Утонуть в его глазах - Кенди Шеперд Страница 18

– А вы когда‑нибудь одалживали эту машину?

– Только один раз, на съемки фильма. Я знала кое‑кого из кинокомпании, и они предложили огромную сумму за аренду. А вернули мне машину поцарапанной и отрицали свою вину. Моя бесценная машинка. Никогда больше. Все знают, что я никому не даю второго шанса.

Последние слова она произнесла как бы между прочим, но у него возникло ощущение, что к ним нужно отнестись серьезно. Элоиза была очаровательна и дружелюбна, но невозможно управлять успешным бизнесом с клиентами по всему миру и при этом не быть достаточно жестким человеком.

– Но я дала обещание, которое намерена сдержать, – продолжала она. – Когда Винг решит выйти замуж, я одолжу ей мою машину на свадьбу. Дружба – это все.

– Конечно, – согласился Джош, думая о том, насколько она противоречива и насколько это делает ее интересной.

Конечный пункт их поездки располагался к юго‑западу от Сиднея.

– Обещаю, когда мы выедем из города, пейзаж будет очень интересным. Это место отдыха богатых людей Сиднея. Вы увидите повсюду огромные особняки, окруженные роскошными садами. Сильвер‑Триз, куда мы направляемся, – один из них. Семья жениха владеет им с незапамятных времен. Изумительные сады, озеро, теннисный корт, бассейн, конюшни – там есть все, чего только можно пожелать.

– Мне не терпится увидеть все это. Я не бывал нигде за пределами Мельбурна и Сиднея.

– И вам не хочется отправиться на север в Квинсленд на отдых после того, как вы проделываете такой большой путь из Бостона до Австралии?

– Я редко отдыхаю, – сухо сказал он.

– Понимаю.

Некоторое время они ехали в молчании.

– Вы спрашивали меня, не мечтала ли я в детстве шить свадебные платья для знаменитостей. Я знаю, что ваши родители вынудили вас самого зарабатывать себе на жизнь. Но не мечтали ли вы в детстве стать миллиардером?

Джош чуть не поперхнулся от ее прямого вопроса.

– Никто еще не задавал мне такой вопрос, – сказал он, немного придя в себя.

– Может быть, потому, что вы кажетесь таким грозным.

– Грозным?

– Ваши достижения невероятны. И если бы я знала, кто вы, я не посмела бы заговорить с вами в парке.

– Я рад, что вы сделали это.

И не из‑за Тори, а из‑за него самого.

– Благодаря Дейзи, – весело сказала Элоиза. – Но серьезно, вы мечтали стать тем, кем стали?

– Я знал, что хочу работать в области компьютерных технологий. Я планировал получить степень в этой области. Но этого не случилось.

– Из‑за того, что произошло, когда вам было шестнадцать лет?

– Это началось еще раньше. – Он сделал паузу. – Вам обязательно хочется знать все это?

– Если бы мы были по‑настоящему обручены, я бы знала это, не так ли?

– Полагаю, вы правы, – неохотно признал Джош.

Его прошлое было его личным делом, и он не хотел им делиться. Но Элоиза была права: если бы она была его будущей женой, знала бы о нем больше, чем знает сейчас. «Женой». Это слово ужаснуло его, пусть даже все это было лишь игрой.

Он не знал, что толкнуло его предложить ей притвориться, что они обручены. Тут смешались и его влечение к ней, и его преданность Тори, и то, что все его пребывание в Сиднее приобрело сюрреалистические черты. Встреча с собакой в парке. Снимки, которые сделали папарацци. Смокинг, который ему шили в ателье Элоизы. Такие вещи с ним не происходили прежде.

А потом их притворная встреча в Санта‑Монике, которую они обсудили за тайской едой и замечательным австралийским белым вином. Наперекор всей логике ему хотелось, чтобы эта встреча произошла в действительности. Ему хотелось, чтобы он повстречал Элоизу независимо от Тори. Ему хотелось, чтобы он был открыт для любви, а не прятался за стеной, которую возвел вокруг своего сердца.

– Ну же, давайте, – сказала Элоиза. – Это не может быть более неловким, чем мое желание стать русалкой.

Джош не смог сдержать улыбку.

– Если вы настаиваете.

– Настаиваю.

– Как я уже говорил вам, даже до того, как выяснилось, что я не родной сын моего бывшего отца, я был в семье белой вороной. У меня не было способностей ни к юриспруденции, ни к финансам, единственным приемлемым занятиям, по мнению моего бывшего отца.

– Вы называете его бывшим отцом?

– А как еще мне его называть? Формально он был моим отчимом, надо полагать, но это не подходит из‑за того, что он сам этого не знал. Моя мать обманула его, выдавая меня за его сына. Я расцениваю все случившееся, как мой развод с ним.

– Наверное, вы правы. Между прочим, он кажется мне настоящим чудовищем. Как можно воспитывать ребенка с рождения, а потом просто выгнать его? Разве вы не были его сыном во всех отношениях, кроме кровного родства?

– Не думаю, что он особенно обрадовался моему появлению. Но в течение шестнадцати лет он выполнял свои функции отца.

– Как и обязан был, учитывая, что он считал вас своим родным сыном, – с негодованием сказала Элоиза.

Джош пожал плечами:

– По правде говоря, мы никогда с ним особо не ладили. Я разочаровывал его. Не усердствовал в учебе. Решительно не тот сын, которым можно было похвастать в клубе. Когда встал вопрос о моей карьере, он предложил мне освоить какую‑нибудь профессию типа электрика или сантехника. Он говорил это с издевкой. Но я не видел ничего плохого в этих профессиях. Я с удовольствием освоил бы их. Но он так мало знал обо мне; он понятия не имел, что я уже подрабатываю программистом.

– Ваши интересы лежали в другой области.

– Моя консервативная семья не признавала цифровой мир. А я не хотел изучать право в Гарварде, а планировал поступить в Массачусетский технологический институт. – Он сделал паузу. – Пока меня не выкинули из дома без ничего. И уж конечно, без денег на обучение.

– В прессе говорят, что вы сами себя сделали.

– Я этого не отрицаю. Мне никто не помогал. Я добился всего своим трудом. Я рисковал, у меня случались неудачи, но я упорно стремился к цели. И я горжусь этим.

– Но теперь вы дали повод своему бывшему отцу хвастаться вашими успехами.

Джош стиснул зубы.

– Я позаботился о том, чтобы он знал, чего я достиг. И мой бывший брат тоже. Но они не станут хвастаться моими достижениями.

Год назад он видел своего бывшего отца на расстоянии в элитном яхт‑клубе, в котором они оба состояли. Джош был уверен, что и он его видел, но отвернулся, словно не