Его тайная одержимость (СИ) - Лиман Алиса Страница 12

Хочет все забыть. И меня заставить.

Ладони сами в кулаки сжимаются.

А я даже перечить ей в этом не могу. Клянусь, лучше бы она на меня тогда заяву накатала! Чем теперь делать вид, что я никогда не держал ее в своих руках. Не целовал…

Она шагает вперед, отстраняясь от меня только сейчас:

— Никогда не подходите так близко к своей свояченице, не то люди могут подумать что-то недоброе, — будто назло говорит, поднимая во мне бурю протеста, которая попросту перерастает в неприкрытую ярость.

— Мне плевать, что подумают люди, — шиплю. — Мне важно только твое мнение…

Она поворачивается так резко, что я едва не давлюсь своей злостью.

— Мое мнение?! — усмехается недобро. — Что ж, вот вам мое мнение! Стоило сразу представится женихом моей сестры, чтобы я не чувствовала теперь себя настолько отвратительно!

— Черт, — понимаю, насколько все запуталось, и пока подбираю слова, на автопилоте шагаю ближе к ней. — Я не был тогда ее женихом…

— Это неважно! — взрывает ее. — Жених, парень — вы изменили моей сестре с-со… мной.

Последнее она уже шепчет едва ли не в истерике.

— Сонь, все было не так. Если тебя это хоть немного успокоит, тогда мы с Линой были просто друзьями, — пытаюсь объясниться.

Вижу, что ей хочется мне поверить. Даже рот приоткрывает, словно от удивления. Или же облегчения. Смотрит долгим испытующим взглядом.

— Клянусь, — зачем-то добавляю я. — Хочешь, спроси у Гали сама.

Хмурится, и отводит взгляд, в котором в миг потухла какая-то едва уловимая надежда. Дрожащей рукой поглаживает животик, будто пытаясь успокоить и малыша, и саму себя заодно. А я до скрипа челюсти сжимаю, борясь с желанием сделать тоже самое.

— Это все — больше не имеет значения, — решается она. — Кем бы вы ни были тогда — сейчас вы мой будущий зять. Поэтому я очень прошу вас больше никогда в жизни не вспоминать о том, что тогда произошло, — ее голос будто теряет силу с каждым произнесенным словом. — Забудьте, пожалуйста. А мое прощение вам и не нужно. Раз вы не изменяли моей сестре, значит ни в чем и не провинились передо мной. Я сама виновата в том не меньше…

Все же не могу удержаться. Протягиваю руку и касаюсь шелковых волос:

— Ни в чем ты не виновата, мой ангел.

Поднимает на меня глаза. И я невольно задерживаю дыхание, видя, что в них собрались слезы.

— Что я наделала? — ловит ртом воздух.

— Эй-эй, тише, маленькая, — обхватываю ее лицо ладонями.

Закусывает губку, прикрывая глаза, словно не в силах даже видеть меня. Пытается подавить болезненный стон, но он все же срывается с ее губ. Прижимаю ее голову к своей груди, чувствуя, как Соня всем телом содрогается от рыданий.

Целую в макушку. И мне страшно.

Девочка, которую я с трудом вынудил поплакать, выкрав ее с собственной свадьбы, теперь вдруг плачет, едва увидев меня.

Настолько меня боится?

Что же я наделал…

— Я больше не трону, Сонечка, — бормочу я, уже догадываясь, каких трудов мне будет стоить сдержать это обещание. — Никогда больше прикоснуться не посмею. Ты только не бойся меня. Умоляю…

14. ОНА

Катастрофа! Вот что я наделала.

По нервам лупят все те недолгие часы, что мы провели с этим мужчиной. И те долгие, в которых я мечтала, что мы однажды снова встретимся. Как я расскажу ему о нашем малыше. Ничего не стану требовать. Просто казалось, он имеет право знать…

Но не теперь. Я не могу разрушить жизнь своей сестры.

Только вот, что я буду делать, когда наш сын родится и вдруг будет похожим на своего «дядю»?

Меня буквально разбивает истерика, и я все не могу успокоиться. А он сжимает так крепко.

Кажется, я плачу даже не от того, что наделала. Ведь былого не воротишь. И как бы это эгоистично не звучало — я не жалею о том, что мой ребенок от Ромы. А плачу сейчас скорее от того, что боюсь. Боюсь, что он меня вот-вот отпустит. И я больше никогда не позволю ему вот так меня обнимать.

Все тот же страх вынуждает вцепиться пальцами в воротник его рубашки. Приподняться на носочках, чтобы уткнуться носом в его шею. Спрятаться. И запах его почувствовать. Напоследок.

Ну почему же именно с ним мне так хорошо становится? Почему именно с Ромой я могу себе позволить дать волю эмоциям? Почему именно в объятиях жениха своей сестры я чувствую себя так… не знаю, защищенно что ли?

Что это за наказание?!

Но вместо того, чтобы меня отпустить, он вдруг подхватывает на руки, бормоча что-то успокаивающее в мои волосы. Опускает меня на кровать и присаживается рядом, снова поглаживая меня по голове.

— Почему ты сразу на меня не заявила, если я тебя так сильно напугал? — спрашивает он тихо.

Даже не понимаю толком, о чем он говорит, потому и ответить нечего. Заявила куда? За что?

— Хочешь, чтобы я ушел?

Нет. Не хочу. Но и сказать это вслух не имею права. Поэтому тупо молчу, стараясь всхлипывать потише, чтобы слышать, что он говорит.

— Если скажешь, что не хочешь меня больше видеть, я разорву помолвку и никогда больше не попадусь на глаза твоей семье.

Давлюсь очередным всхлипом и в ужасе распахиваю глаза:

— Нет, — первый порыв весьма эгоистичный: я хочу иметь возможность хоть изредка видеть его! Но затем разум все же берет верх: — В-вы не можете бросить Галю из-за меня! Больше никогда не говорите ничего подобного.

Голубые глаза напоминают грозовые облака, едва ли не становясь серыми, когда он хмурится:

— Ответь мне, почему ты не заявила тогда на меня в полицию?

— З-зачем? — пытаюсь проморгаться. — Я же и сама виновата. Как я могла оклеветать вас?

Что-то в выражении его лица вынуждает меня напрячься. Будто он что-то понял. Или что-то задумал…

Он вдруг подается вперед, нависая надо мной. И я перестаю дышать, когда его губы оказываются в считаных сантиметрах от моих.

Кажется, мозг отключается, когда он так близко. Приоткрываю рот, желая почувствовать хотя бы его дыхание на своем языке. Неосознанно прикрываю глаза…

— Значит мне не показалось, — рокочет он тихо. — Ты все же хотела…

Вот же идиотка! Распахиваю глаза:

— Это ведь просто ошибка! — отсекаю я, упирая ладони в его плечи, желая сохранить безопасное расстояние, чтобы предотвратить очередное недоразумение.

— Это не у нас с тобой была ошибка, — цедит сквозь сжатые зубы, нехотя поддаваясь моим рукам. — А все вокруг…

Резко поднимаюсь на локтях, снова оказываясь к нему слишком близко:

— Вы не станете разрывать помолвку! — требую я, чувствуя, что меня начинает потряхивать. — Обещайте!

Ухмыляется, скользя недвусмысленным взглядом по моим губам:

— Обещаю, — отзывается он, и я успеваю выдохнуть. — Нет. Пожалуй, я клянусь, что как только ты разведешься со своим этим Геной, я сделаю тебя своей.

Меня словно током прошибает. Столько отчаянной страсти в этой его клятве, что я может и не хотела бы, но верю.

Как же так? Нам ведь нельзя…

Он поднимается с кровати, пока я так и остаюсь в немом шоке.

— И первое, что необходимо сделать, это исправить все недоразумения с этим чертовым браком! — рычит он, направляясь к двери.

Сама не понимаю, в какой момент до меня успевает дойти, что он подразумевает под недоразумением, и с каких пор мое тело стало таким проворным, когда уже оказываюсь перед ним, ложась спиной на запертую дверь:

— Даже не думайте! — шиплю я.

— Все верно. Я и не стану больше, — отвечает он уверенно. — Я ни так часто чего-то настолько желаю, чтобы еще раздумывать над этим. А раз ты тоже меня хочешь…

— Вы не посмеете! — рявкаю я. — Что бы вы там себе не надумали, я замужем! А у вас невеста! Вы не имеете права все это разрушить из-за мимолетной страсти!

Он упирает ладони в дверь, нависая надо мной:

— Я бы не назвал это чем-либо мимолетным, — этот безумный взгляд я уже видела. И помню к чему это привело. — Я думал о тебе каждую секунду с тех самых пор, как впервые увидел.

Умоляю, не надо… Я настолько понимаю, о чем он говорит, что у меня даже ноги подкашиваются от осознания того, как сильно мы оба влипли…