Алисон Нортон - Отец по договору Страница 18

Линор растерянно взглянула на стол. Пальцами, черными от машинописной краски, она и впрямь заляпала документ, который хотела отодвинуть подальше.

— Я не заметила…

— Это вы будете объяснять мистеру Форестеру, когда он вынужден будет снова встречаться с мистером Андервудом из-за вашей неряшливости! — Кэтрин хлопнула ладонью по столу. — Я даже не могу представить, что он на это скажет.

А вот Линор, напротив, отлично представляла. «Убирайся из моей конторы!» — потребует Аллан.

— Извините. Мне очень жаль.

— Ваши извинения делу не помогут. Мистер Андервуд один из самых капризных клиентов. Если мы будем дергать его по любому пустячному поводу, он обратится в другую юридическую фирму.

— Я…

Но под ледяным взглядом начальницы Линор не нашла, что ответить. Она опустила глаза, и взгляд ее случайно упал на газетную страницу с рекламной картинкой. Там была изображена музыкальная шкатулка — почти такая же, как та, что подарил ей Аллан. Два голубка на крышке шкатулки… Крышка откидывается, звучит свадебный марш, фигурки жениха и невесты сближаются в поцелуе…

Судорога свела ей горло. Линор поняла, что сейчас разрыдается и поделать с этим уже ничего нельзя. Нет-нет, пожалуйста, только не сейчас! — мысленно взмолилась она. Но было поздно.

Тогда Линор стремительно развернулась, надеясь, что Кэтрин не заметит слез, уже поползших теплыми струйками по щекам, и бросилась в туалет. Там она быстро открыла кран на полную мощность и прижалась лбом к зеркалу. Плечи ее содрогались.

Легкое касание руки заставило ее вздрогнуть;

— Линор… — Это был голос Кэтрин, мягкий и участливый. — Линор, с вами все в порядке?

Нет, не в порядке. И уже никогда не будет в порядке, потому что она ни на что не годна. А голубки на крышке шкатулки все так же целуются, и раздаются звуки свадебного марша…

— Послушайте, никто не совершенен. — Начальница слегка надавила Линор на плечо, поворачивая ее к себе лицом. — В конце концов испорченный договор — это мелочь, не стоящая слез. Старик Андервуд не развалится, если поставит свою подпись еще раз. Простите, что накричала на вас.

— Дело не в этом, — всхлипнула Линор, пряча от Кэтрин заплаканное лицо. — Не обращайте на меня внимания. Это сейчас пройдет.

— А в чем же тогда дело? — мягко, но настойчиво спросила Кэтрин, не оставляя попыток заглянуть своей помощнице в лицо.

— Так… пустяки.

Дверь за их спиной внезапно открылась, и Линор увидела в зеркале отражение двух вошедших женщин. Она попыталась отвернуться, чтобы они не разглядели ее лица, но не успела. Та из вошедших, что была повыше, уже направлялась к ним.

— Что случилось?

— Линор говорит, что это пустяки, Ло, — ответила Кэтрин. — Но мне почему-то не верится.

Вторая из женщин, невысокая изящная шатенка, положила Линор руку на плечо.

— Меня зовут Флоренс. А это Ловиса.

— Для друзей — Ло, — приветливо вставила Ловиса, крупная беловолосая девушка скандинавского типа. — Будем знакомы.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — участливо спросила Флоренс.

— Я… я не знаю, — пролепетала Линор, оставив попытки отвернуться. — Сама не понимаю, что на меня нашло.

— С каждым может случиться. — Ло протянула новой знакомой несколько бумажных салфеток. — Почему бы вам не рассказать, что произошло? Может быть, вместе мы что-нибудь придумаем.

— Вот-вот, — подхватила рыжая Флоренс. — Одна голова хорошо, а четыре лучше. К тому же нельзя все держать в себе, так и нервный стресс получить недолго.

— Ну же, Линор, — подбодрила ее Кэтрин.

Линор промокнула глаза салфеткой. Простое человеческое участие так сильно тронуло ее, что и впрямь захотелось поделиться своими печалями. Ведь за все ужасные четыре месяца Линор ни разу ни с кем не говорила по душам, не просила совета… Может, потому, что у нее никогда не было друзей.

Линор подошла к открытому окну и прислонилась спиной к подоконнику. Теплый майский ветер шевелил прядку ее волос. Трое женщин смотрели на нее с сочувственным ожиданием.

— Я не уверена, что это хорошая идея, — в последний раз попробовала возразить Линор. — Может быть, Аллану не понравится, что я…

— Разговор останется между нами, — клятвенно заверила ее Ловиса. — Не правда ли?

Подруги согласно закивали.

Теперь Линор просто раздирало желание рассказать все как есть. Даже со своей матерью она не могла поговорить откровенно.

— Просто не знаю, с чего начать. Я никому этого не рассказывала…

— Отчего вы расплакались? — задала наводящий вопрос Флоренс.

— Это я ее расстроила, — призналась Кэтрин. Но Линор замотала головой.

— Вовсе нет. Я просто увидела… картинку с музыкальной шкатулкой.

— И что с того? — удивленно подняла светлые брови Ловиса.

— Это напомнило мне о свадьбе.

— Какой свадьбе?

— О нашей с Алланом свадьбе. Это было четыре месяца назад… И тогда я забеременела.

Глаза слушавших расширились от изумления. Линор вовсе не хотела их шокировать, но говорить правду и видеть, что тебе сочувствуют, было так прекрасно!

— Наверное, поэтому я такая нервная сейчас, — продолжала она. — Чуть что, начинаю плакать, будто мало других проблем.

— Других проблем? — Кэтрин встревоженно смотрела на нее.

— Ну да. Я не только беременна и разведена, но еще и разорена. У меня не осталось ни пенни.

Линор почувствовала, что по щеке ее ползет слеза, и поспешно прижала к лицу салфетку. О нет, только не это!

— Аллан думает, я забеременела нарочно, потому что мне нужны его деньги. И у него есть причины так считать. Ведь мой отец проиграл на бирже все, что имел, а сам сбежал из страны. Мне пришлось продать имение, чтобы расплатиться с долгами. А мать уехала в Штаты — искать нового богатого мужа. Но это еще не значит, что я… такая же, как она.

— А тебе нужны деньги Аллана? — пытливо спросила Кэтрин.

Нечего сказать, откровенный вопрос!

— Нет. Я не хочу быть приживалкой у собственного мужа. Единственный приемлемый для меня способ получить деньги — это честно их заработать. Аллан просто не понимает, что я хочу встать на ноги. И я не могу ему ничего объяснить, потому что он мне не поверит… Он почему-то вообще мне не верит.

Три женщины молча смотрели на Линор.

— Неужели все так плохо? — наконец спросила Ловиса.

— Да. — Хотя высказать все, что накопилось в душе, было уже несказанным облегчением. — У меня раньше было много друзей… Вернее, я так думала. А потом, как только новость, что я разорена, начала распространяться… они медленно стали исчезать из моей жизни. Представляете, вы звоните другу, трубку берет его лакей, и вы слышите на заднем плане голос: «Скажите ей, что меня нет дома».