Лавиния Уайтфорд - Волны святого волшебства Страница 16

Анна посмотрела на нее с добротой и сочувствием.

— С ним ничего не случится, с сеньором. Он проделывал это много раз, — сказала она, неверно истолковав выражение лица Анжелы. — Его всегда зовут, когда люди теряются в лесу. Он сумеет о себе позаботиться.

— В этом я не сомневаюсь, — бросила Анжела. — В жизни еще не встречала столь самонадеянного человека. Самонадеянного, циничного и с куском льда вместо сердца.

Анна подняла глаза к потолку.

— Г-м-м… — уклончиво произнесла она. — Так вот, поскольку о его возвращении не было речи, обед — полностью на ваше усмотрение. Когда прикажете подавать?

Анжела отвергла самую мысль об обеде. Она делала все, что могла, для беженцев. Когда же стало ясно, что она настолько нервничает, что от ее помощи получается больше вреда, чем пользы, она ушла из кухни и отправилась бродить по главному зданию, заглядывая в пустые комнаты, доставая книги с полок, не в силах успокоиться.

Наконец она вернулась в свою комнату. Конечно, заснуть не удастся, но можно хотя бы поиграть с котенком, думала она. Она уступила ему свою постель для дневного отдыха.

Однако, войдя в комнату, она увидела на прикроватном столике белый конверт. Сердце у нее остановилось. Мог ли Фил Боргес написать ей? Сожалел ли он о своей грубости? Или хотел выразить что-то такое, что не мог сказать в лицо?

Мысль была странно тревожной. Анжела дотронулась до конверта так, словно это была спящая анаконда. Котенок поднял голову и сонно взглянул на нее.

Девушка взяла конверт в руки и осмотрела его. Он был надписан аккуратным, чуть старомодным почерком, который — Анжела была почти уверена — не мог принадлежать нетерпеливому, резкому Филу Боргесу. С одной стороны, это успокаивало, С другой — разочаровывало. Недовольная собственной противоречивой реакцией, Анжела быстро вскрыла конверт.

Она сразу взглянула на подпись. Письмо было от Регины Вернер. Она нахмурилась.

 «Моя дорогая девочка!

Я чувствую себя очень неловко, оставляя тебя одну на фазенде Боргес. Анна — хорошая женщина, но она всецело предана Филу Боргесу. На нее рассчитывать нельзя. Полагаю, что в отсутствие твоего отца предупредить тебя — мой долг».

Анжела насмешливо фыркнула. Итак, Регина тоже предупреждает ее. Интересно, что бы подумала миссионерша, если бы узнала, что первым пришло предупреждение Фила Боргеса, и было очень красочно иллюстрировано.

Она перевернула письмо Регины. Почерк стал острее, четче, словно писавший тщательно взвешивал каждое слово.

«Я знаю, что твой отец считает Фила Боргеса большим грешником», — продолжала Регина.

Анжела вздохнула. Письмо выпало из ее внезапно ослабевших рук. «Большим грешником». Она, должно быть, слышала слова Уинстона. Именно это она пыталась припомнить в лесу, когда Фил сказал, что карта принадлежит ему. Теперь это вспомнилось. Она еще порылась в памяти.

«Профессионал-соблазнитель». Вот что тогда сказал отец.

Анжела вздрогнула. Ей было так легко представить себе все это. Но ведь Фил Боргес не пытался соблазнять ее, разве не так? Он ее предупредил и, предупреждая, он с ужасающей наглостью показал ей, как легко она может пасть перед его натиском.

Не просто профессиональный соблазнитель, но тип, которого отвергла собственная семья, оплатив его изгнание из Рио. Фазенда Боргес, очевидно, сыграла роль отступного.

Хорошенькое отступное, криво улыбнулась Анжела, оглядывая обстановку, приобретенную тремя поколениями. Что же он такого натворил? Она возвратилась к письму Регины.

«После той истории с его невесткой ни одна женщина, имея дело с ним, не может быть спокойна за свою репутацию».

Его невестка? Анжела была ошеломлена.

«У него нет никакого уважения к невинности. Он уже дал пищу для болтовни, проведя с тобой ночь в джунглях. Боргеса это, конечно, не беспокоит. Ему наплевать, что скажут люди. Но твоему отцу не наплевать, и другим тоже. Так что, пожалуйста, будь осторожна, дорогая детка. В ближайшие несколько недель ты сделаешь выбор, который повлияет на все твое будущее. И за неверный выбор тебе придется расплачиваться до конца жизни».

Вместо подписи была взволнованная закорючка.

Его невестка! Анжела покачала головой. На него не похоже. Он, конечно, жестокий, насмешливый, немилосердно бесчувственный мужчина. Но он не подлец. Где-то в самой глубине души она чувствовала, что это так.

Значит, если все, что написано в письме, — правда, а в этом, похоже, никто не сомневается, то могла быть только одна причина.

— Он, должно быть, безумно любил ее, — сказала она вслух.

И тогда семья изгнала его.

Письмо, порхая, слетело на пол, когда Анжела встала и подошла к окну. Уж она-то знала кое-что относительно семейного отвержения. И она была не склонна безоговорочно осуждать Фила Боргеса только за это, А что до всего остального, то Регина сумела поставить ему в вину только безразличие к чужому мнению.

Анжела беспокойно ходила, поглядывая наружу, в залитую дождем тьму.

Идет ли он под дождем, замерзший и усталый? Или раскинул свою палатку и угощает бобами какую-нибудь сироту?

Неожиданный взрыв эмоций потряс ее мысли. Анжела судорожно вздохнула. Она отпрянула от окна, словно обжегшись, чувствуя, что вся дрожит.

— Я ревную, — сказала она вслух. — Ревную, О Господи, что со мной происходит?

Она схватила спящего котенка в охапку и почти что вылетела из комнаты.

Фил, вошедший в гостиную часом позже, обнаружил ее свернувшейся клубочком в кресле и читающей затрепанный роман в мягком переплете.

Увидев ее, он в удивлении остановился. Анжела подняла голову. Встретив его взгляд, она слегка покраснела и сказала лишь:

— Вы в порядке? Как там дела? Он пожал плечами и прошел к бару.

— Сыро и холодно. Похоже, что Галисию все покинули до того, как вода поднялась. — Он налил себе добрую порцию выпивки. — Никаких признаков того, что Уинстон там был.

— Ох! — Анжела чуть не подскочила. До нее вдруг дошло, что он, должно быть, искал ее отца. — Н-но вы думали, он мог там быть, да?

Фил повернулся к ней со стаканом в руке.

— Вы не очень хорошо знаете его, правда? — с любопытством спросил он.

Анжелу задел такой тон. Она вздернула подбородок.

— Я знаю его настолько хорошо, насколько он позволяет, — с достоинством ответила она.

— Ну да, я так и думал.

Он посмотрел на бледно-золотую жидкость в своем стакане и задумчиво поболтал ее.

— Он ведь вам ничего не говорит? Я имею в виду насчет того, что делает и куда идет?

Анжела кивнула.