Шери Уайтфезер - Магия притяжения Страница 14

— Может быть, поставить коробку в холодильник?

— Поставь, конечно, а я отнесу это в комнату, он указал на ее сумку, висевшую у него через плечо. — Потом, если захочешь, можешь разложить свои вещи.

— Хорошо. — Она пошла в кухню, положила пирожные в холодильник, сделала глубокий вдох и направилась в спальню.

Его спальню. Спальню Джеймса Далтона, который скоро станет ее возлюбленным.

Эмили вошла в комнату и увидела, что Джеймс разувается, сидя на краю большой кровати. Ее сумка стояла около него.

Он поднял голову и улыбнулся.

— Мне так удобнее.

Может быть, ей тоже следует снять туфли? Когда он поднялся с кровати, снял ремень и вытащил рубашку из джинсов, сердце у нее забилось как сумасшедшее.

— В комоде есть пустой ящик, — заметил Джеймс. Я занял лишь несколько.

В другой ситуации Эмили, оставаясь на одну ночь, не стала бы распаковывать вещи, но ей захотелось представить, будто она поселяется в его доме. Почему-то ожидание того, что должно было произойти между ними, создало у нее ощущение медового месяца. Загадочного медового месяца с мужчиной, которого ей только предстоит узнать.

Кое-как сложив свои вещи, Эмили засунула их в ящик. Она чувствовала за своей спиной присутствие Джеймса, физически ощущая, что он наблюдает за ней и ждет.

— Красивая, — внезапно сказал он.

Эмили бросила взгляд на шелковую ночную рубашку, которую она собиралась положить в ящик, и посмотрела на Джеймса.

— Рубашка?

— Да.

— Я взяла ее, чтобы спать в ней.

— Надень ее сейчас. Для меня.

Эмили почувствовала слабость в коленях, ее пульс участился.

— Мне можно воспользоваться ванной? — Она поняла, что не сможет раздеться у него на глазах.

Джеймс указал на дверь у нее за спиной.

— В нее можно войти отсюда и из коридора. Но тебе придется закрыть обе двери, когда ты войдешь туда, — насмешливо сказал он, засунув руки в карманы. — Вдруг я забуду, что ты там.

Эмили взяла небольшую сумочку с туалетными принадлежностями.

— Надеюсь, не успеешь, — уверила она его. Уж, конечно, она забаррикадируется в ванной, заперев обе двери.

— Не спеши. Я подожду, — сказал он.

Интересно, знает ли Джеймс, насколько он привлекателен, когда стоит так, как сейчас, в расстегнутой рубашке и с растрепавшимися волосами?

Эмили взяла себя в руки и напомнила себе, что надо дышать.

Оказавшись в ванной, она быстро умылась, слегка брызнула на плечи и шею цветочными духами и надела, выполняя просьбу Джеймса, ночную рубашку изумрудного цвета. Не зная, что делать с одеждой, Эмили аккуратно сложила ее и оставила на крышке большой плетеной корзины для белья.

В последний раз поправив волосы, она посмотрелась в зеркало, в котором отразилось ее взволнованное лицо, ясно говорившее: «Я не могу поверить, что это происходит со мной!» Когда, набравшись храбрости, Эмили появилась в дверях, Джеймс все еще был в джинсах и рубашке.

— Ванная свободна, если тебе нужно, — пролепетала она, надеясь, что ее смущение не бросается в глаза.

— Мне ничего не нужно, кроме тебя, — он подошел к ней и остановился на расстоянии нескольких сантиметров. — Ты такая красивая! Невероятно красивая!

— Спасибо, — Эмили облизнула губы.

Он прикоснулся к ней, скользнув руками под бретельки ее ночной рубашки.

— Не волнуйся, Эмили.

Я не волнуюсь. То есть не очень волнуюсь, поправилась она.

— Позволь мне обнять тебя, — Джеймс притянул ее к себе, и она прижалась к нему, чувствуя, как слабеет ее тело. Они долго стояли, погрузившись в молчаливое объятие.

Когда он поцеловал Эмили, ее голова закружилась от блаженства, вызванного его жадными губами. Сквозь джинсы она почувствовала его затвердевшую плоть, и нетерпеливая жадность затопила ее, как река, проникая во все клеточки ее тела, унося в водовороте ощущений, от которых перехватывало дыхание.

Эмили представила, как она срывает с него одежду и проводит ногтями по всему горячему мужскому телу.

— Я хочу раздеть тебя, Джеймс!

— Мы будем раздевать друг друга, — он опустил ее на кровать, — по очереди.

Ей хотелось поиграть, дать волю своей разбушевавшейся фантазии. Она не стала срывать с него одежду, а тянула за нее до тех пор, пока его рубашка не оказалась на полу, а джинсы не расстегнулись.

Джеймс склонился над ней, и она приникла к его губам. Ее страстный поцелуй вызвал у него стон.

Когда Эмили дотронулась пальцами до колечка в его соске, Джеймс содрогнулся всем телом.

Заинтригованная, она откинулась назад, чтобы посмотреть на него.

— Но тебе действительно больно!

— Очень. Но мне это нравится.

— Ты явно со странностями, Джеймс Далтон!

Он ухмыльнулся и набросился на нее, как пантера. Эмили не успела моргнуть глазом, как оказалась под ним и почувствовала, что горячие губы касаются ее уха.

— Я наблюдал за тобой в ресторане, Эмили, когда ты ела десерт, слизывая крем с ложечки, — руки Джеймса заскользили по ее телу, опускаясь с талии на бедра. — Ты — как крем, который я хочу слизывать. Мне хочется попробовать тебя на вкус.

У нее перехватило дыхание, и она, будучи девственницей, попыталась преодолеть приступ внезапного страха. Когда Джеймс заглянул ей в глаза, она залилась ярким румянцем.

Он отвел волосы с лица Эмили.

— Я покажу тебе, как это приятно.

Эмили закрыла глаза. Разве она могла сказать «нет»?

Он снял с нее ночную рубашку, и его жадные губы, лаская и покусывая нежную кожу, начали свой путь, опускаясь ниже и ниже. Это было невыносимое ощущение, но ей хотелось еще и еще, столько, сколько он мог дать ей, а она — вынести.

— Джеймс! — выдохнула она, и он стянул с нее трусики, обжигая жадными поцелуями и дразня нарочито неспешными толчками языка.

Ее наслаждение возрастало, затопляя горячей, точно плазма, волной. Подняв бедра, Эмили нетерпеливо изогнулась и дернула Джеймса за волосы, притягивая его ближе к себе. От такой близости, подумала она, можно умереть.

И когда случился взрыв, потряся все ее существо, Эмили смогла лишь беспомощно откинуться на постель, судорожно сжимая простыню.

Джеймс приподнялся, чтобы полюбоваться ею.

Глаза Эмили были закрыты, лицо пылало, волосы в беспорядке разметались по подушке. Он склонился над ней, ожидая, когда она пошевелится.

Наконец Эмили открыла глаза и устремила на него взгляд, затуманенный пеленой глубокого опьяняющего наслаждения.

Сексуальное беспамятство, подумал Джеймс.

Оно ей к лицу.

Он наклонил голову, чтобы поцеловать ее. Она резко выгнулась под ним, и Джеймс почувствовал, что еще немного, и он сойдет с ума. Застонав, он торопливо снял джинсы и швырнул на пол трусы.