Сара Вуд - Игры с поцелуями Страница 12

— Соннива! — удивленно сказала Миранда.

И к собственному ужасу всхлипнула.

— Моя дорогая! Бедняжка моя! — заворковала Соннива, быстро направляясь к ним.

Ее каблуки громко щелкали по мраморным плитам пола.

Мягкие руки обхватили Миранду с удивительной для такого хрупкого тела силой, поглаживая и успокаивая ее, как ребенка.

— Ах, бедная малютка! — воскликнула мать Данте по-итальянски и продолжала, перейдя на английский язык: — Бедная малышка! Как я рада видеть тебя! — Миранда почувствовала, как ее затопляет нежный аромат духов «Парадизо». — Должно быть, тебе было очень тяжело в инфекционной больнице, где ты не могла видеть ни мужа, ни сына! Я очень рада, что теперь ты опять здорова. Но ты так похудела! — запричитала она, сжимая руками лицо испуганной Миранды. — А какая бледная! Данте! Она еще не совсем здорова. Мы должны хорошенько заботиться о тебе. Красное вино и шоколад, да? — Соннива понизила голос и прошептала: — Лихорадка. Ее уже нет? Тебя отпустили из больницы, и ты останешься здесь?

Миранда сделала глубокий вдох, чувствуя себя глубоко несчастной. Она бросила взгляд на Данте и поразилась, что он выглядит очень встревоженным. Так вот какую историю он рассказал — она попала в больницу с опасным заразным заболеванием. Какой же он лжец!

— Миранда, дорогая! — ласково сказала Соннива, обеспокоенно глядя на нее. — Ты выглядишь… как это говорят по-английски?.. заторможенной. Данте, она ведь останется, не так ли? Ах, без тебя он вел себя как медведь! И я просто не вынесу, если снова услышу, как малютка Карло плачет и так жалобно зовет «мамочку»!

— Ты преувеличиваешь, мама… — начал Данте.

Но было поздно.

— О Господи! — прошептала Миранда, окончательно сломленная последними словами Соннивы. Она судорожно вздохнула: — Да. Да. Я останусь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Я сама заберу Карло, — не терпящим возражений тоном сказала Соннива. — Данте изо всех сил старался быть и отцом, и матерью, пока ты была в больнице. Можешь мне поверить, Миранда. Он так внимательно, с такой любовью относится к нашему дорогому малышу! После того как Карло забирали из детского сада, Данте, чтобы развеселить его, устраивал для него небольшие развлечения. Они катались на поезде, веселились с другими малышами в саду, где было много… как они называются! — спросила она, обращаясь к своему невозмутимому сыну.

— Надувные игрушки и игровое оборудование, Ї подсказал он. — Спасибо, мама. Я буду рад, если ты привезешь Карло из Каденаббии. Миранда пока немного отдохнет.

— И вы сможете побыть вместе. Какая радость для вас! Ты же тоже будешь «отдыхать» с ней, Данте? Но не утомляй ее. Скоро увидимся, дорогие!

Лукаво блеснув глазами, Соннива послала им воздушный поцелуй, и умчалась.

— Когда Карло будет здесь? — спросила Миранда.

— Мама доедет на машине до парома, пересечет озеро, оттуда недалеко до дома моего друга. Пока она заберет Карло с детского праздника, и они переправятся через озеро пройдет… скажем, час или немного больше.

Миранда кивнула.

— Мне очень нужно побыть одной. Я бы хотела прилечь. Где мне можно поспать немного?

— В твоей спальне…

— Нет, — решительно сказала она. — Тогда я не проснусь. В каком-нибудь удобном месте, где можно свернуться калачиком в кресле.

— Тогда в библиотеке, — быстро сказал Данте. — Там тебя никто не побеспокоит, и ты можешь прилечь на диван. Позволь мне?..

— Нет! — Он протянул руку, как будто хотел поддержать Миранду. Она отшатнулась. — Покажи, куда мне идти.

— Конечно.

По крайней мере, Данте, кажется, понял, что у нее вырвется вопль, если он прикоснется к ней, или снова начнет ругать. Ей нужно, чтобы ее хотя бы на некоторое время оставили в покое, и дали возможность осмыслить то, на что она согласилась.

В этот момент Миранда споткнулась, и Данте мгновенно протянул руку, чтобы поддержать ее. На миг она замерла в опасной близости от него, и каждой клеточкой своего тела она молилась о том, чтобы упасть в его объятия, но Данте уже нетерпеливо показывал ей путь, словно ему тоже не терпелось остаться наедине со своими мыслями.

Где-то вдали послышался знакомый пронзительный голос.

— Лиззи! — в смятении простонала Миранда.

— Я возьму ее на себя. Она может остаться здесь на ночь, а рано утром я посажу ее на самолет. Оставь ей записку.

— Спасибо, — прошептала Миранда и позволила отвести себя в библиотеку, где торопливо написала записку сестре и отдала ее Данте.

Она скользнула взглядом по стенам. Ряды книжных полок доходили до высокого лепного потолка. Фолианты, почти все в кожаных переплетах, вероятно, представляли собой ценные антикварные издания.

Казалось, что все в доме подчеркивает, недавно приобретенные Данте, богатство и власть. Куда бы Миранда ни бросила взгляд — на мебель с позолотой, фарфор, хрустальные люстры, потолки, украшенные фресками — она повсюду находила все новые подтверждения огромного наследства семьи Северини. И когда-нибудь владеть всем этим богатством будет Карло.

Ее работа будет заключаться в том, чтобы сохранить в нем человеколюбие. Благожелательное отношение к людям. Дать ему знание о другом мире, в котором нет этой изысканной, утонченной атмосферы. Да. Ей предстоит играть важную роль. И Данте следует примириться с этим.

Миранда подошла к дивану, обтянутому кремовой кожей, и ее измученное тело с облегчением погрузилось в его мягкие глубины. Притянув к себе несколько шелковых подушек, она подложила их под ноющую спину и сбросила туфли.

Данте, молча, протянул ей стакан воды, которую он налил из хрустального графина, и тихо вышел, закрыв за собой тяжелую дубовую дверь, и оставив Миранду в полной тишине.

Теперь можно расслабиться. Кажется, каждая косточка в ее теле вот-вот лопнет от боли. Все мышцы ноют от напряжения. Миранда вяло подняла руку и потерла лоб, затем приложила холодный стакан к вискам.

Как трагически изменилась ее жизнь! Просто невероятно! Ей, на самом деле, придется жить здесь, как жене графа. Она — графиня!

— Господи, помоги мне! — прошептала она. — Дай мне силы, ради Карло!

Представив радостное личико сына, Миранда счастливо улыбнулась.

— О, мой дорогой! — пылко прошептала она. — Скоро, очень скоро мы увидимся! — и, успокоенная этой мыслью, погрузилась в сон.

Когда Миранда проснулась, было темно. Слабый лунный свет серебрил мраморный пол, превращая его в большое озеро.

Ее немедленно охватила тревога, и она резко села. Уже ночь? Она поспешно взглянула на светящийся циферблат своих часов. Десять.