Голос твоего сердца (СИ) - ElliAnni Страница 16

Русоволосая счастливо вздохнула, находясь в окружении любимой семьи. Жаль только Украина избегал ее все время. Даже не поздоровался, когда она подошла к нему. Почему он до сих пор настолько отстранен от нее? Девушка же простила его…

На середине пути асфальт кончился, и автомобили попали на ухабистую дорогу, заросшую травой. Пробираться через заросли оказалось не так уж просто, приходилось делать остановки и убирать ветки, преграждающие путь. Видно был сильный ураган, на время их отсутствия.

Странам чудом удалось добраться до старого, но большого деревянного дома с аккуратно подстриженным газоном. Их старое семейное гнездышко. Остатки прошлого.

— Я и не думал, что тут до сих пор будет все цело. — Вздохнул Азербайджан, рассматривая крышу дома и сарая.

— Это ты еще внутри не был. — Хлопнул тому по плечу казах, повесив на плечо большую дорожную сумку. — Мужчины, разбираем у дам сумки. Пусть не таскают тяжести.

Хорошо, что с ними Казахстан. Россия всегда знала, что на него можно положиться. С командным тоном, весёлым настроением и логическим мышлением он мог ловко настроить людей на работу и раздать обязанности по способностям человека. При этом сам никогда не отлынивал от своих обязанностей, и вместе с остальными работал в поте лица.

— Как он до сих пор держится? — недоумевал Штаты, нахмурившись, рассматривая каждую щель и доску.

— Видимо стоит на силе русского мата. — Пошутил Канада, достав из машины целую кипу удочек и спиннингов.

— Трудно поверить, что тут мы все поместимся… — С недоверием покосился на дом Мексика, забрав из рук Молдавии целую огромную сумку продуктов.

— Поместитесь. Здесь места хватит на человек двадцать. — Недовольно проворчал Украина, стоя рядом с Арменией.

Ему не особо радостно было ехать в старый семейный дом, а особенно встречаться со старшей сестрой. И так силой притащили сюда, еще работать заставят.

Когда мир забыл о нем, перестал считать жертвой обмана, украинец решил не высовываться, пока не утихнут споры, пока не забудут о его проколе. Хотя странно, что американец и его братья ничего не сказали и даже никак не отреагировали на правду. Как и все четырнадцать братьев и сестер. Русская вообще ничего не сделала за эти месяца, а могла бы устроить мировой скандал, обложить санкциями. Блондин окончательно запутался.

— Если в комнате будет спать сразу шесть человек на одном диване, то я лучше лягу на пол. — Посмеялся шатен, переступая порог дома.

В ответ его дернули за край футболки, прося обернуться.

«Всем хватит места. Комнат меньше, но в каждой по две кровати».

Россиянка улыбнулась, указывая пальцем на лестницу, ведущую на второй этаж. В окружении своих родных она словно цветок раскрылась, расцвела, принося радость и счастье, а также долгожданное спокойствие.

— Мы перетащим в комнату еще одну кровать, чтобы вы втроем жили вместе. — Взял Грузия из рук сестры сумку с одеждой. — Надо только ребят позвать.

«Уберите из спальни отца его шкаф, а с комнаты деда притащите кровать».

— Тот самый, к которому он нас не подпускал? — поинтересовался грузин, и, получив в ответ согласный кивок, крикнул: — Тадж! Турки! Дело особой важности! Поднимайтесь на второй этаж к комнате Союза!

Услышав в ответ непонятные крики, он рванул к своим братьям, оставляя США и Россию одних в коридоре. Неловкая тишина нависла над парочкой. Все разбежались по комнатам, а они даже не знают, что им делать. Но все же русская первая решила не молчать и достала телефон, после быстро набирая текст.

«Показать комнату?»

— Я думал, ты этого никогда не скажешь…то есть не напишешь. — Смутился Штаты, взяв походную сумку в руку.

Она тихо посмеялась над его реакцией, а после повела за собой, стараясь как можно быстрее строчить в телефоне сообщение.

Оба шли по длинному коридору, выстланным старым бордовым ковром по деревянному скрипучему полу. Каждый шаг это маленькая сигнализация для окружающих, а мебель, стоящая у стены, неистово тряслась, добавляя к скрипу еще больше шума.

Чем дальше они шли, тем тревожнее становилось американцу. Да и как быть спокойным, когда с каждой фотографии на стене смотрел на тебя грозный СССР. Серьезный и такой же холодный, как зима на здешних землях.

Один портрет, где он рассиживал в своем кресле в кабинете и курил трубку, читая, видимо, очередной документ. Следующая фотография с его свадьбы, причем лицо невесты скрывала длинная фата. Семейных снимков, что очень странно, нигде не было. Только Союз с его неприступным видом.

Пройдя еще немного по коридору, они дошли до нужной комнаты, в которой уже раздавался шум и смех братьев шатена. Но тот даже не обратил внимания на звуки, с опаской разглядывая портрет Российской империи. Он также не отличался радостной улыбкой или хотя бы безобидным видом, смотря на всех свысока. Однако одно небольшое отличие присутствовало. Глаза не отдавали злобой и ненавистью к окружающим. Даже страх ушел. Было что-то доброе и нежное в его взгляде, но в то же время и отстраненное.

Почувствовав, как кто-то тянет его за футболку, США обернулся, встречаясь лицом с экраном телефона.

«Это снимок дедули после того, как мы поздравили его с Днем рождения».

Трудно было поверить написанному, когда на фотографии явно мужчина не особо рад празднику.

— Трудно поверить, что у него днюха…

«Дедушка всегда был сдержан. И отец такой же».

— Мне кажется, они на фотографиях хотят всех поубивать. Особенно Союз.

«Папа не любит фотографироваться».

Россиянка вздрогнула, чуть не уронив телефон, когда братья Штатов внезапно вылетели из комнаты, громко крича.

— Там какая-то хрень! — заорал Канада, указывая на жужжащее насекомое. — Мурика, убей его!

— Чего?! Сам иди и бей! — возмутился тот, пытаясь понять, что за чудище летает по комнате.

Пока парни с опаской смотрели на летающее насекомое, девушка стояла у порога, не понимая, что страшного они увидели в осе. Ее хлопни, и она лапы откинет.

— Рос, уйди оттуда. Оно тебя сожрет! — шипел Мексика, пытаясь вернуть Россию в безопасную зону.

Но та лишь недоумевающе взглянула на них, а после взяла журнал, свернув его в трубочку. Пару взмахов и ударов и оса лежала на полу, еще предсмертно дергая усиками и лапками. Один — один, в пользу стран. Когда-то такая же оса ее ужалила, теперь русская сравняла счеты.

— Охренеть… Вы русские просто терминаторы. — Вошел в спальню канадец, аплодируя. — Мое уважение, принцесса. Вы покорили мое сердце.

Россиянка смутилась, сжав сильнее несчастный журнал. Хотя ей бы было приятнее, если бы американец сказал ей такое. Но тот