Триш Мори - Поцелуй на закате Страница 15

Ее сердце замерло. Неужели они недостаточно страдали, когда потеряли родителей? А Рауля постиг еще один удар: он потерял жену.

Габриелла начала спускаться с лестницы, все еще сжимая в руке книгу. Это было несправедливо. Он достаточно натерпелся. Она решила, что больше не причинит Раулю боли.

Он пришел спасти ее от одиночества, воцарившегося в душе после смерти Умберто, и она сделает все возможное, чтобы облегчить его страдания. Он никогда не пожалеет, что пригласил ее.

Габриелла стояла на последней ступеньке, когда дверь позади нее распахнулась. Она развернулась и потеряла равновесие. Она бы упала, но Рауль мгновенно оказался рядом и подхватил ее. Рука, твердая как сталь, сжала ее запястье. Другой рукой он обнял Габриеллу за талию и мягко опустил ее на пол:

— Белла, что ты делаешь?

Она с благодарностью взглянула на него, затаив дыхание, и попыталась дружелюбно улыбнуться, чтобы дать понять — она понимает его боль. Один вид Рауля взволновал ее — смуглая кожа, стройное тело, заставившее ее нутро трепетать. Улыбка получилась многозначной.

— Рауль, — произнесла она, когда он отпустил ее и поцеловал в щеку, вскружив голову знакомым запахом, — я решила заняться библиотекой. Чтобы сдержать слово.

— У меня идея получше, — заявил он. — Сегодня прекрасный день. Пойдем разделишь его со мной.

— Как же библиотека?

— Она ждала достаточно и сможет подождать до завтра. Пойдем, Белла, ты же хочешь увидеть Венецию?

— Конечно. Я переоденусь.

— О нет, Белла, — мягко проговорил он. — Ты выглядишь великолепно в любой одежде, а в этих джинсах…

Его слова вызвали у нее озноб. Затем Рауль наклонил голову с видом искреннего раскаяния:

— Наверное, я не должен так говорить.

— Все в порядке, — сказала она, облизывая внезапно пересохшие губы.

«Это все книжная пыль», — уверила себя Габриелла.

— Я не возражаю. Я… только я захвачу куртку.

Рауль уже понял, что имеет над ней власть. После поцелуя на венецианском тротуаре прошлой ночью он почувствовал, что Габриеллу тянет к нему. Все произошло до смешного легко. Трудно представить, что столь прекрасная и полная жизни Габриелла может увлечься таким порочным и мерзким типом, как он. Не важно, по каким причинам — возможно, из-за ее способности видеть в людях только хорошее, — она была готова простить ему все ошибки, если он сдерживал свою темную сторону и вел себя нормально.

Итак, Рауль принял вид нормального человека, не испорченного темными деяниями и не страдающего перепадами настроения. В последующие дни он показывал Габриелле красоты Венеции. По вечерам они прогуливались по площади Кастелло, задерживались в Гиардини — садах, появившихся всего два века назад, после вторжения Наполеона, проводили время на Виа Гарибальди, где пили горьковатый спритц[1] с мясистыми оливками. Рауль водил Габриеллу в известные и малоизвестные музеи и галереи. Он приглашал ее в самые лучшие рестораны Венеции, расположенные на отдаленных островах. По дороге они заглядывали в эксклюзивные бутики.

Рауль слушал, как Габриелла без остановки говорит о книгах, найденных в библиотеке, которую она изучала каждый день. Он позволял ей делиться с ним радостью открытий. Она должна доверять ему. В общем, он был отличным хозяином.

«И сегодняшняя ночь не станет исключением», — решил он, надевая куртку. Завтра он отвезет Габриеллу на стекольный завод и в магазин стекла, а ночью воплотит в жизнь еще одну часть сказки, которую создает. И если сегодняшняя ночная экскурсия пройдет так хорошо, как он планирует, завтра они будут покупать не только стекло.

Рауль прогнал прочь знакомый приступ вины. Нет, его действия не ошибочны, и он не собирается воспользоваться Габриеллой. Это не случилось бы, если бы она ему не нравилась. Это не случилось бы, если бы ему пришлось притворяться, что он увлечен ею; не случилось бы, если бы он собирался лгать Габриелле. Они старые друзья, уверял себя Рауль, и он не желает причинить ей боль. Он защищает ее, как и просил Умберто.

Старик был прав — нет ничего хуже, если Габриелла попадет в лапы кому-нибудь, похожему на Гарбаса. И если женитьба на ней это предотвратит, Рауль сделает это.

Тело Габриеллы изнывало от предвкушения. Рауль пообещал ей нечто особенное сегодняшней ночью. Секрет, который он отказывался раскрыть, даже когда она принялась упрашивать его.

Габриелла, стоя на балконе, посмотрела вдаль, словно могла отыскать там разгадку. Можно ли когда-нибудь пресытиться Венецией? Это целый мир: с одной стороны, неслыханной красоты город, а с другой — место, полное тайн и неведомых глубин.

Как и сам Рауль.

Даже в последние дни, несмотря на то что он играл роль идеального хозяина, с ним случались внезапные перемены настроения. Когда Габриелла поворачивала голову и смотрела на него, застав врасплох, она замечала что-то, таившееся глубоко в его душе. Что-то беспокойное, страшное, даже зловещее, и это заставляло ее схватить Рауля за руку, отвлечь, разгладить глубокую морщину между сдвинутыми бровями, развеять тревожные мысли. Он улыбался, и тень исчезала.

Венеция сродни ему, решила Габриелла, наслаждаясь легким бризом. Рауль уникален, как и этот город. Они похожи. Невозможно не влюбиться в них.

Она замерла. Сердце перестало биться, но затем забилось вдвое быстрее. Она не может в него влюбиться!

Конечно, она всегда любила Рауля; он был почти членом семьи.

Когда Габриелла была ребенком, она боготворила его, как девочка боготворит героя, на которого смотрит снизу вверх. Но в юности ее фантазии основывались уже не на сказках. За это следует благодарить бурлящие подростковые гормоны.

А теперь? Она — взрослая женщина. Естественно, она не фантазирует. Естественно, она не мечтает о волшебном поцелуе.

Потому что нет нужды в фантазиях. Все реально.

Но любовь?.. Неужели она действительно могла влюбиться в Рауля? Ведь они провели вместе всего несколько дней. Она, видимо, сошла с ума. Скорее всего, так и есть.

Но в магии последних дней виновата была не только Венеция. Город и правда нравился ей. Но не Венеция заставляла ее кровь вскипать, и сердце бешено биться, а мысль о вечере, проведенном с Раулем. Она теряла рассудок от его глубокого взгляда, ощущая согревающее тепло его тела. Это больше чем просто Венеция. Это Рауль, и она влюбляется в него.

Рауль вошел в гостиную. Габриелла стояла на балконе и смотрела с задумчивым видом на канал. Она была прекраснее, чем обычно, в светлом бежевом платье. Тугой лиф и пышная юбка подчеркивали загорелую кожу, каштановые волосы и соблазнительные изгибы груди, талии и бедер.