Как разлюбить идеального бабника? - Мира Айрон Страница 11

— Стоило, — прошептал Глеб, касаясь губами моих волос. Я чувствовала, что он улыбается. — Воспринимай это как репетицию нашего медового месяца.

— Я всё ещё сплю в кресле, правда же? Ты не можешь произносить словосочетание «медовый месяц» применительно к себе, Глеб. «Медовый пряник», — да. «Медовый Спас». «Медовый голос». Но только не «медовый месяц».

— Сейчас мы соберёмся с силами, покинем это ложе, оденемся и пойдем гулять у моря. Нет, сначала есть, потом гулять. Пока гуляем, всё обсудим относительно меня, — что я могу и чего не могу.

… - Значит, Игорь всё-таки вложил меня, вот это да! Не ожидала! — воскликнула я, когда мы сидели в одном из открытых кафе возле самого моря и с видом знатоков местной кухни ели разные причудливые морские деликатесы.

— Ему пришлось. У тебя классный брат, Лена, настоящий мужик. И жена у него хорошая. Добрая, понимающая. Она первая начала мне сочувствовать, видя моё настроение.

— Плохое было настроение?

— Ага, дразнись. Ночь не за горами, я отыграюсь за каждую секунду прошедших трёх суток, можешь не сомневаться, Лена. А пока расскажу по порядку. Сначала, когда ты выгнала меня, я вообще ничего не понимал и не чувствовал, мне как будто пыльным мешком дали по голове. Я не верил, что всё случилось в самом деле и со мной. Напился в одного и уснул.

— Ты же не пьёшь, Глеб, — я покачала головой.

— Так меня и любимая женщина никогда не бросала раньше! Утром проснулся, поехал на работу, как-то забылся. Сказал себе: «Ну и ладно. Я приобрёл новый опыт». А когда приехал вечером в пустую квартиру, понял: нафиг не нужен мне такой вот опыт. Понял, что мне нужна ты, а вовсе не опыт. Ещё понял, что я попал. Влюбился. И я кретин. Кретин не потому, что влюбился. И влюбился не потому, что кретин. Это два разных понятия: «я влюбился» и «я кретин». А ещё мне не давала покоя мысль о том, что, будучи свободной девушкой, ты можешь выбрать для себя другого парня. Поехал к тебе. Я тогда ещё не знал, что ты уже на пути сюда. Проторчал до ночи возле твоего дома, уехал в полном моральном упадке. Вчера утром приехал в твой университет и узнал, что ты в отпуске. К счастью, в поисках тебя, мне не пришлось навещать всех твоих родственников и друзей, потому что в университете мне сказали: ты приходила в деканат с братом. Я вспомнил, что ты чаще говорила о старшем брате, Игоре.

— Пришлось опять воспользоваться помощью нужных знакомых?

— Вот именно. Вечером я приехал домой к Игорю и Наталье. Они вышли меня встречать сразу вдвоём, и я понял, что не ошибся в твоём местонахождении. Не ошибся, но опоздал, как выяснилось позже. Сначала они и говорить со мной не хотели, но я твёрдо пообещал, что как только ворота их дома закроются передо мной, я прикую себя наручниками к этим воротам, а ключ от наручников съем.

— У тебя есть наручники, Глеб?!

— В том и дело, что нет, я блефовал, но был очень убедителен. Кстати, мне нравится твой вопрос. Обещаю подумать насчёт наручников.

— Глеб, не отвлекайся!

— Я не отвлекаюсь, я делаю мысленную зарубку в памяти. Так вот. Игорю и Наталье пришлось впустить меня, и я убедился, что в доме ты не прячешься. Именно Наталья убедила Игоря выслушать меня. Игорь выслушал, и мы с ним пили водку до глубокой ночи. Но сначала я заказал для себя билет на самолёт, а Наталья позвонила тёте Вере.

— Опять пил, Глеб?! Да ещё и с моим братом? Ну, Игорь, второй раз говорю: не ожидала!

— Игорь принёс карту города, прикрепил её к стене. Сначала я не понял, зачем. Потом он рассказал мне о том, где ты находишься. Сказал, что этой информацией я могу распорядиться на своё усмотрение. Могу не искать тебя, никто меня не осудит, но тогда чтобы и позже я не приближался к тебе на пушечный выстрел. А ещё сказал, что я могу полететь к тебе, но только в том случае, если после этого отпуска мы с тобой поженимся. Если же я полечу, а мы не поженимся, то… Игорь показал мне на карте лесополосу и сообщил, что он когда-то профессионально занимался самбо.

— Он и вправду занимался самбо, у него медалей и кубков полно. Ну, Игорь! — с отчаянием воскликнула я.

— «Не ожидала», дубль третий, да? — улыбнулся Глеб. — Всё правильно Игорь сказал. Именно так нужно поступать с обидчиками любимой сестры. Так что, сама понимаешь, моя дальнейшая судьба полностью в твоих руках. Я ведь прилетел, ты понимаешь, что это значит, да?

Глеб смотрел на меня такими глазами, что мультяшный рыжий Кот в сапогах нервно курил в сторонке.

— Зачем ты прилетел? — заплакала я.

Вообще, я стала ужасно плаксивой, это ни в какие ворота не лезет.

— Затем, что люблю тебя. Затем, что хочу, чтобы домой мы вернулись женихом и невестой, — Глеб взял меня за руку. — Кольцо лежит в сумке, там, в гостинице. Я решил не пугать тебя, сначала всё рассказать.

— Думаешь, я боюсь кольца от тебя? Да, ты прав, боюсь, Глеб!

— Не бойся. Ты сказала, что любишь меня, я помню. Настолько любишь, что не сможешь ни с кем делить, как и я тебя. Значит, кольцо — лучшая страховка. Ты ведь не обманула, что любишь?

— Конечно, нет, Глеб! Люблю. Мне кажется, с того момента, как ты застукал меня в кафе с лапшой во рту. А может, раньше.

— Ты потрясающе смотрелась с этой лапшой. Впрочем, как всегда. Соглашайся, Лена! Я же всё равно не отстану. Да и лесополосу никто не отменял…

— А карапузы будут? — слёзы ушли, но я продолжала смешно шмыгать носом.

— Конечно, будут! Не вечно же мне только чужих детей фотографировать. Вижу, этот аргумент самый действенный? — улыбнулся Глеб.

— Да, Глеб.

— Это на что ответ?

— Это на всё ответ.

…Мне не удалось побить рекорд Игоря и Наташи, поженившихся на третьем курсе, в двадцать лет, но я несомненно обогнала всех женщин нашей семьи, выходивших замуж в двадцать семь. В июне мы с Глебом поженились, мне было двадцать пять, а Глебу — почти тридцать.

Мы очень разные: я чистой воды «технарь», кандидат физико-математических наук, а Глеб — творческий человек, фотограф и художник. Мы никогда не говорим слов «навсегда» и «всё серьёзно». Но мы очень счастливы. Мы знаем, что принадлежим только друг другу и нашим детям, двоим щекастым карапузам,