Лилиан Пик - Сладкая месть Страница 13

Теперь придется терпеть и лежать здесь, пока не подоспеет помощь, может, и всю ночь, до утра. О том, что эта помощь, вероятнее всего, явится в образе молодого мужчины с сильными руками и острым языком, она даже и думать боялась.

Схватив мочалку, которую она повесила вместе с полотенцем совсем близко, Рия подсунула ее под голову вместо подушки. Потом накрылась полотенцем, мечтая о том, чтобы солнце подольше не садилось. Должно быть, она задремала, потому что очнулась от скрипа тормозов автомобиля во дворе.

Входная дверь распахнулась, и Рия задрожала, предчувствуя, что сейчас будет. Шаги прогромыхали по лестнице, и наконец раздался взрыв.

– Рия, черт побери, где ты? – Через две секунды Лео уже влетел в ванную, отдернул занавеску и уставился на нее. Он сильно побледнел, дыхание вырывалось из груди короткими, злыми хлопками. – Господи, я подумал, что ты…

– Ушла? Или, – предположила она, пытаясь улыбнуться дрожащими губами, – что-то с собой сделала? – Она медленно покачала головой, но и голова у нее тряслась. – Я уже тебе говорила, я не из тех. Я не боюсь трудностей и преодолеваю их.

– Да? – он положил руки на бедра, цвет его лица пришел в норму, ирония взяла верх над злостью. – И как же ты намеревалась преодолеть эту небольшую трудность? – Он рассматривал ее, будто она была весьма интересным и редким экземпляром Homo sapiens, о котором следует сообщить в ближайшее антропологическое общество. И этот экземпляр ему явно нравился.

Полотенце сползло на одну сторону, и хотя оно было совершенно мокрым, Рия схватила его и прижала к телу. Она никак не могла справиться с дрожью. Она устала и замерзла, а больная нога истерзала ее ноющей болью.

Лео вышел из ванной, и Рия решила, что он ее бросил. Забыв о гордости и даже о своей наготе, она закричала:

– Пожалуйста, Лео, не оставляй меня так! Я з-замерзла и ус-стала!

Он вернулся с дразнящей усмешкой на губах и с сухим полотенцем.

– Значит, ты не можешь жить без Дауэров, верно? – издевался он, снова разглядывая все изгибы и выпуклости ее тела. – Пусть ты их ненавидишь, но тебе придется признать: кое на что они сгодятся. – Лео стоял над ней и, казалось, вовсе не собирался помочь ей выбраться из ванны. – Она в моей власти, – промурлыкал он. – Какую мне потребовать плату за то, что я спасу ее?

– Никакую, Лео. – Она уставилась на него, широко раскрыв глаза и клацая зубами от холода. – Я не… я не… не могу. – Знаю, что он подумает, в отчаянии говорила она себе, но мне все равно.

– Понятно. Сообщение принято. – Лицо его напряглось. Он снова казался рассерженным. Протянул ей полотенце, и она завернулась в него, как смогла. Потом его руки обвились вокруг нее и прижали к себе. Нога в гипсе неуклюже торчала вверх. Рия громко всхлипнула, вздрогнув всем телом.

Лицо Лео было так близко, подбородок темнел от щетины. Рию охватило запретное желание провести пальцами по этой щетине. Что это с тобой? Прекрати! – потребовала она от себя.

Лео донес ее до кровати и осторожно опустил на пол. Хорошо, что на ней было хоть полотенце. И все равно от прикосновения его рук тело жгло в самых чувствительных местах, несмотря на дрожь, от которой все еще стучали зубы.

Сами по себе руки поднялись и обняли его. Рию снова затрясло так, что она просто не могла с собой справиться. Крепкие руки Лео обвились вокруг нее, притянули к себе, и тепло окутало ее, унимая крупную дрожь. Рия уткнулась головой ему в грудь, вцепилась пальцами в плечи, такие твердые под легкой рубашкой.

– Из-звини, – выдавила она, изо всех сил сжимая трясущиеся губы.

Он дотронулся до ее подбородка, внимательно заглянул в глаза.

– Что такое?

– З-замерзла.

Усталые глаза янтарного цвета с беспокойством заглянули ей в лицо, и взгляд этот был волнующе знакомым, но не только из-за того, что напоминал о Джероме.

С отчужденным, почти неприязненным лицом Лео помог ей натянуть ночную рубашку, и его прикосновения, как и взгляд, оставались бесстрастными. Потом откинул одеяло, поддержал ее, пока она опускалась на кровать, приподнял ей ноги и укрыл ее почти до подбородка.

– Подожди пять минут.

Ему потребовалось три, чтобы вернуться с горячим молоком. Протянув ей чашку, он присел на постель и, скрестив руки, ждал, пока она выпьет молоко.

– Как нога?

– Не дает о себе забыть. – Дрожь наконец прошла, и Рия смогла ответить, не заикаясь.

– Таблетки дать? – Рия неохотно кивнула, и он, отсчитав две, засунул флакон обратно в карман брюк. – Больше за один раз доктор не разрешил.

– Меня обижает, что ты прячешь от меня таблетки. Я тебе уже говорила…

– Старший из братьев Дауэр не станет рисковать, когда дело касается следующего поколения.

Она сжала зубы, чтобы удержать признание, которое рвалось с языка каждый раз, когда Лео упоминал о «следующем поколении» Дауэров. Если рассказать ему правду сейчас, он может ее вышвырнуть вон, а ей слишком нужна его помощь, чтобы рисковать.

Как только снимут гипс, как только она сможет снова нормально ходить, она уедет. Дольше ей нельзя здесь оставаться. Что-то странное происходит с ее чувствами: всякий раз, когда в поле ее зрения появляется этот человек, она перестает владеть собой. Даже когда она только думает о нем… И что это за приступ дрожи, с которым она едва справилась?

Скоро она покинет этот дом, и проблема будет решена. Семья Дауэр останется позади, уйдет из ее мыслей и из жизни. Навсегда.

Четыре дня спустя, сцепив зубы, Рия медленно перешла через мост и двинулась по дороге к кузнице. С тех пор как Лео вынул ее из ванны, она почти не видела его. Он уходил на работу гораздо раньше, чем она спускалась вниз на завтрак. И не возвращался даже к ужину, чтобы – как она догадывалась – избежать встречи с ней.

Ну что ж, кисло улыбалась она, думая об этом, его отвращение ко мне встречает такой же ответ. Он – брат Джерома, и этого достаточно, чтобы я ненавидела его всем сердцем.

Из кузницы, вперемешку со звяканьем наковальни и громыханьем молота, слышались голоса. Женский смех перекрывался глубоким мужским баритоном, дружеские шутки и поддразнивания были непонятны для постороннего.

Именно так – посторонней – почувствовала себя Рия, когда, опираясь на костыли, остановилась на пороге и вгляделась в полумрак, освещенный огнем из кузнечного горна. Она взмокла и устала от напряжения, которого потребовал от нее путь от дома до кузницы.

Лео замер, не успев донести до рта банку с пивом. Его подруга восседала на разбитой табуретке, положив ноги на другую.

– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил Лео, опустил банку на стол и выпрямился. – Ты должна быть дома и отдыхать.

Понятно, он разозлился на то, что я помешала ему ворковать с подружкой.