Лоринда Скотт - Жернова судьбы Страница 16

— Пора домой. Иначе хозяйка пилить начнет. Мол, обед давно готов, а тебя где-то черти носят. Кстати, а как у вас с топливом?

— Не густо, — призналась Элизабет. — Если свет не дадут, то мы останемся без отопления. А пока у нас лишь немного угля в мешке.

— А дрова?

— Дрова? — удивилась Элизабет.

— Ну да. Где-нибудь за домом должна быть поленница. Обойдите и найдете.

Он указал пальцем на заднюю стену комнаты. Но Элизабет грустно покачала головой.

— Нет там никакой поленницы. По крайней мере, я ее не видела. Нашла только мешок угля.

— Значит, дрова у них кончились еще до отьезда. Ладно, я привезу поленьев. А свет могут дать не скоро.

Этого только не хватало! — ужаснулась про себя Элизабет. Она представила, как ей придется вновь, скрючившись, сидеть в кресле, в то время как Грег будет мирно посапывать на диване.

Гость вышел за порог и направился, заметно покачиваясь после нескольких «маленьких», к трактору. К счастью, дорогу прокладывать ему себе не пришлось, потому что сохранилась старая тропинка, проложенная им до этого.

— Давай вернемся к камину, — предложила Бетти и захватила с собой кастрюлю, чтобы снова вскипятить чай. — Не знаю, как тебе, но мне не помешает немного протрезветь. Это твое зелье обладает убойной силой.

Грег усмехнулся.

— Видела бы ты свое лицо, когда он предложил пропустить по рюмочке.

Женщина кисло улыбнулась и рассказала ему про владелицу местной лавчонки.

— Мне надо было ее послушаться. Тебе бы не пришлось тогда открывать свою дорогущую бутыль.

— Но она действительно из беспошлинного магазина. Да и вообще, какая разница. Тем более что сосед пообещал привезти нам дрова. Можно сказать, мы авансом оплатили ему услугу.

— Он мог бы выставить мне счет.

Грег рассмеялся.

— В принципе, имеет полное право. Но это лучше, чем окоченеть в этом холодильнике. Или ради выживания начать жечь хозяйскую мебель.

И они рассмеялись. Однако в считанные мгновения атмосфера в комнате стала иной, между ними снова возникло напряжение. Элизабет почувствовала, как у нее пересохло в горле, и отвернулась. На ее счастье, в кастрюле закипала вода, и она дрожащими пальцами заварила чай, мысленно приказав себе не думать о пронзительных синих глазах мужа, о том, что с каждой минутой в ней все больше просыпается тяга к нему, потребность в любви и ласке.

Нет, только не это! Ведь недаром она женщина независимая. Назад дороги нет. По крайней мере, не сейчас. Ей надо все как следует взвесить, все спокойно обдумать. А если она растает, поддавшись его обаянию, вряд ли ей от этого станет лучше. Нет, она таким образом ничего не добьется, а лишь проиграет.

Черт, он опять подошел к ней слишком близко. И, похоже, вполне осознанно. Но не успел Грег предположить, что все барьеры между ними сметены, как Элизабет позаботилась, чтобы те были возведены снова. И бедняге ничего не оставалось, как вернуться на исходные позиции.

Он покорно занял свое место на краю дивана, пригубил предложенный ею чай, но ничего не сказал. Да, вряд ли дальше их отношения покатятся как по наезженной колее, нечего даже на это рассчитывать.

Грег, не зная толком, как вести себя дальше, предоставил жене сомнительную привилегию заполнять неловкие паузы в их разговоре, как, впрочем, и решать, что делать с той взаимной тягой, которая с каждым мгновением ощущалась ими все сильнее.

Элизабет свернулась клубочком на противоположном конце дивана и уткнулась носом в кружку с чаем. Грег наблюдал за ней краем глаза, ощущая, как на него накатывается волна желания. Какая она хорошенькая! Точеная фигурка, причем без излишней худобы, — и зачем только женщины пытаются всеми правдами и неправдами избавиться от своих округлостей? Было что-то аристократическое в четко очерченной линии подбородка. А ее губы — хотя последнее время он чаще их видел или надутыми или недовольно поджатыми, — казалось, были предназначены для поцелуя. От таких мыслей Грегу сделалось совсем невмоготу.

А ведь им с Элизабет есть что вспомнить, подумал он, и ему стало грустно. Разве такое можно забыть в одночасье, перечеркнуть, предать забвению, чтобы затем начать жизнь с чистого листа? Нет, он никому и ни за что ее не отдаст. И заберет домой, чего бы это ему ни стоило, — если, конечно, пошутил про себя Грег, он еще раньше не протянет ноги в вермонтской глуши от холода, голода или от неутоленного желания.

Элизабет пошевелилась, и ее тонкий шерстяной свитер немного перекрутился на ней, четко обозначив очертания груди. Грег с трудом сдержал стон.

— Пойду еще разок взгляну, вдруг обнаружу припрятанные дровишки. — Он поставил кружку на каминную полку. — Я тут захватил ботинки, так что, если хочешь, сейчас же переоденусь и попытаюсь откопать вход в гараж. Когда дадут свет, ты сможешь пойти поработать.

— Отличная мысль, — согласилась Элизабет с поспешностью, о которой тотчас пожалела. Грегу наверняка могло показаться, что она выставляет его за дверь. Но постоянно находиться с ним в одной комнате — испытание не из легких. Ощущение его близости вселяло в душу тревогу, и она не могла понять, хорошо это или плохо. Элизабет подозревала, что с ее мужем творится то же самое. Так что пусть уж лучше прогуляется по морозу и немного поостынет, если он действительно надеется удостоиться ее благосклонности.

Грег натянул еще один свитер, надел пальто, ботинки и вышел навстречу пронизывающему ветру. Немного поостынет? Скорее, замерзнет до смерти, подумала она и тут же несколько невпопад рассмеялась, увидев, как ее муж с решительным видом, за неимением других орудий труда, взял в руки огромную сковородку и с завидным усердием принялся отбрасывать с дорожки снег.

Вполне вероятно, производительность его труда была ничтожной, но зато он согрелся и, что куда важнее, привел в порядок мысли. Ему удалось проложить тропинку к гаражу и даже обнаружить там лопату. После этого работа пошла гораздо быстрее, и вскоре от гаража к дому уже вела хорошо расчищенная дорожка. К тому времени как Грег добрался до крыльца, пот катился с него градом, мышцы согрелись и приятно болели, а от былого уныния не осталось и следа.

В два часа Стэн Карпински привез дрова и свалил их у ворот. И почти до самого вечера Элизабет с Грегом бревно за бревном перетаскивали их за дом.

Ветер все время менялся, задувал то с одной стороны, то с другой, крутился поземкой, пронизывая до костей. Так что даже, несмотря на то что трудились они в поте лица, Элизабет и Грег слегка подзамерзли. Самым неприятным было то, что ветер нес с собой колючее снежное крошево. Микроскопические льдинки больно впивались в щеки, лоб, в запястья рук, и кожа начинала саднить. Элизабет окончательно продрогла в своем легком, явно не предназначенном для такой погоды пальто. Она даже подумала о том, что, пожалуй, предпочла бы распилить на дрова кухонный стол и потом объясняться с хозяевами, чем вот так мучиться на холоде.