Соломон. Забытая нежность - Слава Доронина Страница 18

Глава 12

Аня

Жизнь научила меня многому: я никогда и ни на кого не надеялась, не ждала ничьей помощи, я просто знала, что ее никогда и ни от кого не будет. Родители, правда, не всегда пили, но мы всегда жили в нищете. Сколько себя помню. И видела много таких семей вокруг и детей, что росли в подобных условиях. И не хотела я такой жизни, не хотела стать продолжательницей традиций своих родителей и для Маши хотела другого будущего. После Маши мать родила ещё одного ребёнка. Мальчика. Мертворожденного. Она уже до беременности пила, а после как родила его, мёртвого, так и вовсе, будто умом тронулась.

Отец… Это вообще отдельный разговор. Я за последнее годы ни дня не видела его трезвым. Алкоголь опустил и превратил их в животных. И главное, на эту пакость, проклятый алкоголь, им всегда хватало денег, он стимулировал их работать и искать заработок. Не Маша, не я, а вот такие низменные радости и потребности. Поэтому я как та лягушка, попавшая в кувшин с молоком, собиралась барахтаться до последнего. А там будь что будет.

Наверное, я тоже немного тронулась умом, но у меня внутри были равнодушие и пустота, а еще капелька облегчения, что родителей больше не стало. И какое-то горькое сожаление, ведь они не всегда такими были, а по своей глупости погорели и чуть нас с Машей на тот свет не забрали. У меня в груди было очень тяжело. И я сильно переживала за сестру и наше будущее. Я рано познала взрослую жизнь, ее законы и обратную сторону. И если бы не Игорь… то Машу у меня уже забрали, потому что его договоренности с опекой и подготовка всех документов решались денежным путем. Если бы не он, я бы и родителей не смогла похоронить в такие короткие сроки. Во всей этой ситуации с предложением Соломона меня смущало лишь одно – это Маша и ее привязанность к мужчине. Пока я лежала в больнице, они успели поладить и сблизиться, да и Маша бы не смогла потянуться к плохому человеку. Слишком она добрая и открытая девочка и, если человек плохой, остро это чувствовала и замыкалась в себе. Как только видела отца, так и начинала плакать от страха. А тот, как будто издевался над ней, и пьяный доводил ребёнка сильнее. Мы потому прятались от них от греха подальше. А то он в последнее время руки принялся распускать, я все боялась, до беды это все дойти могло. Что в итоге и произошло.

Я не спала почти всю ночь, слушала, как шумел ветер в деревьях, гладила голову и спинку Маши и думала. Думала о том, что согласилась в первую очередь ради нее. Потому что нам некуда идти. Даже соседи и те не пришли узнать, что с нами и как после пожара. Что за нелюди! Обычно в маленьких посёлках все друг друга поддерживают, а тут… Хотя какое может быть отношение к девочкам, дочерям алкашей, из-за которых чуть не погорел поселок? Я поэтому не хотела оставаться больше в Рыбачьем. Тем более я никуда не поступила, а Маше нужно в школу идти. А жить, а кушать на что? Даже одежды толком не было, спасибо Игорь и об этом позаботился. Нет, я не собиралась таким образом перекладывать всю ответственность за нас с Машей на плечи Соломона, но одной мне сейчас не выкарабкаться, и я отчётливо это понимала. У меня даже вариантов других не было, как откинуть все сомнения и воспользоваться предоставленным шансом. Главное, у моей девочки все будет хорошо, она пойдет учиться в школу, будет хорошо питаться и я, возможно, устроюсь куда-то на работу. Потихоньку окрепнем, встанем на ноги и уйдём от Соломона, чтобы не быть для него обузой и не мешать его личной жизни. А там, глядишь, и время пролетит, и я попробую ещё раз поступить куда-нибудь. А моей решимости и запала уж точно хватит, чтобы не опустить руки.

Вчера вечером Игорь сообщил, что ближе к обеду мы уедем в Москву. После этого заявления я глаз ночью не сомкнула, а утром сходила на пристань и окинула печальным взглядом привычное место. Да, мне было очень тяжело уезжать из поселка и отправляться в неизвестность, в совсем другой мир. Но разве были у меня другие варианты? Обычно трудности не только приносят много душевных терзаний и мук, но и закаляют, делают сильнее. Зачем-то эти испытания были посланы для меня свыше. Значит, я должна была их преодолеть. У сестры больше никого не осталось, кроме меня, и я не хотела подвести ожидания и чувства маленького и любимого человека.

– Аня, пожалуйста, пойдём, поищем Пуховика! – мы уже собирались уезжать.

– Пойдём, – согласилась я, окидывая взглядом нашу комнату.

Все вещи уместились в один большой пакет.

– Пуховик и вчера не приходил, – сказала Маша дрогнувшим голосом, и я подошла к сестре и обняла ее за плечи.

Чертяка и здесь повадился к нам ходить. Ещё накануне я сказала Маше, что мы уедем вместе с Игорем в город, и сестра тут же принялась уговаривать меня и Игоря взять с собой Пуховика. Но ведь он лесной кот, дикий. Он не сможет жить в городе. Ему нужна воля и простор и… вешать на Игоря ещё одного иждивенца. Нас с Машей было достаточно. Но это все понимала я, а как было втолковать маленькой девочке, которая внезапно решила, что предаёт дружбу с котом, оставляя его здесь одного?

– Аня, он точно не будет по мне скучать? – серьёзно спросила Маша, видя, что меня не трогают ее слезы и уговоры.

Трогали на самом деле, но виду показывать не хотела, чтобы Маша еще сильнее не переживала. Конечно, животина привязалась к нам и продолжит ходить к дому, в котором больше никто не будет жить, но… что я могла сделать в этой ситуации? У меня и так сердце болело за все, ещё теперь вот за переживания Маши, что она бросает друга. Жалко было кота и, в общем, страшно уезжать. Но я уже все решила. И назад дороги не было.

– Маша, ну ты погляди, какое здесь для