Сара Вуд - Самая безмятежная Страница 11

— Я ничего такого не заметила.

— Ну и хорошо. Мой план срабатывает. Я нанял пару громил охранять коридор, — сообщил он довольным тоном.

— Громилы? — засмеялась Софи. — А как насчет остальных постояльцев?

— Это временная мера, — беспечно сказал он. — Журналистам скоро станет скучно. Итак, — продолжал он, вежливо изображая живой интерес, — как вам здесь спалось?

— Ужасно. — Софи разлила кофе по чашкам, чувствуя себя как в тумане после бессонной ночи.

Его темные глаза обратились на нее поверх бокала с соком.

— Надо было разбудить меня, — упрекнул он. Софи смущенно представила, что делает это, прокравшись к нему в номер в своей старой ночной рубашке с длинными рукавами и глухим воротом. Он-то, наверное, спит в пижаме, черной, шелковой… Или без пижамы? Она почувствовала, как краснеет, потупилась и принялась гонять вилкой по тарелке непослушный гриб. У нее пересохло в горле, она торопливо глотнула кофе и поперхнулась обжигающей жидкостью.

— Все-таки почему вам не спалось? — спросил он участливо, словно не заметив ее оплошности. На этот вопрос Софи не могла дать ответ. Накануне вечером он был очень внимателен. Софи рассказала подробнее о себе, а он поведал о семейном парфюмерном бизнесе д'Антига и красочно описал Венецию, нарисовав картину настолько чудесную и романтическую, что ее страхи начали рассеиваться.

Ужин прошел весело. Он даже пофлиртовал с ней, разумеется из вежливости. И когда они, наконец, пожелали друг другу спокойной ночи, он замешкался в дверях, повернулся и нежно поцеловал ее в щеку.

Какой там сон! Софи едва сомкнула глаза. Она вздохнула.

— Мне было над чем подумать, — пробормотала она.

— И что же? Вы едете в Венецию? — спросил он, беря ее за руку. — Ваш дедушка будет счастлив вас видеть. А я с радостью покажу вам город.

Софи не могла отвести от него глаз. О да, взволнованно подумала она, но каким мучительным будет это удовольствие. Он станет распространяться о видах и архитектурных стилях, а она — тосковать, что его интерес к ней вызван всего лишь чувством долга и природным дружелюбием.

— Когда-нибудь, — медленно выговорила она, отнимая руку.

— Тогда позвольте мне оформить для вас паспорт. Я могу сделать это быстро.

— Нужно сфотографироваться и заполнить анкеты, — напомнила она. — Кстати, я готова поклясться, что ночью кто-то ходил по коридору, шаркал и пыхтел, как свинья в поисках трюфелей. Просто невероятно, на что только не идут эти люди! — воскликнула она, с ожесточением кромсая ни в чем не повинную вегетарианскую колбасу.

Он с улыбкой посмотрел на нее.

— Вы привыкнете, — произнес он небрежно. — Хотя в Венеции все будет иначе. Там мне легче контролировать ситуацию.

Нет, ей к этому никогда не привыкнуть.

— Я хотела бы сегодня выйти на улицу, — сказала она решительно. — Мне необходим свежий воздух. Я чувствую себя словно в тюрьме, — заявила она трагическим тоном, удивляясь произошедшей в ней перемене.

Разве ей когда-либо были свойственны актерские приемы? Софи вскочила на ноги, подошла к окну и убедилась, что оно не открывается.

— Рамы двойные, с вакуумом внутри — чтобы заглушать шум транспорта. Включить кондиционер? — зазвучал вкрадчивый голос Розано у нее над ухом.

Софи выглянула в окно. Далеко внизу толпились фотографы и несколько журналистов, они курили, болтали и откровенно скучали.

— Посмотрите — они только и ждут, чтобы наброситься на нас. Придется выйти через черный ход, — сказала она сердито.

— Нет, черный ход тоже перекрыт, — произнес он лениво. Тут затрещал его мобильный телефон, Розано достал его из чехла и отошел в сторону. — Извините. Pronto Barsini…

Последовала долгая пауза, и Софи почему-то испугалась. Розано окаменел, она видела, что его переполняет ярость, но он сдерживается изо всех сил, его негромкий ровный голос ничем не выдавал подлинных чувств.

Звонил Энрико и дразнил его по поводу Софи. Оказывается, их история просочилась на страницы местных журналов, вышла статья под заголовком «Печальный принц наконец находит утешение». Энрико это привело в восторг.

— Что ты с ней делал, Зано? — ехидничал он. — Это не в твоем духе — набрасываться на женщину.

— Она упала в обморок, когда услышала, кто она такая, — лаконично ответил Розано. — И я пытался привести ее в чувство.

— Я жду не дождусь, когда увижу ее, — мурлыкал Энрико. — Жаль, что снимок получился неважный: она вышла не совсем четко. Как ты думаешь, я сумею с ней поладить, как поладил с Николь?

Розано на миг перестал дышать. Гнев душил его, но он стиснул зубы, чтобы неосторожным словом не дать брату утвердиться в его подозрениях насчет него и Софи. Больше всего ему хотелось пригрозить Энрико, предупредить его, что если он причинит вред Софи, как в случае с Николь, то пожалеет, что родился на свет. Но такая реакция только подстегнет Энрико.

— Не особенно рассчитывай на это, она — английская лошадка, — сказал Розано, меряя шагами комнату, чтобы хоть немного дать выход эмоциям. — Рослая, неуклюжая, крупная, все время что-то роняет. — Он заставил себя усмехнуться. — Стоит прикоснуться к ней, и она верещит от страха.

Когда-нибудь он задушит своего брата голыми руками!

— Она что — девственница? — спросил Энрико с хриплым смешком.

— Откуда мне знать? Но она со странностями, это точно. Ничего не смыслит в этикете, а одета просто ужасно, — сухо добавил он, ненавидя себя за эту ложь. — Мне некогда, Энрико, — быстро сказал он. — Потом поговорим.

Он весь дрожал. Выключив телефон, он продолжал прижимать трубку к уху, чтобы на некоторое время отложить объяснение с Софи. Розано еще не вполне взял себя в руки. Его прикрытые веками глаза яростно сверкали, пока он делал вид, что продолжает диалог по телефону.

Он слишком хорошо изучил своего брата и знал, что Энрико со скуки жадно ухватится за любую возможность развлечься. Розано уставился в стену, испытывая желание ударить по ней кулаком. Энрико приложит все усилия, чтобы очаровать Софи. Женщин, как правило, трогал его облик озорного мальчишки. Почему Софи должна стать исключением?

Розано понял, что ему придется соблазнить ее при первой возможности. Она должна принадлежать ему прежде, чем они доберутся до Венеции.

Только стремительная атака сметет все барьеры!

Он взглянул украдкой на взволнованную Софи и почувствовал, как забилось его сердце.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

— Это был мой брат, — натянуто сказал Розано, убирая на место телефон, — Энрико. Похоже, мы в Венеции — главные герои дня. Мое пресс-бюро в Венеции напечатает опровержение приписываемых нам отношений и пригрозит возбудить дело о клевете. Боюсь, больше я ничего не могу поделать.