Энни Уэст - Слияние двух одиночеств Страница 16

Дэймон подошел к ней поближе, поднял руку, как будто хотел погладить ее по щеке, остановился буквально в сантиметрах от ее кожи.

Она наклонилась совсем чуть-чуть, как будто не в силах была устоять перед его прикосновением. Она тоже его хочет.

Скоро он получит то, чего так жаждет. И тогда, когда он насытится, он продолжит жить нормальной жизнью, свободный от этой опутывающей его паутины.

— Что бы ты там себе ни думал, не всех женщин, встречающихся тебе на пути, посылают исключительно тебе для развлечения.

— То есть вы еще на что-то годны? Кроме как болтовни, походов по магазинам и посещения благотворительных мероприятий?

Он бы сейчас так получил от своих сестер и матери, если бы они были здесь. Но он слишком занят был тем, что наблюдал за реакцией Калли на его намеренно возмутительное заявление. Он был решительно настроен вывести ее из себя.

Калли пригвоздила его к месту взглядом.

— Поздравляю. Надеюсь, в тебе есть все, чего следует ожидать от греческого магната. И даже больше. Спасибо, что предупредил. — С этими словами она развернулась и спокойно пошла вперед.

Дэймон с трудом сдержался, чтобы не засмеяться.

Маленькая бестия. Неужели она и правда думает, что своими словами может ужалить его? Но надо отдать ей должное, она не отступила и не стала дуться, когда он бросил ей вызов. Она посмотрела ему прямо в глаза и сказала, что думает. Знает ли она, как сильно это привлекает?

Чем больше времени он проводил с Калли, тем больше она его заинтриговывала.

Она была не просто сексуальной партнершей. Она была тайной, которую он намерен был разгадать.

Глава 7

Палуба двинулась под ногами у Калли. Она рефлекторно сменила позу, приноравливаясь. И все же она запаниковала, но тут же попыталась взять себя в руки.

Дэймон и так уже думает, что она беспринципная пустышка. Она не позволит, чтобы он считал ее еще и трусихой. Ей под силу справляться с этой фобией, пока они не окажутся на материке.

А ведь когда-то ей так нравилось быть на борту таких красавиц, как «Цирцея». Тогда она любила и была любима. И будущее казалось ей светлым.

— Наконец мы одни.

Калли повернулась и увидела, как Дэймон смотрит на нее сквозь зеркальные очки. Она сжала губы.

— Проведешь для меня экскурсию? — Если она будет занята, может, ей удастся побороть самый сильный свой страх.

— Конечно. Пойдем.

Он пошел к лестнице, на ходу стягивая рубашку. С голой грудью он выглядел так, как тогда, когда она впервые его увидела. У Калли тут же в горле пересохло. Если бы только он был таким, как она сначала подумала, — щедрым и нежным. Человеком, которому она могла доверять.

— Ты часто один плаваешь?

— Нет. Обычно на «Цирцее» полным-полно членов моей семьи.

— Семьи? — Калли застыла на верхней ступеньке лестницы. Не может быть, чтобы он был женат!

— Я старший из пяти детей и последний из всех холостой.

— Потрясающе, — выдохнула она, рассматривая роскошный интерьер, в котором сочетались очарование старого мира и современная функциональность.

— Я рад, что ты одобряешь. — Как ни странно, никакого сарказма в его голосе не было.

Он снял темные очки и, прищурившись, ее разглядывал. Она с удовольствием впитывала в себя окружающую ее обстановку. Как бы ей хотелось когда-нибудь получить заказ на создание интерьера вот такой яхты. Может, в будущем, если ее бизнес будет успешным…

— Единственная на сегодняшний день жалоба поступила от моей матери. Что в духовке на яхте не помещается тройная порция мусаки.

— Твоя мама плавает с тобой? — Это не вписывалось в ее представление о Дэймоне.

Он пожал плечами и улыбнулся. Это была первая его искренняя улыбка, которую она видела со дня их знакомства на берегу. Тело ее тут же на нее отреагировало.

— Это в крови. У нас в семье очень много рыбаков.

— Тогда и твой отец должен любить ходить на яхте.

Он весь напрягся, и она тут же поняла, что переступила какую-то черту.

— Мой отец умер. Пойдем, я покажу тебе остальное.

Дэймон в смятении наблюдал за закатом солнца.

Поведение Калли не вязалось с тем, чего он от нее ожидал. Как только она взошла на борт, она тут же сняла сандалии, чтобы не портить дерево палубы «Цирцеи». Она явно чувствовала себя на яхте как дома.

А вот грации в ее движениях явно поубавилось, они стали какими-то скованными. В нем почти уже заговорила совесть, но он ее заглушил, подозревая, что это какой-то очередной трюк.

Теперь же яхта была пришвартована у крохотного острова. Дэймон ее уже с час не видел. Она готовила им поесть внизу.

В каюте царил полумрак. Он сбежал вниз по лестнице. Сердце его бешено стучало. Еда может и подождать. Он шагнул вперед и чуть не упал — Калли сидела, сгорбившись, на полу в полумраке, прижавшись к стенке, обняв руками коленки.

— Калли? — хрипло сказал он.

Она никак не признала его присутствие. Только смотрела сквозь него невидящим взглядом и слегка покачивалась.

Что-то было не так.

Он присел с ней рядом, коснулся ее руки. Она была ледяная.

— Калли, что случилось?

Он поднял руку. Щека у нее была холодная, и по ней текли слезы. Вот сейчас она точно не притворялась.

Тепло. Ее окружало тепло.

А ей было так холодно. С того самого момента, когда Дэймон так спокойно заявил, что они поплывут на яхте. Пока ледяные пальцы, наконец, изо всех сил не сжали ей сердце. Калли пыталась быть сильной, заставила себя взобраться на палубу и сделать вид, что все в порядке.

В последний раз она была на яхте в четырнадцать лет, когда…

Калли сильнее прижалась к замечательному теплу, которое было ей сейчас так нужно. Если бы только она могла изгнать из памяти воспоминания.

Смутно она понимала, что этот холод появился задолго до того, как она взошла на борт этой яхты. Он проник ей в сердце, когда Петро использовал ее, а потом предал. Когда Алкис держал ее в рамках пародии на брак, которая исключала нормальное человеческое общение. Она содрогнулась от боли. Боли потерь и предательства. Она так долго держала эту боль глубоко внутри.

— Ты в безопасности. Все в порядке. — Эти слова пробились сквозь туман ее страданий.

В безопасности. Как это чудесно! Тепло усилилось, стало ее обнимать. Она с благодарностью в него окунулась. Легкие ритмичные движения словно укачивали ее тело. Постепенно мышцы ее расслабились, а на место сильнейшего напряжения пришла тупая боль. Она так устала.

Прошло какое-то время, прежде чем она поняла, что чья-то рука гладит ее по спине. А под самым ухом ее мерно бьется сердце.