Уилла Эркрофт - Сладкий плен Страница 15

…Как же так получается, что человек может так страдать и в то же время радоваться житейским мелочам, таким, как новая одежда? — спрашивала себя Джейн, нежась под ласковыми теплыми струями душа. Перед отъездом во Францию она накупила целый ворох вещей. Их было слишком много даже для прогулок по Парижу — законодателю мод.

Широкая плиссированная юбка в черно-зеленую клетку на свежем белом фоне и такая же блузка — наряд в шотландском стиле. Узкое трикотажное платье мягкого серого цвета, выгодно облегавшее ее фигуру, подчеркивая тонкую талию и стройные бедра. На его фоне ее рыже-каштановые волосы играли особым золотистым огнем. Больше всего ей нравилось кремовое шелковое платье для коктейля — это для вечера. Мягкий, струящийся шелк украшала нежная кружевная отделка. В тон платью Джейн подобрала изящные кремовые босоножки. Они лежали на кровати, словно в ожидании ее ножек.

Впервые за всю свою жизнь Джейн могла выбирать вещи, не руководствуясь их легкостью и способностью скатываться в узкий тугой рулончик, чтобы уместиться в дорожной сумке. Очень часто в ее вещи отец клал свою дорогостоящую аппаратуру, чтобы предохранить ее от повреждений — одежда Джейн играла роль амортизатора.

Джейн с молоком матери впитала изящество и грациозность. Она умела даже рабочую одежду носить так, будто это было бальное платье. Но как же было приятно иметь целый гардероб по-настоящему шикарных вещей!

Женщина в Джейн не могла скрыть радости по поводу новых нарядов, несмотря на щемящую боль, вызванную тем, что она выбирала одежду не для того, чтобы понравиться Робу, а чтобы, как на войне, вооружиться против Рэя.

Или произвести на него впечатление?

В этом нет ничего плохого, убеждала она себя, одеваясь. Для обеда она выбрала кремовое платье, которое бесподобно шло ей. Нежный, скользящий шелк приятно ласкал тело, создавая ощущение комфорта и чувство уверенности в себе. Но подойдя к зеркалу над туалетным столиком и взглянув на свое отражение, Джейн прочла в собственных глазах вопрос: где было ее благоразумие, когда она покупала все это?

— Очень красиво.

Рэй уже ждал ее в гостиной, когда она вошла туда. Его глаза засветились восхищением, едва он увидел ее. Его комплимент, пусть даже искренний, не должен был для нее значить ровным счетом ничего, но в действительности все оказалось иначе: на ее щеках расцвели пунцовые розы от его слов. — С…спасибо.

Голос не слушался ее от неожиданного волнения…

Сам Рэй выглядел безукоризненно в классическом сочетании черного и белого. Прекрасный крой костюма подчеркивал его атлетическую фигуру. Сердце Джейн забилось сильнее и, казалось, остановилось, когда он предложил ей руку.

— Готовы?

Она лишь кивнула в ответ. Как она могла быть готовой к тому, что должно было стать ее первым выходом в свет как невесты? Джейн старалась скрыть обуревавшие ее чувства, когда она под руку с Рэем вошла в зал ресторана.

К ним навстречу кинулся метрдотель.

— Ваш столик в дальнем конце стола, месье, за ширмой. Я подумал, что вы предпочтете уединение.

Он церемонно поклонился Джейн, но за вышколенной вежливостью она прочла интерес в глазах мужчины. Сколько раз прежде Рэй появлялся здесь под руку с красивыми женщинами? Выдерживала ли она, Джейн, сравнение с его прежними спутницами? И заказывали ли они номер люкс на крыше?

О чем думал метрдотель? Джейн хотелось закричать: «Что бы вы ни думали, это неправда… неправда…», но тот уже повернулся, чтобы провести их к столику.

Джейн еле поспевала за Рэем, лавировавшим в бескрайнем море столиков в огромном зале. Она огляделась, и ее поразил необычный факт.

— Здесь одни мужчины?!

Единственными женщинами, кроме нее, были официантки. Рэй лукаво взглянул на Джейн.

— Двести мужчин. Весь отель забронирован для участников мировой конференции горных инженеров. Равенство полов этой области пока еще не коснулось.

Ну и не надо, подумала Джейн. Ее совершенно не интересовали проблемы горной инженерии. Но горные инженеры, напротив, весьма заинтересовались Джейн. Ей стало неуютно под шквалом оценивающих мужских взглядов. Казалось, до их столика было несколько миль.

Джейн была здесь единственный женщиной в компании двухсот мужчин. Даже то, что их столик за ширмой, ее не успокаивало. Она страстно захотела оказаться в своей комнате и заказать обед в номер, который уже начал казаться ей недостижимым раем. Но было поздно. Под прикованными к ней пристальными взглядами двухсот пар глаз Джейн почувствовала себя раздетой. Ее щеки начали медленно заливаться краской. Она стала нервно теребить рукав Рэя.

Неожиданно Рэй крепко прижал к себе ее руку. Это маленькое успокаивающее движение, о котором было известно лишь им двоим, приободрило Джейн и дало ей силы принять вызов этих любопытных глаз и с достоинством пройти через весь зал. Она была настоящим оазисом женственности в этой мужской пустыне.

Несколько мужчин, очевидно старше, чем остальные делегаты, приветствовали Джейн наклоном головы. Осмелевшая, надежно защищенная теплой и сильной рукой Рэя, уверенно ведущего ее к столику, Джейн послала им ответную улыбку, которая тут же погасла от косого плотоядного взгляда, брошенного более молодым участником, чье раскрасневшееся лицо выдавало неразумную страсть к алкоголю.

Джейн отвернулась от него, когда они проходили мимо его столика, и ободряюще улыбнулась трем его соседям. Горные инженеры засмущались и застенчиво улыбнулись в ответ. Но Рэй как будто не замечал, что вытворяет Джейн. Он вообще никого не замечал, сосредоточенно слушая, о чем ему говорит метрдотель.

Джейн облегченно вздохнула, когда они наконец добрались до спасительной ширмы из искусственной зелени. Она выглядела очень натурально, и составленные из нее красивые композиции успешно имитировали свежесть лета. Получался своеобразный и живописный кабинет для клиентов, нуждающихся в уединении.

С одной задачей она справилась, пройдя через бесконечное море мужчин. Теперь ей предстояла другая. Джейн изучала впечатляющее меню и размышляла, что бы выбрать. Интересно, что подумает официант, если она закажет суп и сандвич? Роб обещал ей: «В наш первый вечер в Париже, любимая, мы устроим ужин при свечах, только для нас двоих». Вместо свечей были электрические люстры, слишком яркие для интимного ужина, а вместо двоих — две сотни. Нет, две сотни и один, и этот один волновал ее больше, чем все остальные.

Она настолько погрузилась в свои мысли, что не слышала, что говорил ей Рэй, и очнулась, только когда он повторил, удивленно смотря на нее:

— Вы уже выбрали что-нибудь?