Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая Страница 14

От взгляда Савельевой почему-то захотелось под землю провалиться. Смотрела на меня, будто на мерзкое и отвратительное насекомое под своими ногами. На грязь. Я никто и звать меня никак.

– Что и требовалось доказать, – без всякого наезда или яда произнесла. – Золотой мальчик, бесконечно купающийся в роскоши. Папа, мама есть, сам ничего в жизни не добился. А некоторым, Дим, приходится вкалывать и пахать, чтобы с голоду не помереть и обеспечить себе достойную жизнь.

– Кхм… думаешь, мне легче лишь потому, что родители богатые? – процедил сквозь зубы.

– Ничего я не думаю, Сотня. Но если бы и позволила себе завести парня, то такого, который станет для меня каменной стеной. А ты – сплошной гипсокартон.

– Сама изменилась что ли? – окинул Машку презрительным взглядом. – Такой же зажатый гадкий утёнок с претензией на смазливую мордашку. Но знаешь? Вообще не горит, Савельева.

– И слава богу!

Каменная стена, значит. Как Антошка-картошка. Да этот костлявый доходяга даже с натяжкой на опору не катит. Не дай бог, что случится, и защитить не сможет. Сольётся.

Спорим, чтобы поцеловать девчонку разрешения просил? Да таким к члену инструкции выдавать надо. Ботан обыкновенный примитивный.

Не понимаю, почему так злюсь. Ну Маша она и в Африке Маша. Не было между нами особой любви. Чему удивляться, что Савельева на дно опустила?

И самое паршивое – она права. Меня жизнь вполне устраивала. Безбедное существование, полное родительское обеспечение, клубы, развлечения и девочки. Рай же, ну!

Вечеринка уже была совсем не в радость. Гости достали, девчонки тем более. В лучшем случае, одна из них с трудом могла связать пару слов. Что говорить про сложносочинённые предложения. Банально хотелось выгнать всех к чёртовой бабушке. Из-за неё.

Вышел на улицу проветриться.

Три часа ночи, царство Морфея в самом расцвете. Но как говорится: город засыпает, просыпается мафия. Даже, если эта мафия в сланцах на босую ногу и лузгает семечки. Прошлые мои знакомые. Главарю местной дворовой шпаны хорошенечко так фейс начистил и парочке его шестерок. Только сейчас он был в компании целой банды, человек десять-пятнадцать точно.

– О, мажорчик! – с удовольствием потёр руки парень. – Ну, здорова!

Не помню, как его зовут. То ли Вася, то ли Петя, чёрт знает. Абсолютно лишняя для меня информация.

– Добрый вечер, господа.

Толпа дружно заржала, едва ли не тыкая в меня пальцами, словно на редкое животное в зоопарке.

– Интеллигентишка недоделанный! – сплюнул тучный рыжий пацан и оскалился, словно самый настоящий берсерк. – Лёха, он один вас уложил? Сдаёшь позиции, братан.

Алексей, стало быть.

– Что же ты команду поддержки привёл, Лёха? – криво усмехнулся. – Неспортивно. Я-то думал ты нормальный пацан с понятиями.

– Слышь! – мигом пришел в ярость мой «друг».

Хотел ответить в рифму, но прикинул, что глупо понтоваться перед сворой дебилов, которые явно по мою душу пришли. Драка с парой-тройкой человек – это одно, а вот с целой толпой – граничит с самоубийством. Я же не идиот.

– Ребят, давайте без обид, мне пора.

– Куда лыжи навострил? – рыжий шагнул в мою сторону. – Как кулаками махать со своими дружками, так дел никаких нет. За свои поступки будешь отвечать, усёк?

Лёха, оказывается, у нас и не Лёха вовсе, а мальчик Лёшенька, прячущийся за папочку.

Честно говоря, и слова вставить не успел.

– Эй, вы что сдурели, шакалы облезлые?!

Кричит девчонка. Маша, чтоб её. Только она так может. Бешеная баба.

Встала прямо перед рыжим, руки в бока уперла. Дьявол, шикарная!

– Тёма, а ты берега не попутал? – выдала Савельева на полном серьёзе.

Рыжий ни то, что не газовал больше, вообще замер, словно каменный идол.

Вот дела! Дочка учительницы, ага.

– Мань, так это… брательника побил моего, – что-то замямлил рыжий. – Твой?

– А мой! – подтвердила Маша. – А брат твой за дело получил, ко мне приставал. Всё, конфликт исчерпан.

Тёма красноречиво кивнул парням и они с шумом двинули дальше по улице.

Маша. Огонь девчонка, женюсь! Без шуток.

– Вечно у тебя кулаки чешутся, – сердито пробормотала Савельева и повернулась ко мне. – Придурок ты, Дима.

– Бывший твой? – полностью проигнорировал её вопрос.

И почему меня это заботит? Ну бывший и бывший. Вроде бы не по пятнадцать лет. Девочка красивая, умненькая и явно горячая в постели. Но вот как представлю её с кем-то другим… замыкание происходит.

Считаю, отрицать бессмысленно – я должен её завалить.

– Нет, – покачала головой Савельева. – Охранник из супермаркета рядом с магазином флористики. Я ему букеты собираю вечерами из тех цветов, что на списание. Для его девушки.

– Крышует, значит.

– Ну тебя! – в шутку ударила по плечу, но на её красивом лице на секунду промелькнула улыбка.

Идём до парадной молча, заходим в лифт. Маша жмёт на кнопку своего этажа и вроде как понимаю, что мне дали от ворот поворот, но тянет к ней. Безумно. Физика, химия, да хоть дихотомия добра и зла.

Плевать!

– Маш, ты зачем на улицу вообще вылетела? – нарушил тишину.

– Не знаю, – пожала плечами. – Не могла смотреть. Подумала тебя изобьют, потом придётся сутками слушать завывания соседа сверху. А я ненавижу орущих котов.

Чуть было не опустил пошлую шуточку про сверху и снизу, но вовремя язык прикусил. Эту девочку надо сначала хорошо замариновать, чтобы потом вкусно было.

– Испугалась за меня, да? – наклонился к её шее, запах вдохнул. – М-м-м, черникой пахнешь.

– Это гель для душа, – ответила совсем тихо, а венка на шее запульсировала.

Надо брать, пока горячо.

– Может завтра на роликах покатаемся? Ты и я, кофе, фисташковое мороженое.

Положительного ответа не ждал. Удочку наугад закинул. Знаете, как лотерея. Вытянешь счастливый билетик, значит, везунчик. Но в запасе всегда есть дополнительные попытки.

– Шоколадное, – Маша повернулась ко мне. – Ненавижу фисташки. И учти, никакого двойного дна, Сотня. У тебя ролики хоть есть?

Будут! Да хоть лыжи!

Радовался своей маленькой победе. По-другому просто и быть не могло. Всё банально – мальчик хочет девочку, а девочка ломается, но на самом деле совсем не против. Танцы с бубнами ей подавай? Мне не жалко!

Вот только я совсем не знал, куда меня приведёт эта маленькая безобидная шалость. Сам себе подписал смертный приговор.

Приговор по имени «Маша».

Глава 12 – Колючка

Маша

Наверное, совершаю непоправимую ошибку. Может быть, переходный возраст подкатил на старости лет?

Потому что как иначе объяснить собственное поведение? В ясном уме и трезвой памяти никогда бы не согласилась провести с Димой больше, чем пять секунд.