здесь, и воспоминания горьким