Ёлка (СИ) - Берг Ольга Страница 12

Стояли близко. Достаточно. Соприкасались локтями. Видел длинные ресницы. Нежную кожу лица. Скулы, подернутые морозным румянцем. Вздернутые уголки губ. Поджимала. Прикусывала изнутри зубами нижнюю пухленькую. Ещё раз. Он сорвет бутон. Соперника не потерпит.

Двери выпустили наружу. Подавил вздох разочарования. Украдет поцелуй. Обязательно. Сегодня. Он. Нет другого. Не допускал мысли. Не может быть. Подтверждения там, в квартире.

Скосил глаза на вешалку. Ничего мужского. Только его пальто. Так правильно. Два признака отсутствия другого подтвердились. Мысленно потер ладошки. На лице довольная улыбка. Втянул носом воздух.

Приятный аромат заполнил легкие. Запах теплоты. Уюта. Аромат дома. Настоящего дома. Не ощущал ничего подобного в своей прихожей. Холод. Безразличие. Оглядел маленькое пространство. Стены окружали гостеприимством. Подмигивали маленькими картинками. Что на них? Полевые цветы до самого горизонта. Лужайка с берёзками. Деревенская окраина. Покосившийся забор. И мерное тиканье часов. Где-то в глубине квартиры. Неторопливо бежало время. Размеренный звук ласкал слух. Почти усыплял. Но что-то диссонировало. Нарушало равномерный ритм.

Всхлипывания. Всполошился. Она плачет. Ужин безвозвратно потерян. А он? Что может сделать он. Может. Смахнет неуместные капельки с длинных ресниц.

Отступил к прихожей. Почти спрятался среди вещей.

— Миша, — прикрывал ладошкой рот. Разговор строго конфиденциален. — Нет времени объяснять, — предугадал любопытство водителя, — прокатись до «Давыдова», обратись к Елизавете, бутылочку хорошего французского вина и все что необходимо для ужина.

— На двоих? — все же влез парень.

— Поторопись, — не вдавался в подробности Андрей. Сам не знал. Но судя по объему сумки. Званого ужина не предвиделось. А там… бог знает этих женщин. Секунда на раздумья. — Да на двоих, — вдруг повезет, будет приглашен.

Ха. Размахнулся. Держи карман шире. Сдался ты ей. «Что-то» злорадно гримасничало.

Исчезни. Никаких внутренних споров.

— Пусть все запишут на мой счет, — продолжил инструктировать подчиненного. — Дом с аркой за дурацким мини-маркетом. Видел, — не дожидался утвердительного ответа. Миша справится. — Направо от этой арки подъезд. Этаж пятый квартира прямо от лифта. Номер не помню. Разберешься. И захвати ключи от машины.

— Но как же вы? — план работодателя не внушал доверия.

— Миша выполняй, без вопросов. Сам не знаю на них ответа, — без отчаяния в голосе. Верил. Во что? Да какая к черту разница. Просто верил.

Прервал разговор. Надо к ней. Успокоить. Не боялся женских слез. Справится. Несколько шагов. Он на пороге.

Хозяйка стоит спиной. Маленькие ладошки уперлись в край стола. Без пуховика незнакомка очень изящная. Тонкая фигурка. Симпатичная округлая попка, обтянута джинсами. Притягивала взгляд. Глаза выше. Хрупкие плечики неровно подрагивали. Голова опущена. Сокрушалась. Так огорчилась, из-за каких-то продуктов? Эх, женщины!

Оказался позади девушки. Поднял руки над подрагивающими плечами. Притянуть к себе. Почувствовать, как лопатки, выступающие сквозь свитер, упираются в грудь. Обнять. Не решился. Стоял. Смотрел. Прислушивался. Всхлипов не было. Сдержанные смешки. Она смеялась. Не может быть. Ладони на плечи. Волосы мазнули по лицу.

Катя вывернула содержимое сумки в большую миску. Неприятный кислый запах ударил в нос. На обещанный коллегой изысканный букет ароматов не похож. Сжать ноздри. Не чувствовать «французский» запашок. Лицо скривилось. Эротическая дегустация утонченного вкуса с тела незнакомца выглядела печально. Рваные смешинки сорвались с губ. Сдерживалась не расхохотаться в голос. Плечи дробно поддергивались.

Она почувствовала. Стоял за спиной. Шумно дышал в затылок. Ощущать присутствие. Приятно. Маленький шаг назад. Упрется лопатками в его грудь. Сильную. Крепкую. Непозволительно. Резко повернулась. Махнула волосами.

Ресницы опущены. Длинные. Тенью на щеках. Желание прикоснуться накрывало. Кружило в водовороте. Не вырваться. Пальцы в кулак. Невозможно.

Перед глазами пуговицы его рубашки. Пальчиками по стройному ряду. Освободить из петелек. Зачем он так близко. Взгляд вверх. Остановилась на губах. Мягкая линия притягивала. Попробовать на вкус. Неправильное стремление. Выше по лицу. Карие глаза. Поймали в плен. Намерение сдаться подталкивало вперед. Предлагало поддаться. Подчиниться. Узнать. Какова нежность в его глазах. Как это ощутить заботу, заполнившую карие радужки.

Белый флаг отглажен. Натянуть на древко. Взметнуть вверх. Ни за что.

Он не принадлежал ей. Возмутительно близкое расстояние между ними. Подвинулась. В сторону. Ретировалась боком. Увеличила опасное соседство. Придвинула к себе миску с растерзанным ужином. Как защита. От него.

Боясь его. Нечего было приближаться к ней. Настолько близко. Снять напряжение. Расположить к себе. Непринуждённым разговором.

— Что-то ещё можно спасти, — взгляд в миску. Выудил мандарин. Повертел пальцами. — Неизменный атрибут новогоднего ужина не пострадал.

— Одними мандаринами сыт не будешь, — выражала несогласие хозяйка.

Движение длинных пальцев не укрылось от внимательного взгляда. Красивые пальцы с аккуратно подстриженными ногтями. Касались оранжевой кожуры. Осторожно. Ощутить их на своей коже. Желание окатило жаром. Мысль о руках незнакомца. Неправильна. Недопустима. Тяжело сглотнула. Отгоняя странные желания. Блин. Долгое отсутствие мужского внимания. Катастрофические последствия. Решить проблему с рубашкой. Распрощаться раз и навсегда. Пусть проваливает на все четыре стороны.

— Почему ты ещё одет? — скрестила руки на груди. Непроницаемая оборона.

Андрей вопросительно вскинул брови. Не понимал, чем вызвана неожиданная агрессия незнакомки. Всего-то предложил спасти то, что ещё возможно спасти. Взял, чертов мандарин. А она недовольна. Щеки горят. Взгляд отводит. Злится. Из-за мандарина в его руках. Только повертел. Она не смотрит. Прячет глаза. Что в них? И этот румянец.

Теряешь сноровку. Ну же напрягись. Идиот. Злорадствовало «что-то».

Спрятала желание. Поспешно ускользнула. Дальше от него. Дальше друг от друга.

Наконец-то дошло. Тугодум. «Что-то» язвило.

Могу ошибаться. Она готова была растерзать. Там на улице.

Так проверь. Подзуживало «что-то». Она же нравится тебе.

Игнорировал последнее предположение. Нечего откровенничать неизвестно с кем.

— Долго собираешься стоять? — Екатерина того не замечая подталкивала гостя к опасным действиям. — Раздевайся, — почти приказ.

Напросилась. Берегись. Хитрый огонек в карих радужках. Выдернул полы рубашки из-под ремня. Медленно освобождал пуговички из плена петель. Начал с самой верхней. Глаз не сводил с лица незнакомки.

Смотрела невозмутимо. Нашел чем удивить. Усмехнулась уголком рта. Терпения хватило на все пуговицы. Но когда гость перешел к манжетам. Дернул плечами, полы рубаки разошлись в стороны, подставляя под равнодушный взгляд хозяйки мужскую грудь и частичку плоского подтянутого живота. Кубики Катя рассмотреть не успела. Выдержка лопнула. Остановить. Немедленно.

— Ты собираешься сделать это здесь, — в глазах огонь, румянец во все щечки.

— Тебя что-то смущает? — ещё одно движение плечами, открывая больше тела.

Ох, блин. Кажется, заметила, чертовы кубики.

— Немедленно отправляйся в ванную, — пискнула Екатерина Дмитриевна, рукой указывая направление. Отвернулась. Скрывала пылающее лицо за волосами.

— Ты что, никогда не видела обнаженного мужчину? — реакция хозяйки на неудавшийся стриптиз подстегивала продолжить представление.

Вернуть пылающий взгляд. Убедиться. Серый цвет потемнел. Заполнился желанием. Желанием прикоснуться. Прильнуть. Почувствовать, как вздымается её небольшая грудь.

Разглядел два бугорка под тонкой вязкой. В своем воображении он уже скинул рубашку, стянул с неё свитер. Прижимал хрупкую фигуру к себе. Впивался карим в переполненный возбуждением серый. Чувствовал, она не будет сопротивляться. Их тянуло друг к другу. С первой встречи. На том самом пешеходном переходе. Так зачем противиться неизбежному. Они связаны. Должен объяснить. Шагнул к ней.