Тесса Рэдли - Слаще вина Страница 13

— А ты как раз мастер по этой части…

— Именно! — подтвердил Хит.

— Все равно не понимаю, как я и моя беременность могут тебе в этом помочь.

— Прямой связи, конечно, нет, — согласился мужчина. — Но я очень хочу здесь осесть, утвердиться, остаться. Чтобы никто и ничто не могло меня больше с места сдвинуть, как это бывало прежде: после малейшего недоразумения я хлопал дверью и уходил. Все, я для себя решил: кочевая жизнь должна остаться в прошлом.

— Желание похвальное, но ты ведь можешь обзавестись своей семьей… Не думаю, что родители с одобрением воспримут эту твою идею. Особенно твоя мать, — заметила Эми.

— Как раз наоборот. Мои родители обожают тебя. Быть может, они и считали вашу с Рональдом свадьбу делом несвоевременным. Но это уже не имеет значения. А новость о том, что ты беременна, просто-таки сделает их самыми счастливыми. Другое дело — я. Особенно, когда отец узнает, что в «Благодатной долине» я экспериментирую с красными сортами… Он никогда не понимал этого моего желания, полагая, что нет ничего лучше старых добрых совиньон блан, шенен блан и гевурцтраминера. В конце концов, что бы там ни было, не забывай, что ты их крестница, притом самая любимая.

— А как они отнесутся к тому, что я спала с Рональдом до свадьбы? — озабоченно спросила Эми.

Хит пристально посмотрел на Эми, но долго не выдержал напускной серьезности и разразился смехом.

— Что тут смешного?! — возмутилась девушка.

— Прости, но я не компетентен обсуждать столь серьезную проблему.

— Допустим, они воспримут это спокойно. Допустим… — проговорила она. — Но поймут ли они твое желание жениться на мне? Мы же не станем притворяться, будто это твой ребенок?

— Ни в коем случае. Иначе это лишено всякого смысла. Родители должны знать, что ты беременна от Рональда, — подтвердил Хит.

— А если они усомнятся в этом? Если подумают, что я спешила замуж за него, теперь — за тебя, просто потому, что забеременела от кого попало? — тревожно пробормотала она.

— Они так не подумают, — заверил ее Хит.

— Ты не можешь знать этого наверняка… Поверь, я бы никогда не изменила Рональду. Никогда и ни с кем. Это его малыш. Его и мой, — принялась она убеждать собеседника.

— Не нужно ничего говорить, дорогая. Никто не заподозрит тебя в измене. Ручаюсь. И никто не подумает, будто у нас с тобой бурный роман. Это я тоже тебе гарантирую. У всей нашей семьи траур. Никаких пышных церемоний. Обменяемся кольцами, поцелуемся в щечку, дадим ребенку отцовскую фамилию. Ты ведь этого хочешь?

— Не ради себя, Хит. Только ради ребенка… — пробормотала Эми.

— Я понимаю, как это важно. Потому и предлагаю такой выход. Ты не обязана давать ответ прямо сейчас. Но серьезно подумай над моим предложением… Я, конечно, не Рональд. Наш брак будет стоять на совершенно других столпах, какие мы оговорим позже. Но нужно что-то решать, Эми. Ребенок должен жить. Ты понимаешь это?

— Да-да, я все понимаю, — поспешила согласиться растерянная девушка.

Ее ребенок, без сомнения, был достоин любых компромиссов, любых жертв. В том, что негоже рожать незамужней, Эми Райт нисколько не сомневалась. Но то, что брак с братом Рональда — дело достойное, в этом она не была уверена. А то обстоятельство, что между ней и Хитом Саксоном нет ровным счетом никаких чувств, — на ее напряженные раздумья не оказывало никакого влияния.

Словно в Зазеркалье, Эми отталкивалась от итога: чтобы родить, нужно быть замужем, а поскольку в женихах один лишь Хит, приходилось идти у него на поводу.

Оставалось еще бегство.

Бегство от материнства или бегство в Окленд. Эти два варианта, единожды возникнув в воспаленном мозгу скорбящей девушки, тоже не желали капитулировать без решающего сражения. Все три решения казались ей практически равноценными. Сколько бы ни раздумывала, Эми не могла склониться в пользу ни одного из них.

Рожать в провинции, в местечке, где все знали друг друга с самого детства, где по-прежнему господствовала викторианская мораль, Эми, не состоя в официальном браке, не могла. Это бы ранило всех: и ее отца, который был чрезвычайно строг в вопросах традиционных ценностей; и родителей Рональда, никогда не одобрявших поспешности, к которой был склонен их покойный сын. К рожденным вне брака детям в родных краях относились не как к отпрыскам полных семей. Да и подобных случаев было не так уж и много.

Потому выход с абортом напрашивался сам. И сделать его не поздно, пока никто не узнал.

Однако тут же вставал вопрос морали. Убийство — оно само по себе ужасно, а убийство ребенка погибшего в автомобильной катастрофе возлюбленного — убийство вдвойне. Оставалось бегство в большой город, где никто ее не знает, никто не станет осуждать, никто и не подумает, что рожать без мужа — беспутство, потому что в большом городе это в порядке вещей. Так рассуждала Эми Райт.

Но Окленд — пугающий мегаполис, это не место для провинциальной девчонки, которая убита горем, беременна, нуждается в деньгах и так еще мало знает жизнь. Подобное бегство могло стать выходом только для отчаянной и бесстрашной особы, каковой Эми никогда не считалась. Поэтому брак с Хитом Саксоном представлялся ей тем запасным аэродромом, где примут в любую погоду, в любом состоянии и помогут затем встать на крыло.

Не то чтобы она доверяла Хиту. Нет. Он для всех, не только для нее одной, был Черным Саксоном, темной лошадкой, личностью непонятной и непредсказуемой. В коварстве Хита никто не изобличал, однако действия его все же поражали точностью расчета. Он считался удачливым, но счастлив не был, успешным, но друзей не имел.

Он был умен, остроумен, красив наконец, но женщины предпочитали любоваться им на расстоянии. Все, в том числе и самые близкие люди, находили его опасным, хотя по вине Хита никто и никогда не страдал.

Раньше Эми не задумывалась над этой странностью, но теперь пришло время, и припомнив все, что она знала о Хите и об отношении к нему окружающих, девушка стала склоняться к мысли, что Хит — это невинная жертва предубеждения, тех стереотипов, которые заставляют по внешности судить о душе человека.

Эми размышляла и наблюдала часы и дни напролет. И все время вольно или невольно возле нее оказывался Хит Саксон. Не наседал, не торопил, не агитировал. Просто, сотрудничая так тесно над организацией рождественского фестиваля, вероятно, и не могло быть иначе.

— Хит! Забыл тебе сказать! — окликнул его Джошуа. — Мне сегодня звонили из полиции…

— Из полиции? — насторожился Хит.

— По поводу юных головорезов, из-за которых упала Элайса… Ну, во время пожара в конюшне, — напомнил он Хиту недавнее происшествие, когда кто-то запалил одну из стен конюшни и девушка Джошуа упала со вздыбившейся от испуга лошади и сильно поранила себе руку. — Следователи полагают, это дело рук молодчиков, пойманных на днях. Их оказалось двое. Оба арестованы. За ними там много таких подвигов уже числится.