С умными такое не случается. Не-роман о блогерстве, предательстве и любви - Екатерина Врагова Страница 16

– А ты быстро схватываешь, – Женя взял Настю за руку. – Мне повезло заполучить такую девушку в жёны.

– Кстати, об этом… – Настя помедлила. – Ты ведь не успел ещё внести предоплату за ресторан?

– Нет, а что?

– Знаешь, у меня тут небольшие изменения, папу отправляют в длительную командировку, в августе ему никак не вырваться. Ты не будешь очень против, если мы поженимся в сентябре? Я уже всё узнала, нам нужно просто написать заявление о переносе даты в ЗАГСе. Я сама всё сделаю. Я просто не хочу без папы, для него и для меня это очень важно.

– Да я готов тебя ждать вечно, если потребуется! – Женя пересел к ней на крохотный диванчик и притянул к себе.

– Ну уж нет, вечность я не согласна, – глаза Насти горели озорным огоньком. – А давай закроем счёт и погуляем немного по центру, а? Ты бы мог поснимать меня на фоне бульвара и ночных огней. Скоро выходные, а это самый лучший контент на такие случаи.

– Да в тебе и правда пробудился крутой блогер! То сопротивлялась и не хотела видео снимать, а теперь уже и за уши не оттащишь!

– Ой, всё! – хохотала Настя в ответ.

Глава XIII

Вадим махнул рукой портье, выбрался из своего внедорожника и отдал ключ подбежавшему юнцу в форме. Конечно, он не был одет для подобного мероприятия, но пропустить его было куда хуже. Пусть лучше на него косятся, чем выкинут из игры. Он уверенно поднялся по ступеням, перед ним услужливо распахнули дверь, пропуская его в огромный холл отеля, где сегодня собрались все, кто хоть что-то значил в отрасли. Официант услужливо подал бокал с шампанским, но Вадим отмахнулся от него: «Лучше виски. Один кубик льда, пожалуйста». Официант кивнул бармену на другом конце зала.

Вадим любил бывать в таких местах. Дело было не во врождённой любви к роскоши, этого он как раз был чужд. Ему просто нравилась та расторопность и беспрекословность, с которой персонал обходился с гостями. Потом в блестящей и оживлённо болтающей толпе он вдруг увидел грузную фигуру, приближающуюся к нему. С трудом сдерживаясь, чтобы не чертыхнуться, он вежливо, но без подобострастия, произнёс: «Добрый вечер, Иван Анатольевич! Шикарное место, шикарная публика. Всё как всегда на широкую ногу!»

– Не лебези, Пан, – без тени любезности ответил ему Барковский. – И тебе не хворать! Что это ты сегодня не при параде? В приглашении же русским по белому было сказано: «Форма одежды смокинг».

– Я в нём смотрюсь как престарелый жених, – хмыкнул в ответ Панов. – А я из этого возраста вышел, – он сделал паузу, а потом примирительно добавил, – я просто по делам в области был, переодеться не успел. Решил, что лучше Вы меня потерпите в обычном пиджаке, нежели вообще мы с Вами не увидимся.

– Ладно уж, но в другой раз организуй секретаря или ещё кого, чтоб привезли нормальную одежонку.

«Упырь, – подумал про себя Вадим. – На тебя хоть смокинг, хоть мешок из-под картошки натяни – страшен как смертный грех».

«Чудила, – подумал Барковский. – Недолго тебе трепыхаться осталось».

Взаимному и светлому чувству этих двоих был не один десяток лет. Судьбоносное знакомство молодого Панова и уже опытного Барковского состоялось ещё в далёкие девяностые, когда первый только начинал свой совместный бизнес с Дрязиным, а второй крышевал рынки и бордели. Столкнулись они лбами в тот момент, когда Панов присмотрел приличный офис недалеко от своего дома, цена показалась ему приемлемой, вот он и решился – надо брать. А через каких-то полчаса после подписания контракта в дверь ввалился Барковский со всей своей братвой и недвусмысленно намекнул, что за пребывание в «его» районе придётся платить. Панов вежливо отказался, сославшись на не менее уважаемых людей с юга, с которыми он имел самое плотное знакомство. Повздорили немного, помахали кулаками, выпили за мировую. Но так и не смогли найти общий язык ни тогда, ни теперь. У Барковского была поразительная способность оказываться там, где деньги и власть. Эта способность и привела его в уютный кабинет на набережной. Она и старые знакомые с «его» района. В конечном итоге, не все были такими несговорчивыми как Пан. Вадим же выбрал путь бизнесмена без особых амбиций, но с искренней любовью к переговорному процессу и технической стороне вопроса. И вот они снова столкнулись нос к носу, только цена противостояния теперь далеко не стоимость месячной аренды офиса в Марьино.

– Иван Анатольевич, а что, если нам с Вами отужинать, как в старые добрые времени? Приезжайте в мой ресторан, буду рад угостить, напоить и обогреть. Мы с Вами давно о делах не говорили в неформальной обстановке.

«Знаю я о твоих делах, паскуда», – читалось во взгляде Барковского. Но вслух он произнёс: «А что? А давай. Завтра в восемь удобно? С тебя чёрная икорка и водочка, с меня приятная компания и девочки. У меня, знаешь ли, свои, проверенные».

– По рукам, – широко улыбнулся Панов, протягивая пятерню замминистра. Тот нехотя пожал её, бросил через плечо «до завтра» и удалился.

То, зачем приехал Вадим, было сделано за считанные минуты. Особого смысла оставаться здесь больше не было, но уйти сразу было как минимум опрометчиво. Панов подошёл к барной стойке, у которой суетились официанты. Стоило ему поставить свой стакан на блестящую поверхность столешницы, как за спиной послышался мелодичный знакомый голос: «Привет, Панов».

– Какие люди! Оля! – Панов медленно повернулся к той, кого когда-то боготворил. – Годы тебе идут. Ты только хорошеешь! – он почти нежно поцеловал её в щёку. Белые крашенные волосы уже не спадали до плеч, как когда-то, а были аккуратно уложены в короткую стрижку, подчёркивающую линию заострившихся с возрастом скул. Родинка на ключице, которую он когда-то обожал целовать… И неизменная страсть к блестящим и сильно декольтированным нарядам. Ничего не изменилось. Вот только он, Вадим, смотрел теперь на всю эту роскошь иначе, без благоговейного трепета и юношеской влюблённости. Аппетитные формы всё ещё манили, но уже не кружили голову как прежде, а после их редких встреч всегда оставалось едва заметное горькое послевкусие и лёгкая досада.

– Такой же льстец, как когда-то, – с наигранной жеманностью произнесла Олечка. – Ты один?

– Один, – кивнул Панов, невольно поправляя лацкан пиджака – жест, который выдавал его волнение и от которого он так и не избавился. – После нашей истории я так и не нашёл спутницу жизни. Доверять женщинам я теперь не могу, да и не хочу.

– Не драматизируй, Вадик, столько лет прошло. Кто старое помянет, тому, как известно, глаз вон.

– Это да, – согласился он. – А ты? Кого сопровождаешь?

– Я? Сопровождаю? – ехидно хохотнула Олечка. – Скорее меня сопровождают, – она