Джейн Портер - Сердце красавицы Страница 15

Джеслин резко повернула голову. Позади нее, во внутреннем дворике стоял Шариф. Он также сменил традиционную одежду на черные брюки и белую рубашку с не застегнутыми до конца пуговицами у горла и длинными рукавами.

То же самое можно сказать о нем, подумала она, впитывая в себя новый облик Шарифа. В Лондоне у них не было случая одеться официально, так как они не ходили по дорогим ресторанам, отдавая предпочтение свободному покрою одежды. И при этом были бесконечно счастливы…

— Это Меза настояла, — призналась Джеслин, испытывая сожаление, что поддалась на уговоры девушки.

— Ах да, прекрасная госпожа Джеслин. — Он приблизился к ней. — Ты очаровательна.

Джеслин положила ладонь на оголенное плечо, надеясь хоть немного скрыть от Шарифа видневшуюся сквозь тонкую ткань грудь. Эта блузка отлично подошла бы во время отпуска, но в данную минуту казалась ей слишком откровенной и вызывающей.

Она приехала сюда не соблазнять Шарифа, а попытаться помочь его детям.

— Что будешь пить? Коктейль, вино, шампанское?

— Спасибо, я не пью. Конечно, многие эмигранты не отказывают себе в выпивке, но так как большинство населения не употребляет алкоголь…

Джеслин посмотрела ему в лицо, и мысли ее смешались. Глаза Шарифа мерцали подобно дорогому темному жемчугу, добываемому у острова Таити.

— Как тебе живется в Эмиратах?

— Мне нравится. Я обрела здесь второй дом. — Она попыталась улыбнуться, но под пристальным взглядом Шарифа сделать ей это не удалось.

В глазах шейха зажегся интерес, и Джеслин вновь пришлось напомнить себе причину своего пребывания в его дворце. Она не могла винить Шарифа в том, что он смотрит на нее откровенно мужским взглядом.

Взглянув на себя в зеркало, она едва не лишилась чувств. Меза уложила ее волосы на затылке в узел, скрепив его шпильками, инкрустированными драгоценностями, и оставив несколько свободно вьющихся локонов вокруг лица. Губы, тронутые светлой помадой, блестели, а в глазах, подведенных тушью, появилась загадка. Весь ее облик навевал мысли о грехе и чувственном наслаждении…

— Шариф, я так неловко себя чувствую, — поежившись, сказала она. — Этот наряд, прическа… Это выбивает меня из колеи. Я совсем другая…

— Да, мне тоже кажется, что чего-то не хватает, — кивнул Шариф, скользя по ней взглядом. Затем он повернулся и негромко кого-то окликнул. Почти в ту же секунду рядом возник один из его дворецких. Выслушав короткое приказание, он склонил голову и исчез. Повернувшись к Джеслин, которая не поняла ни слова из беглого арабского, Шариф заметил: — Кажется, вечер обещает быть любопытным.

Его губы слегка изогнулись в улыбке, и Джеслин не смогла сдержать дрожь, волной прокатившейся вдоль позвоночника. «Любопытный» вечер значился последним в списке ее приоритетов на сегодня, и не важно, какой смысл вложил Шариф в это слово.

— Я просмотрела книги и методические указания, которые ты мне приготовил, — нарочито деловым тоном начала она. — Видимо, ты с кем-то советовался, прежде чем их приобрести.

— Рад, что мне удалось тебе угодить.

Не выдержав чересчур пристального внимания со стороны Шарифа, которое он и не пытался скрывать, Джеслин отвернулась, сделав вид, будто разглядывает дворик. К тому же это удерживало ее от желания коснуться его бронзовой кожи, видневшейся в вороте рубашки…

— Конечно, достаточно материала, который я подзабыла, но, как ты однажды верно заметил, это не задания для курса университета, так что я думаю, сложностей у меня не возникнет. Если хочешь, я также поработаю с девочками над письмом. Кстати, как обстоят дела с письмом у твоей младшей?

Не дождавшись ответа на свой вопрос, Джеслин перевела взгляд на Шарифа и успела заметить, как из его глаз исчезают последние искорки смеха.

— Ты боишься находиться со мной наедине? — негромко спросил он.

— Боюсь? — Из ее горла вырвался нервный смех, который сразу оборвался. — С чего ты взял? Завтра у меня первый рабочий день. Разве ты не для этого меня пригласил, чтобы я занималась с твоими детьми?

— Ты серьезно относишься к своей работе.

— Стараюсь.

— Еще одна черта, которая мне в тебе нравится.

Джеслин не успела спросить, какие другие черты он имеет в виду, потому что вернулся дворецкий. В руках он держал несколько футляров для драгоценностей.

— Ну что ж, посмотрим, — сказал Шариф и кивнул.

Дворецкий стал поочередно открывать футляры с ожерельями. Ничего прекраснее Джеслин в своей жизни не видела. Подобные драгоценности могли позволить себе носить только богатейшие женщины или любовницы состоятельных и щедрых покровителей.

— Какое бы ты предпочла надеть?

— Ты меня дразнишь? — укорила его Джеслин, у которой дух захватило от подобной красоты.

Шариф пожал плечами.

— Тогда я выберу сам. — Спустя несколько минут он уже держал в руках сверкающее ожерелье с нанизанными на него бриллиантовыми звездочками. — Сними свои бусы.

— Шариф, я не могу…

— Сними бусы.

Дрожащими руками Джеслин сняла ожерелье из дерева и повернулась к Шарифу спиной, не веря, что это происходит с ней, но холод тяжелого ожерелья убеждал в обратном.

— Ну что ж. По-моему, уже лучше, — отойдя от девушки на шаг и склонив голову, сказал шейх. — Хотя…

Он снова склонился над футлярами, а когда выпрямился, в его руках была россыпь жемчужин, каждая с величину в крупную горошину.

— Шариф, не надо, — запротестовала Джеслин.

— Я хочу увидеть на тебе драгоценности, достойные твоей красоты, — заявил он, набрасывая жемчужную гроздь ей на грудь. — Ты могла бы стать моей королевой.

При этих словах внутри у нее что-то оборвалось, а затем сердце и вовсе замерло.

Шариф встал перед ней, и всего в нескольких дюймах от себя Джеслин увидела серые глаза на благородном лице, о котором она так часто грезила в своих снах.

Сколько раз после того, как порвала с Шарифом, она повторяла себе, что поступила мудро, одним ударом разрубив сложнейший узел. Она освободилась от контроля его матери, избежала необходимости привыкать к обычаям чуждой ей культуры и свыкнуться с образом жизни, который тогда был ей не по душе. Но вот ночами ее внутренний голос нашептывал совершенно иное…

Неожиданно Джеслин стала задыхаться от тяжести, давившей ей на грудь, и потянулась к застежке, но Шариф перехватил ее руку.

— Нет, — сказал он голосом, не терпящим возражений. — Я еще не все на тебя надел.

— Шариф, пожалуйста…

Не слушая ее, он застегнул на ее шее бриллиантовое ожерелье в обрамлении сапфиров и жемчуга. Его лицо было сосредоточенным и замкнутым.