Мэри Берчелл - Сердце мужчины Страница 14

Хилма наслаждалась вечером, она была буквально в восторге. Может быть, еще и потому, что всю последнюю неделю испытывала огромное желание убежать от реальности… убежать подальше от невеселых обстоятельств своей жизни.

В течение вечера она время от времени танцевала не только с Роджером, но и с другими мужчинами, которых подводила к ней Барбара. Шутливая форма, в которой Барбара представляла Хилме мужчин, позволяла общаться не знакомясь.

Когда Роджер оставил ее, чтобы принести мороженое, она подошла к высокому открытому окну и стояла, одновременно наслаждаясь тишиной ночи снаружи и весельем, царящим внутри дома. Этот контраст очень соответствовал ее настроению — веселому и вместе с тем грустному.

Она стояла, глубоко задумавшись, и смотрела на золотой месяц, всходивший над деревьями. И в этот момент Хилма услышала тихий голос:

— Милая, — произнес этот голос, и она вздрогнула при его звуке, потому что интонация, с которой это было произнесено, могла принадлежать только одному человеку. — Милая, возможно ли, что я снова вижу вас?

Глава 4

На какое-то мгновение Хилма была так ошеломлена и взволнована, что у нее не было сил обернуться, она словно приросла к полу.

— А вы не думаете, что ошиблись? — игриво спросила она.

— Нет, Милая, я наблюдал за вами. Неужели вы думаете, что я мог не узнать эти волосы, хотя вы так очаровательно и замысловато подняли их наверх? Кроме того, маска ведь не в состоянии скрыть эти глаза.

В ответ она только тихо произнесла:

— Мой жених сейчас вернется.

— Тогда давайте выйдем на воздух.

— Я… как я могу? Кроме того, я совсем не ориентируюсь здесь.

— Зато я вполне ориентируюсь. Надеюсь, вы понимаете, что нам надо поговорить. Пожалуйста, Милая… пока еще есть время.

— Хорошо. Идите вперед, я пойду за вами. Куда идти?

— Через левую дверь в конце залы и потом вниз по маленькой лестнице.

Она не подняла на него глаз, она и так знала, когда он отошел от нее. Ее охватил страх, что она не успеет уйти до того, как вернется Роджер. Он, конечно, начнет искать ее. Будет очень обеспокоен и сильно раздражен.

«Ну и пусть», — решила она с каким-то бесшабашным нетерпением и стала пробираться сквозь толпу.

Около двери она наткнулась на Барбару и, схватив ее за руку, твердо и уверенно проговорила:

— Если увидишь Роджера, скажи ему, что я слегка порвала платье и пошла в туалет, чтобы привести его в порядок.

— Хорошо. Сильно порвала? Жаль, такое красивое платье.

— Нет. Не очень сильно, но это займет какое-то время, а Роджер будет удивлен, куда я делась.

— Ладно, я скажу ему, не волнуйся, — кивнула Барбара, и Хилма быстро вышла из залы в левую дверь.

Прямо перед ней было несколько ступенек, внизу она увидела стеклянную дверь, ведущую наружу.

Сбежав по лестнице, она толкнула дверь и вышла в темноту ночи. Из-за внезапной смены света на мрак она ничего не могла разглядеть вокруг. Затем кто-то взял ее за руку, и голос произнес:

— Идемте сюда, вдоль тисовой аллеи. Там, в конце, каменная скамейка.

— Откуда вы так хорошо здесь ориентируетесь? — спросила она. Тени темных тисов казались таинственными и пугающими.

— Я иногда жил здесь мальчишкой. Я дальний родственник владельца этого дома.

— А, понимаю.

— Вот и скамья. А теперь садитесь сюда, здесь на вас будет падать лунный свет, и я смогу видеть вас. Вы не замерзли? — Он коснулся ее обнаженной руки.

— Нет, — поспешно ответила она, надеясь, что он не заметил ее дрожи от возбуждения.

— Разве вы не собираетесь снять свою маску? Она увидела, как сверкнули его глаза в прорезях его маски.

— Нет, — ответила Хилма. — Не думаю, что должна делать это. Тем более что это нарушает правила сегодняшнего вечера.

— О, сожалею. — Он откинулся назад со скрещенными на груди руками, и она увидела, как его губы под черной маской тронула добрая усмешка.

— Почему? Она вам не нравится? — Хилма была слегка огорчена.

— Она прекрасна, Милая. Только она делает вас, если хотите, несколько пугающей.

— Пугающей? — Она растерялась. — Почему же?

— Она придает вам какой-то холодный, отрешенный вид. В ней вы похожи на прекрасных властительниц Древнего Египта, на их смертные маски из чистого золота.

— О! — Она сорвала маску с лица. — Какое ужасное сравнение.

Он рассмеялся.

— Но зато каков результат! Она едва улыбнулась.

— Кроме того, я считаю, что отплатил вам за то, что вы так искусно притворились, будто не знаете меня.

Теперь рассмеялась Хилма.

— А вы правда решили, что обознались? — не удержалась она. — Вы сказали, что долго наблюдали за мной.

— Да. За вами и этим крупным мужчиной с несколько стесняющимся видом. Полагаю, что это и есть ваш жених?

— Роджер не любит подобные мероприятия, кроме того, ему не нравится, что пришлось надеть маску. Он считает это ужасно глупым.

— Так и есть, он прав. Но, может, поэтому нам с вами это и нравится?

Она засмеялась.

— Наверное.

— Значит, это был Роджер? — задумчиво проговорил он. — Должен заметить, что он кажется человеком вполне достойным.

— Он такой и есть. Собственно, почему бы ему не быть таким?

— О, безо всякой причины. Просто его вид и манера поведения служат как бы упреком тем, кто так же изменчив и легкомыслен, как я.

— Да, — согласилась Хилма. — Именно так он иногда действует и на меня.

Наступила небольшая пауза, во время которой они, казалось, размышляли над сказанным.

— Полагаю, что мы с вами намного хуже Роджера.

— Боюсь, что это так.

И она снова заметила в глазах под черной маской искорку лукавства.

— Скажите, а она… ваша нареченная, тоже сегодня здесь?

— Эвелин?

— Ее зовут Эвелин? Он кивнул.

— Да, она здесь.

— Интересно, я смогу узнать ее по описанию? Или это против правил?

— Нет, не против. Раз я, выражаясь фигурально.

«познакомился» с Роджером, не вижу причины, почему бы и вам не «познакомиться» с Эвелин. Она высокая, стройная, темноволосая, в красном платье. В целом, — задумчиво добавил он, — я бы сказал, что она самая модная женщина сегодняшнего вечера.

— Даже так? — Хилма с удивлением почувствовала, что это больно кольнуло ее. — Представляю, как должно быть приятно иметь такую эффектную невесту.

— Если не считать того, Милая, — ответил он с какой-то странной усталостью, — что это не то качество, которое привлекает меня больше всех остальных.

«Интересно, какое же качество привлекает его?» Она едва удержалась от вопроса.