Мелисса Янг - Трепет сердца Страница 16

Что бы она предпочла, так это оказаться дома, мрачно подумала Энн. И ему это хорошо известно.

— Неважно, — Махнула она рукой. Но не смогла удержаться, чтобы не съязвить. — Тебе ванна больше пригодится. Надо же хорошенько вымыть шею перед приятным ужином наедине.

— Ревнуешь?

Энн оторопело застыла, пораженная этой неожиданной, нелепой насмешкой. Ревнует? Это она-то? Да этот самовлюбленный тип для нее ничего не значит. Два чувства, которые затрагивают их отношения — это нескрываемое пренебрежение с его стороны и бессильное сопротивление — с ее.

Ревность… Даже невозможно себе представить. Ему это прекрасно известно. Тогда зачем он это сказал?

Энн тряхнула головой, не желая утруждать себя смехотворным отрицанием. Зачем, если нечего отрицать? Вместо этого она отвернулась и сердито напомнила:

— Я не собиралась сюда ехать.

— Возможно, но ведь ты здесь. Мы оба с тобой здесь, а коли так, следует притерпеться.

Она повернулась и пошла прочь. Он опередил ее, загораживая дорогу в спальню.

— Постой, Энни, — улыбчиво скомандовал он. — Ты уже не дитя, которое убегает и прячет лицо, когда не может победить в споре.

— В споре? — горестно подняла на него глаза девушка. — Разве тебя можно переспорить? Ты же всеведущий, всезнающий. Что ж, продолжай. К чему притерпеться? Хорошо, давай я как послушная девочка буду играть в свои детские игры, пока вы с этой мадам развлекаетесь.

— Между графиней и мной ничего нет, — угрюмо проговорил Рейт, намеренно подчеркивая титул.

— Не знаю, может, и нет. Но ей бы очень хотелось.

— Повторяю, между нами ничего нет, — ровным голосом продолжал уязвленный муж. — Но если бы даже и было…

— То это меня не касается! — саркастически закончила его мысль Энн.

— Пожалуй. Но я не это хотел сказать. Должен заметить, что тебе следует попытаться отбросить в сторону свою враждебность ко мне и вместо буйной фантазии призвать на помощь женскую интуицию и разум. Я взял тебя с собой для того, чтобы у нас было время привыкнуть к нашему новому положению. Зачем бы я стал для этого привозить тебя в дом своей любовницы? Недовольство, моя дорогая, следует проявлять не тогда, когда муж берет тебя в командировку, а когда он ищет повод, чтобы не взять.

При этих словах он, с ехидцей, заулыбался, и это так разъярило ее, что она почувствовала, как лицо покрывается пятнами.

— Такое давление в котле и такой маленький выпускной клапан, — поддразнил Рей, дотрагиваясь до ее щеки.

— Перестань обращаться со мной как с ребенком! — закричала Энн. — Я — не дитя!

— Ты так считаешь? — улыбка сменилась пристальным, оценивающим взглядом. — Эх, если бы это было правдой!

— Нет, благодарю вас, вина довольно, — помотала головой Энн, делая героические усилия, чтобы не зевнуть.

Рей не преувеличивал кулинарных талантов хозяйки, но тем не менее сама атмосфера ужина разочаровывала и вызывала чувство досады. Сперва ее забавляло, что мадам в разговоре намеренно обходила ее, обращаясь исключительно к своему визави, затем начало раздражать. Справедливости ради она вынуждена была отметить, что галантный супруг всеми силами старался смягчить поведение мадам и вовлечь в беседу Энн, но та устала от этой игры и не могла дождаться, когда же можно будет улизнуть.

— Вы не будете возражать, если я вас покину и отправлюсь в кровать? — спросила она, поднимаясь и благодаря за ужин, прежде чем Рейт успел вымолвить хоть слово.

— Пожалуй, и мне пора, — вторя ей, проговорил он.

— Нет-нет, ты оставайся, — запротестовала Энн.

Но он уже легонько взял ее под локоть и, поблагодарив хозяйку, повел молодую жену к двери.

— Тебе незачем было это делать, — напустилась на него Энн, когда они оказались в холле. — Вполне бы мог остаться.

— Как это — оставить мою новобрачную в одиночестве? — шутливо ужаснулся Рейт.

Энн взглянула на него, поджав губы.

— К чему эти остроты? — недовольно сказала она. — Я не круглая дура и прекрасно все понимаю.

— Что ты понимаешь? — переспросил он, когда она замолчала.

Но Энн только головой качнула. Что толку повторять то, что и так оба знали? Ведь она не была той девушкой, на которой этот заносчивый тип мечтал бы жениться по-настоящему, да и сама меньше всего мечтала о нем.

— Я все-таки не понимаю, зачем ты притащил меня сюда? — внезапно взорвалась она. — Что мне тут делать, пока ты в Роттердаме? Брать у графини уроки стряпни?

— Тебе не придется тут оставаться, — решительно ответил Рей. — Ты едешь со мной.

— Что? — в недоумении воззрилась на него Энн.

— Полагаю, тебе понравится месье Кальдерон, и ты найдешь его интересным собеседник-ком. К тому же он плохо говорит по-английски, а мой французский таков, что мне, конечно же, понадобится твое содействие.

Что он хочет сказать?.. Интересным собеседником? Я? Ведь его бизнес связан с такими вещами, в которых она очень слабо разбирается.

— Месье Кальдерон — видный деятель движения в защиту окружающей среды, — словно читая ее мысли, пояснил Рейт. — Он руководитель одной очень влиятельной организации, которая финансирует различные экологические проекты. В их осуществлении принимает участие и кое-кто из королевской семьи. Я знаю, что ты интересуешься этим, и уверен, вам будет о чем поговорить.

Как странно было услышать вдруг обычные человеческие слова, без дежурных насмешек. Энни даже не сразу сообразила, что ответить.

— Ну и конечно, ты избавишь меня от дополнительных расходов на переводчика, — невозмутимо прибавил Рейт.

С выражением оскорбленного достоинства Энн стрельнула в него глазами. А ей-то, глупой, на секунду поверилось, что он способен обращаться с ней как с человеком равным, от которого не ждут каких-то выгод. Она уже собралась было отказаться от поездки к Кальдерону, но перспектива торчать в этом замке заставила ее смолчать.

— Мне тут нужно просмотреть кое-какие бумаги, — прервал ее размышления Рейт, открывая дверь в соседний с гостиной кабинет. — Так что, если захочешь, иди в ванную первой.

Умом Энн понимала, что следует мысленно поблагодарить его за тактичность, но она почувствовала себя неуверенно и неуютно, как ребенок, которого отправляют спать, чтобы не путался под ногами. Не было ли это просто уловкой со стороны лукавого мужа, чтобы избавиться от нее, а самому вновь присоединиться к мадам? Что ж, если ему хочется побыть с француженкой, совершенно необязательно врать ей, обидчиво думала девушка. Он совершенно свободный человек, как, впрочем, они оба.

Но тогда почему же ей просто до тошноты неприятно мысленно представлять Рейта и мадам вместе? Воображать, как соприкасаются темные силуэты их голов, как мадам шепчет что-то своими пухлыми, густо намазанными губами на ухо старому знакомцу?