Когда он опоздал - Нора Лирова Страница 11

***

Когда заплакал ребенок, Лариса резко поднялась. Нашла телефон. Пора было переодеть малышку и накормить. Эта мысль возникла уже позже, когда она меняла подгузник. Все же сказывался опыт. Пусть у нее своих детей не было, но мать поступала как кукушка, скидывая на нее детей, зная, что Лариса не откажет.

Она сходила на кухню, чтобы приготовить смесь. Когда вернулся, то Герман уже сидел на диване и протирал глаза.

— Что-то меня выключило. Тебе помочь?

— Не надо. И не надо мне помощь предлагать каждые пять минут. Я справляюсь. Не переживай. Можешь еще поспать.

— Мне хватит. Тебе сделать чай?

— Сделай.

Девочка жадно ела из бутылки. Прижималась к Ларисе. Она чувствовала ее тепло. Хотела улыбнуться, только не могла. Надеяться на лучшее. Забыть. Простить. С одной стороны, Лариса не хотела видеть ребенка. Не хотела помнить. Но с другой, малышка заставляла ее вставать и двигаться, а не жалеть себя.

— Ты завтра пойдешь документы оформлять? — спросил Герман, возвращаясь с кружками.

— Наверное. Может послезавтра.

— Я думаю с тобой сходить. Подстраховать.

— Ты слишком сильно за меня переживаешь. Мы с ней справимся. Должны справится. Раздался звонок в дверь. Лариса вздрогнула, резко почувствовав неконтролируемый страх. Руки опустились. Герман еле успел поймать ребенка. Малышка заплакала. Лариса видела все это, как в тумане. Видела, как Герман пошел открывать дверь с ребенком на руках. Видела, как упала бутылочка на пол. Лариса понимала, что ее надо поднять, но она не могла этого сделать. Вместо этого лишь забилась в угол диван. Сжавшись в комок, она закрыла глаза.

Малышка плакала. Герман что-то говорил, но Лариса не откликалась. Она смотрела на мужчину, застывшего в дверях и сжималась еще больше. Дышать становилось сложнее. Лариса впилась ногтями в плечи, надеясь, что боль приведет в чувство, но она только больше погружала в пучину хаоса из мыслей и образов, навеянных страхом.

Голос Германа донесся из глубины. Он спокойно просил посмотреть на него. Она боялась открыть глаза. Боялась, что это обман. Что вместо нее будет другая пьяная рожа, которая полезет целоваться. Но Герман был настойчив. Она чувствовала его ладони на своих плечах. Слышала ласковый голос. Вот он заставил разжать руки. Погладил сведенные судорогой пальцы.

Она открыла глаза. Перед ней был Герман. Спокойный. Только почему-то с небритыми щеками. Лариса нерешительно коснулась его щеки. Пальцы скользнули по колючей щетине.

— Тебе надо побриться. Ты колючий, как еж.

— Хорошо. Иди сюда.

— Куда?

— Я тебя обниму.

— Надя…

— В кроватке лежит. Все нормально.

— Я не хотела. Это случилось случайно, — сказала Лариса. — Не надо было ее забирать.

— Не говори глупостей.

— Я о себе не могу позаботиться. А тут ребенок! — она плакала. Он прижимал ее к себе. Гладил по спине.

— Знаю.

— Тогда зачем? Завтра я от нее откажусь. Скажу, что не могу.

— Завтра мы с тобой сходим к доктору. Начнем тебя лечить. Долго нудно и упорно, пока тебе не станет легче. Нельзя сделать вид, что ничего не было. Даже если голова сделает вид, что забыла, то тело будет долго еще помнить. Ничего страшного.

— Я ее чуть не убила.

— Все закончилось хорошо. Мы с тобой поняли, что у тебя не все нормально. И что помощь тебе нужна. Правда? Или будешь отрицать?

— Правда.

— Это уже большой шаг к решению проблемы. Посмотри на меня, — попросил Герман. Лариса вытерла рукой слезы. Посмотрела на него, тихо всхлипывая. — Я же сказал, что тебе помогу. Мы вместе со всем справимся. И тебя поднимем, и малышку. Только не надо отталкивать мою руку. Я знаю, что ты на меня злишься. Не доверяешь. Имеешь право. Но я хочу все исправить. Давай вместе все исправим.

— Не думаю, что это получится.

— Получится. Вот поодиночке у нас ничего не получится. А вместе получится.

— Я не знаю.

— Просто поверь.

Она хотела кивнуть, но не смогла. Герман принес аптечку. Осторожно обработал ссадины на плечах, оставшиеся от следов ногтей. Потом дал ей чай.

— Чай с пустырником. Тебе станет полегче.

— Спасибо.

Лариса тихо стала пить остывший чай. Она видела, как Герман подошел к кроватке. Как поправил одеяльце, укрывая малышку.

— Она спит?

— Подслушивает, — ответил Герман. — Я ей пустышку дал.

— Хорошо. А кто приходил?

— Егор. Я же тебе говорил, что за мной сын увязался.

— Он ушел?

— В третьей комнате убирается. Выразил желание помочь. Так чего отказываться?

— Да. Ты прав. Просто я не ожидала…

— Знаю. Все нормально. Только пока мы занимаемся ребенком вместе. И документы оформлять мы будем вместе.

— Хорошо. Но это все займет твое время.

— Так оно же мое. Как хочу, так и потрачу. За меня не переживай.

Он улыбнулся. Лариса только вздохнула.

— Мне казалось, что раньше было все сложно, а теперь кажется, что раньше жизнь была еще неплохой. А теперь стало совсем сложно.

— Это временное явление. Иногда надо упасть, чтобы потом полететь.

— Звучит красиво, но я не думаю, что уже полечу когда-либо. Крылья подрезаны.

— Так кажется. Слушай, ты не против, если я малышку запишу на себя?

— Зачем тебе это? У тебя есть дочь и сын. Скоро внуки появятся.

— В твоих словах я старый пень.

— Просто пытаюсь понять.

— На деле все просто. Если тебе плохо будет и ты не сможешь какое-то время заботиться о ребенке, то это смогу сделать я.

— Герман, не надо на себя брать столько лишнего. Ты и без этого делаешь много.

— Ты против или нет?

— Нет. Если тебе это нужно, то я не против. Хотя я тебя и не понимаю, — ответила Лариса. Она допила чай. После этого легла. — Мне немного надо подремать. Можно?

— Отдыхай.

— Спать хочется.

***

Лариса задремала. Герман опять заглянул в кроватку. Малышка уснула. Задернув штору, чтобы в комнату больше не светило закатное солнце, он пошел на кухню, чтобы приготовить ужин. Вскоре к нему присоединился Егор, который пришел за мусорными мешками.

— И что это было?

— А что ты хочешь услышать? — спросил Герман.

— Пап, она же с головой не дружит.

— Тебя это должно волновать?

— Нет, но…

— Егор, давай договоримся, чтобы у нас не было с тобой больше никаких споров. Это моя жизнь. Мой город. Моя квартира.

— Твоя женщина? — хмыкнул Егор.

— Лариса мне нужна. Смирись с этим или уходи.

— Даже так? — спросил Егор. Он загорелся. Хотел развернуться и уйти, но остановился.

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я к твоей матери вернулся?