Джулия Тиммон - Объяснение без слов Страница 13

Плетусь на задний двор и, чувствуя себя последней неудачницей, опускаюсь на стул. Ждать долго не приходится. Буквально через пару минут на лестнице стучат шаги и слышится оживленный голос Мел.

Вся сжимаюсь, готовясь к неприятному объяснению. Шаги удаляются, потом снова звучат громче и приближаются к выходу во дворик.

— А, вот ты где!

Мелисса, уже в рубашке с короткими рукавами и джинсовых шортах, выходит, ведя за собой кавалера. На нем футболка неопределенного цвета и джинсы с нашивками в виде американского флага.

— Знакомьтесь, — смеясь, говорит Мелисса. — Гордон. Джуди.

Парень, красный как рак, кивает и, видимо, от смущения не протягивает руку. Мне и самой до жути неуютно. Не стыдится, по-моему, одна Мелисса.

— Выпьем за знакомство? — спрашивает она.

Гордон качает головой.

— У меня… гм… репетиция. А вечером концерт. — Он гуще краснеет, а на меня почти не смотрит. Я уже подумываю, не зря ли осталась.

— Тогда кофе? — спрашивает Мелисса.

Гордон качает головой, и его локоны кружат светлым водоворотом. Останавливаю взгляд на его лице. Оно нежное, как у девушки.

— Ты что, уезжаешь прямо сейчас? — Мелисса игриво дергает ухажера за вытянутый рукав.

— Угу, — отвечает он.

— Ну пошли, я тебя провожу, — говорит она.

Гордон, уже поворачиваясь к двери, что-то бурчит себе под нос.

— Пока, — отвечаю я, решая, что он произносит слова прощания.

Мел возвращается минут через пять. Я удрученно вздыхаю.

— Ты уж прости… Я подумала…

Объясняю, что побежала ей на выручку. Мел хохочет. Я качаю головой.

— Не вижу ничего смешного. Чувствую себя круглой дурой. И парня до смерти перепугала.

— А знаешь, — произносит Мелисса, садясь на стул и закидывая ногу на стол, — я увидела его таким растерянным и уязвимым и, кажется, еще больше в него влюбилась.

Усмехаюсь.

— Влюбилась? Он же совсем ребенок.

— Ну, не ребенок. Ему двадцать один год. Жениться уже можно.

— На восемь лет моложе тебя. По-твоему… это нормально?

Мел пожимает плечами.

— Я давно перестала понимать, что нормально, что нет. И устала от тридцатилетних-сорокалетних, которые ненавидят жизнь и давно разучились выражать чувства. У этого же… — Ее глаза вспыхивают. — Каждая эмоция на лице.

Кривлю губы.

— Тебя это восхищает?

— Разумеется.

— Говоришь, он гитарист? А какую играет музыку? Рок? Рокеры не бывают такими стеснительными…

— Да, они играют рок, но все их тексты — христианские, — охотно объясняет Мелисса. — Они сами пишут стихи, много репетируют, выступают.

— Ого! — восклицаю я. — Значит, твой Гордон глубоко верующий?

Мел кивает, счастливо улыбаясь.

— Но ведь сама ты… убежденная атеистка? — несмело напоминаю я.

Она вздыхает. С ее губ не сходит мечтательная улыбка.

— Была атеисткой. А теперь… сама не знаю, кто я. Понимаешь, мне кажется, что Гордон оказывает на меня сильное благотворное влияние, — тараторит она. — По-моему, в моей жизни начинается новый серьезный этап, и такое чувство, что он будет во всех смыслах очень плодотворным.

Смотрю на нее недоверчиво. Мел вечно кажется, что с новой влюбленностью к ней являются грандиозные перемены.

— А ты не?.. — осторожно начинаю я.

— Нет-нет, — перебивает меня Мел, энергично крутя головой. — На этот раз все на самом деле совершенно иначе! — Ее глаза по-особому сверкают.

Криво улыбаюсь.

— Что же в Гордоне такого… особенного?

— Скорее всего, я у него первая, — сообщает Мел. — Черт знает почему, но эта мысль меня окрыляет, побуждает стремиться к чистоте, ко всяческим улучшениям.

— Скорее всего? — озадаченно переспрашиваю я.

Мел пожимает плечами.

— Ну, он так говорит.

— А ты в этом сомневаешься?

— Исключительно потому, что для наших времен это огромная редкость, — взволнованно объясняет Мел. — Но причин не верить ему у меня нет. Он… необыкновенно честный и, гм… невинный. Это сводит меня с ума!

Покачиваю головой.

— А что, если твое сумасшествие возьмет и исчезнет? Вспомни, как ты охала-ахала из-за Питера, Дага, Эшли, Скотта… Теперь все они в прошлом и не значат для тебя ровным счетом ничего.

Мел воинственно подбоченивается.

— Во-первых, каждый из них по сей день для меня что-то да значит. Думаешь, чувства могут исчезать бесследно? В моем сердце для любого бывшего любимого есть крошечный уголок. Так будет всегда.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не засмеяться, хоть и, ей-богу, с тех пор как мы расстались с Уилфредом, меня ни на минуту не покидает желание пустить слезу.

— Во-вторых, ни один из моих бывших парней не походил на Гордона, — обиженно добавляет Мел.

Прижимаю руку к груди.

— Я в этом не сомневаюсь. Но знаю тебя как свои пять пальцев и могу предположить, что рано или поздно тебе, натуре творческой и впечатлительной, потребуется взрыв совершенно других чувств. Для Гордона, если уж он настолько непорочен, это может стать ударом…

Мел смотрит на меня, чуть приподняв голову и поджав губы. Теперь она точно надулась. Проклятье! Сегодня я без конца даю маху. А впереди еще разговор с Уилом. Может, умышленно где-нибудь упасть, вывихнуть ногу и загреметь в больницу? Чтобы прервать вереницу ошибок и объясниться с любимым в другой, более удачный день?

— По-твоему, я не способна по-настоящему кого-нибудь полюбить? — после продолжительного молчания спрашивает Мел. — А что, если все это время я искала настоящее, заблуждалась, совершала ошибки, а теперь вдруг нашла, что мне нужно?

Пожимаю плечами, уже боясь что-либо говорить.

— Не исключено…

Губы Мел растягиваются в торжествующей улыбке.

— Если хочешь знать… — Она вдруг срывается с места, вбегает в дом, возвращается через несколько минут, подставляет к моему лицу кулак и разжимает его. На ее ладони поблескивает удивительно изящное старинное колечко с аккуратным бриллиантом, окаймленным тонкими золотыми лепестками. — Вот! — выпаливает она.

Не верю своим глазам. Возникает чувство, что все женщины вокруг желанны и драгоценны. Не дорожат только мной.

— Он что?.. — произношу, глотая комок горечи.

— Да, представь себе! — немного с хвастовством, немного с самодовольством восклицает Мелисса. — У нас все настолько серьезно, что Гордон уже преподнес мне кольцо, а я без раздумий приняла его.

— Ну и ну. — Я не свожу глаз с восхитительной вещицы и старательно борюсь с завистью. — Но ведь вы… совсем недавно познакомились… и еще плохо друг друга знаете…

Мел неторопливо садится и не закидывает, как обычно, ногу на стол, а целомудренно сжимает колени и складывает на них руки. Ее лицо делается мечтательно серьезным.