Сделка с совестью - Слава Доронина Страница 17

тянет Слуцкий, поворачиваясь ко мне. – В салон ее отвези. Пусть расчет получит, как и хотела, а потом домой. И глаз с нее не спускай. Мало ли что. У Артура Ремовича два сына – отморозки похлеще, чем я. Вдруг кому-то из них приглянется наша звездочка? Или сразу обоим? Еще попросят ее бонусом к автосалонам.  Мне бы этого очень не хотелось. А тебе, Золушка? Хотя… ты ведь собралась ошибки совершать с другими? Так и быть, позволю один раз, и мне выгода будет, да, Алёнушка?

Я нервно сглатываю образовавшийся ком в горле. На что Антон намекает? Что продаст как вещь, вместо одного из автосалонов, если кому-то там приглянусь? Становится совсем не по себе от его слов.

– Я не твоя собственность, – цежу сквозь зубы, но голос дрожит и выдает мои растрепанные чувства. – Не нужно втягивать меня в свои проблемы и эту грязь.

Слышится громкий, раскатистый смех.

– Ну всё. Успокойся, Алён. Не трясись, – мягче говорит Слуцкий, убирая улыбку с лица. – Пошутил я. Не дам тебя никому в обиду. Кроме себя.

Он берет мою руку и быстро целует запястье, а потом тянется к телефону и кому-то набирает сообщение.

Но слова Антона почему-то ни капли не успокаивают. Если бы знала, что он станет гайки закручивать, угрозами раскидываться и окончательно слетит с катушек, помешавшись на своих деньгах, то лучше бы и не возвращалась из Владивостока.

10 глава

– Вот. – Отец кидает папку на стол и встает, направляясь к окну. – Твоя ближайшая работа на пару месяцев. Будешь курировать вместе с Гончаровым. Командировки по объектам в прежнем режиме.

Весь его вид кричит о том, что отец дико зол. Я и сам пребываю не в лучшем расположении духа. С утра штормит и слабость накатывает от постоянного недосыпа.

Беру папку в руки и листаю бумаги.

– Что там у Эрика? – спрашивает отец.

– А что у Эрика?

Отец и так на взводе, опасно с ним так разговаривать, но сомневаюсь, что ему еще не доложили, что там у Эрика.

– За твоего брата и его бизнес с Измайловым сверху серьезно взялись. Умеете вы время подбирать. Я в политику подался, если ты не помнишь. Ко мне сейчас и без того пристальное внимание. Со всех сторон. А вы как взбесились все. – Отец подходит к столу и стучит по нему костяшками пальцев, чем жутко нервирует. – Ты где-то по бумагам у них мелькаешь или наши ответвления? Чего мне ждать?

– Ты бы уже знал, если бы я мелькал, а Гончаров тебе оборвал бы все телефоны. Я чист.

Отец громко цокает и начинает неторопливо расхаживать по кабинету взад-вперед, тем самым раздражая еще сильнее.

– Чист, Янис? Не нужно мне врать.

Я продолжаю молча изучать бумаги. Что он хочет услышать? Так само выходит? Это не ответ взрослого человека. Духи нашептывают? Еще больше из себя выйдет. В тебя, папа, умные и разносторонние с братом пошли, не переносящие подлость и ложь?

Все же есть во мне что-то от деда-дипломата. В те моменты, когда отец без настроения и чем-то дико недоволен, стараюсь больше молчать и со всем соглашаться. А то Эрик в детстве часто шутил, что меня из цыганского табора взяли. Типа у них принято усыновлять детей. Нет, братишка. Одного мы поля ягоды. Ты такой же несдержанный бываешь, как и я. Несчастье с Элькой сильно подкосило, вот и остепенился. А я, наверное, никогда за ум не возьмусь. Сколько ни прикладывай усилий.

– Синицкий и его госпитализация – твоих рук дело? – доносится глухой голос отца из другого конца кабинета.

– Впервые слышу эту фамилию, – отвечаю без заминки.

Отец шумно вздыхает. Садится на край стола и ждет, когда я закончу смотреть документы.

– Ты разве не понимаешь, что все это до поры до времени? Вы с Эриком доиграетесь. Однажды я прикрыть не смогу и что тогда?

– Я сказал, что чист. Значит чист, – стою на своем.

Формально это так, а как на самом деле – никому знать не нужно.

– Ну, что скажешь? – спрашивает отец, когда я отрываюсь от бумаг.

А что тут скажешь? По мне, все очевидно.

«Зря поручаешь», – едва не соскакивает с языка, но вовремя закрываю рот на замок. Разговор у меня короткий с такими прыткими и охочими до чужих денег ублюдками. У отца тоже. Поэтому он и хочет, чтобы я этим занялся. Тренировал выдержку, с которой у меня сплошные проблемы, и тем самым готовился к тому, чтобы вскоре сменить отца в кресле руководителя.

– Слуцкий мутит отработанные схемы, уводит от нас заказчиков и отмывает наши же деньги через подставные фирмы. Год назад нечто похожее было со Сташевским. Новая пешка Кириянова?

– Да. И очередная попытка Кири скомпрометировать меня и мою команду. Мелькать мне там нежелательно. Поэтому официально этим делом занимается Гончаров, а закулисно – мы. Спускать с рук такое нельзя. Вопрос необходимо решить мирно, Янис. Не так, как с Синицким. Ты меня понял?

Надо же, как козлы подобрались. Синицкий, Слуцкий. У обоих фамилии заканчиваются на славную букву «й».

Лучше бы меня привилегии и «трон» отца обошли стороной, но третьего брата нам не родили. Увы.

– Услышал, – сдержанно отвечаю я.

– Вопросы?

– Если Кириянов копает под тебя, то жди еще подстав. Нужно глобально решать проблему, а не наказывать его пешек. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

– Понимаю. И накажу. Когда придет время. А сейчас мне не нужна новая шумиха. Достаточно той, что уже есть вокруг ваших имен. В большом бизнесе люди часто идут по головам, ради каких-то своих целей и желаний. Но ключевое в этом – люди. А не звери. Так что давай без жести, мозги подключай. Этого у тебя, к счастью, в избытке. Учись вести переговоры, Ян, и держать эмоции под контролем. Пригодится в  жизни. Шашкой махать все умеют, но победу одерживает не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее.

– На сегодня всё, Артур Ремович? Экзекуция мозга закончена?

– Кстати, как голова? – смягчается отец и кладет руку мне на плечо.

– Ты про мигрени или про эзотерические приходы? – усмехаюсь я, сгребая папку со стола.

– Опять, что ли, началось? – Отец сосредотачивает хмурый взгляд на моем лице.

– Ничего не началось. С головой тоже всё нормально. Ладно. Задание получил. Мне пора по своим делам мчать.

– Матери позвони. А лучше бы заехали вечером. Вместе с Эриком, – строго летит мне в спину.

– Постараемся.

Я выхожу из отцовского кабинета и иду к машине. Бросаю папку на сиденье и набираю брата. Один к родителям не поеду. Прекрасно понимаю, зачем