Несси Остин - Прилежная ученица Страница 16

Эвелина встала и прошлась по террасе. Сад и цветник, окружающие дом, были великолепно спланированы и тщательно ухожены. Все вокруг дышало покоем и безмятежностью.

Она снова подумала о Ванессе, об отдаленности поместья от большого города и о той относительной изоляции, в которую Ванесса должна была попасть как жена-иностранка. Она, должно быть, чувствовала себя очень одиноко в чужой стране. Эвелину охватила печаль оттого, что Ванесса поторопилась с выбором мужа.

Но если бы ее бедная сестра не вышла замуж за Алессандро… Может, у самой Эвелины был бы шанс познакомиться с ним поближе?

Боже, какой ерундой занята ее голова! Ведь тогда бы она вряд ли когда-нибудь познакомилась с Алессандро. Судьбе Эвелины не было угодно отвести в ее жизни место для Алессандро Кастальветрано.

– Ванесса, Ванесса, – вздохнула она, и горькие слезы покатились по ее щекам.

Удивилась бы ее кузина, была бы она шокирована, если бы узнала, что Эвелина втайне мечтала о ее муже?

Прости меня, глупую, Ванесса.

Погруженная в свои горестные мысли, она не сразу услышала шаги Алессандро.

Он сразу же понял, что она плакала, хотя она еще не успела повернуть к нему лицо с мокрыми дорожками на щеках.

Алессандро с тревогой подумал, не он ли сам был виновником ее слез. В то же время хорошо, что она наконец дала волю своим чувствам. Последние два дня были слишком тяжелыми для нее, но она держалась молодцом. Теперь слезы, копившиеся в душе Эвелины, смогли вылиться наружу. Единственное, что нужно ей сейчас, – немного отдохнуть.

– Эвелина, – тихо позвал он ее.

Она наконец услышала его шаги, а затем голос, но не сразу повернула голову. Сначала быстренько промокнула слезы салфеткой, не желая выглядеть в его глазах потерянной и уязвимой. А еще она боялась, что эти проницательные темные глаза заглянут в ее душу и разглядят там ее секрет.

– Почему ты плакала? – спросил Алессандро, подходя так близко, что он смог бы, если бы решился, погладить ее шелковистые волосы.

Чтобы не поддаться искушению, он положил руки в карманы. Эвелина просто покачала головой и не стала ничего объяснять.

– Ничего страшного. Уже все в порядке.

– Это не ответ. Что случилось?

Его ласковый голос разрушил все барьеры, которые она возвела между ними, и Эвелина опять захлюпала.

– Я думала о Ванессе. – Ее голос дрожал. – Если бы все сложилось по-другому…

– Бедная Эвелина, – прошептал он и мягко протянул к ней руки.

И она, уже не сопротивляясь, пошла ему навстречу, уткнулась в его грудь и разрыдалась.

Он гладил ее по спине, утешая какими-то словами, значение которых она не понимала. Его ладони касались ее волос, утопая в их шелковистости.

– Не плачь, девочка. Все будет хорошо.

Эвелина чувствовала тепло его рук и его неповторимый запах. Внезапно, прежде чем волна желания настигла ее, она ясно, как никогда, вспомнила о своем сне.

– Ты вчера ночью заходил в мою комнату! – обвинила она его и отстранилась.

– Ты кричала во сне, – хрипловатым голосом проговорил Алессандро. – Я зашел, чтобы проверить, все ли с тобой в порядке.

Эвелина внезапно смутилась, так как отчетливо вспомнила, о чем был ее сон. Интересно, что же конкретно она кричала? Но спросить Алессандро она не осмелилась и решила свернуть на менее опасную для нее тему.

– Ты так поздно вернулся домой?

– Да. Дела меня немного задержали.

– Ты вчера вечером говорил с женщиной по имени Камилла. Ты с ней встречался?

– Да.

Что-то смутное в его голосе насторожило ее. Неужели события последних дней настолько обострили ее чувства, что она может читать его тайные мысли по интонации короткого предложения? Каким-то внутренним женским чутьем Эвелина поняла, что эта женщина играет определенную роль в жизни Алессандро.

– Она твоя любовница… – скорее утверждающе, чем вопросительно, сказала она.

Алессандро ничего не ответил, а лишь молча смотрел на нее.

– И давно? – продолжала бесцеремонно допытываться Эвелина, не сводя с него пронзительных голубых глаз.

Алессандро был не в силах отвести взгляд. Повисла тяжелая неприятная пауза, после которой он ответил на ее вопрос, гадая в душе, зачем он это делает.

– Мы начали встречаться через полгода после моей женитьбы.

Он убеждал себя, что ей не должно быть никакого дела до его личной жизни, но реакция Эвелины в который раз удивила его.

Она стремительно набросилась на него, занеся маленькие кулачки над его грудью, но Алессандро без труда перехватил ее руки.

– Ругай меня, кричи, но не давай воли рукам. Этого я не позволю.

– Твоя Камилла будет недовольна, если я испорчу твое прекрасное лицо?

– Эвелина, прекрати!

– Отпусти меня сейчас же.

– Пообещай, что не будешь драться и царапаться.

– Очень ты мне нужен…

Он ее отпустил, и она успела изо всех сил ударить его по широкой груди, прежде чем он опять схватил ее.

– Ты соврала… Ты ведь обещала не бросаться на меня…

– Как ты смел провести прошлую ночь, ночь сразу же после похорон твоей жены, в объятиях другой женщины!

– Ты задаешь мне вопросы, которые тебя вовсе не касаются, и бесишься, когда получаешь не те ответы, которых ожидаешь. Что же я могу поделать?

Как жаль, что он крепко держит ее, а не то она обязательно расцарапала бы его наглую физиономию.

– Ты бросил своего сына одного и пошел заниматься любовью с какой-то женщиной!

– Мой сын крепко спал и был оставлен под неусыпным оком Лючии, – тут же взвился он.

– Ты мне просто отвратителен! – Она не прекращала поток обвинений. – Ты не мог переждать немного, прежде чем бросаться в объятия своей любовницы?

– Ну-ка потише! Сбавь обороты! – Он отпустил ее, когда почувствовал, что ее запал пропал, как будто воздух вышел из воздушного шарика, и она бессильно опустилась в кресло, стоящее поблизости.

– Я совсем не удивляюсь теперь тому, что Ванесса была так несчастна! – прошептала Эвелина.

Но Алессандро был уже сыт по горло этими ее обвинениями и разоблачениями. Он большими шагами подошел к ней и рывком поставил на ноги. Железной хваткой вцепившись в ее плечи, он тряс ее, повторяя:

– Как ты можешь судить меня, когда не имеешь ни малейшего понятия, что за брак был у нас!

– Я знаю достаточно!

– Ты угомонишься или нет?

– Ни за что!

Губы Эвелины тряслись то ли от неудержимого гнева, то ли еще от какого-то подспудного чувства, и что-то внутри него оборвалось, высвобождая годами копившуюся страсть, будто порвалась эластичная нить, растянутая сверх предела напряжения. Будто желая наказать ее, а может быть и себя самого заодно, он яростно рванул ее на себя так, что она споткнулась и упала на его широкую грудь, а его губы безжалостно вторглись в ее.