Я же говорил, что ты будешь моей (СИ) - Головач Страница 17

— Но наказание было бы в том случае куда мягче. За свою любимую собачку наша директриса заставила меня месяц мыть посуду в столовой.

— Уж лучше посуда… Чем унитазы, — фыркнул Кастиэль и не зря. Ведь он их мыл, причём три месяца, на каждой перемене.

— Ладно-ладно, с этим я спорить не буду, — я с усмешкой подняла руки.

— Э-э-э-эх, ладно, хватит болтать, давайте петь уже.

— Хорошо-хорошо. Давайте.

После этих слов мы всё же поднялись на сцену. Парни встали за своими инструментами, я же встала у микрофона и глубоко выдохнула.

Всё же мне и вправду давно не доводилось петь. Если вспомнить, то в последний раз я пела около двух лет назад, и то по просьбе мамы.

Мне же самой было просто напросто морально больно петь после того, как я уехала и бросила всё, что любила здесь.

Но всё же, отбросив грустные мысли о прошлом, я сказала ребятам, что они должны играть.

И стоило музыке, наконец, наполнить помещение, как и я позволила собственному голосу излить все свои чувства к любимому делу и творчеству:

Мама, что делать, его лоа слеп,

По запаху перемещается в пустоте,

Будто тянет его ко мне прозрачный клей,

Из змеиных тонких сваренный костей.

Будто ты меня сшила змеиной иглой,

А прореху на сердце оставила,

Я не знаю его так, как его лоа,

Научи меня танцевать с ним по правилам

Шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Мама, послушай, за ним всюду ходит змея,

Он её из волос моих как-то вытащил,

И вроде бы ясно, что она — это не я,

А с другой стороны, волос-то тысячи?!

Будто запах весной превращается в звук,

И прозрачною змеею следом ходит свирель,

И шаги его текут меж разомкнутых рук,

А музыка летит из распахнутых дверей

Шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Мама, шей, шнуруй лопатки узкие,

Аккуратнее вдоль позвоночника вонзай,

Если его лоа слеп и ходит по музыке,

Я и сама себе сейчас завяжу глаза.

Шей, шей, шей, шей,

Пришей моё тело к душе,

А с другой стороны пришей тень,

Чтобы танцевать в темноте

Чтобы танцевать под землёй,

Чтобы танцевать под стрелой,

Чтобы без взгляда и слова,

Чтобы танцевать с его лоа,

Чтобы танцевать с его лоа,

Просто танцевать с его лоа.

Должна признаться честно, было чертовски приятно снова и снова погружаться с головой в музыку и песню, словно вновь возвращаясь в те годы юности.

Сейчас я снова почувствовала некую свободу, что чувствовала и в школе, когда выступала вместе со своими одноклассниками.

И ничто и никогда не могло заменить мне тех самых ощущений.

Как же я скучала по этому. Очень сильно скучала…

— А неплохо получается! — ответил Эдуардо, когда песня уже завершилась. — Ка-а-а-ас, айда её к нам на подпевку.

— Ей ещё универ заканчивать, — отозвался красноволосый со вздохом.

— Увы, — вздохнула также и я, чуть грустно улыбнувшись. — Да и не создана я для сцены вовсе.

— Ну, в тебе неуверенность так говорит, — произнёс Эд.

— Эд… Давай моя невеста сама решит, что хочет в этой жизни, — проговорил Кастиэль, отставляя гитару в сторону. — А там, что бы она ни выбрала, я её поддержу.

— Мне просто нужно время, чтобы окончательно определиться со всем этим, вот и всё, — сказала я, со слабой улыбкой.

— Но-о-о-о-о…

— Эд… Замолчи. Не дави на девчонку. Последний курс в универе это тот ещё кошмар.

— И это ещё мягко сказано. Я…

Но не успела я договорить, как у меня вдруг зазвонил мобильный.

На экране высветилось «папа».

— Ребят, я на пару минут… — выдохнула я и направилась к выходу на улицу. Что-то мне подсказывало, что отец мне звонит не просто так.

Стоило мне, наконец, выйти на улицу и включить телефон, как оттуда послышалось пыхтение отца:

— Рина, здравствуй.

— Да, папа, здравствуй, — спокойно ответила я. — Ты что-то хотел?

— Да, хотел. Как это понимать? Что за новость о помолвке с этим ничтожном регрессирующем подонком?! Ты сошла с ума? За тобой и так ухаживал сын моего коллеги по работе, и у него прекрасное будущее! Более того я простил твой побег в этот городок, я простил то, что ты накричала на нас с мамой перед отъездом… Но выбрать вот этого… Идиота себе в…

— Я надеюсь, ты выговорился? А теперь, пожалуйста, послушай меня и постарайся понять. Ты сам прекрасно знаешь, что я не хотела уезжать с вами, не хотела бросать ни своих друзей, ни любимого человека. Но из-за твоего… Скверного характера я была вынуждена уехать, о чём до сих пор очень сильно жалею. И ты также прекрасно знаешь, что я никогда не отвечала на симпатию сына твоего коллеги и других парней. Я…

— Да потому что тебе, дурочка, нужно было выкинуть этого кретина из своей головы, как и мечту, стать музыкантом! Ты?! И музыка?! Да ты играешь с этим… — голос моего отца исказился от отвращения. — Кастиэлем хуже, чем в филармонии Моцарта! Музыка это всего лишь идиотские мелодии и ноты на бумажке! И этот парень тебе бы сто раз изменял! Или приучил бы к наркотикам! Рина, чтобы жить счастливо, надо на эту жизнь горбатиться, и в этом плане поможет именно бизнес, связи и отличный брак! А ты всё разрушила одним своим поведением тела, головы и сердца! Хотя ты не им чувствовала всегда, а именно тем, что сейчас уже давно является дырой!

— Вот как ты думаешь обо мне на самом деле, папа? Вот как, оказывается, ты меня любишь?! — мой же голос сорвался на крик. — Браво, папа! Просто браво! Ты только что потерял последнюю каплю уважения своей дочери к тебе! — тут же в порыве эмоций я ударила кулаком в стену едва ли не со всей силы, а после продолжила: — Ты никогда не понимал и не стремился понимать, ни меня, ни моё мнение и мечты! Ты никогда не пытался хотя бы раз поставить себя на моё место! Именно из-за тебя я страдала все эти четыре грёбаных года! Именно из-за тебя я была в разлуке с друзьями и Кастиэлем! Причинила ему боль, от которой он уже страдал однажды!

— Ой, подумаешь, боль! Настоящая боль, это в коляске сидеть! Как твоя одноклассница Виолетт! Не слышала? А она теперь с раздробленными ногами пишет свои бесполезные картины и едва концы с концами сводит! Учти,