Тони Коллинз - Ради карьеры Страница 18

– Минутку… – начал Уошберн.

– Только посмейте еще ставить мне палки в колеса – и наше соглашение будет аннулировано, – четко произнес Мел, смерив его взглядом.

– Мне было очень интересно вас выслушать. Спасибо, мистер Престон, – сказала Кэтлин, протягивая на прощанье руку.

– Всегда рад помочь, – галантно ответил тот. – Если вам понадобится что-нибудь еще, пожалуйста, обращайтесь.

Кэтлин на минуту замялась, а потом все же решилась.

– Я хотела бы поговорить с вашим подзащитным, – сказала она.

Улыбка тут же сбежала с лица Престона.

– Боюсь, что это невозможно, – коротко ответил он.

– Мне необходимо поговорить с самим Роллинзом, – сказал Мел Уошберну.

Уошберн громко расхохотался, что случалось с ним крайне редко.

– Вы, наверно, шутите! – воскликнул он. – Престон вас к нему и на пушечный выстрел не подпустит.

– Мне это необходимо, – упрямо повторил Мел. – Придется убедить Престона, что это в интересах его клиента.

– Если вам это удастся, – насмешливо произнес Уошберн, – тогда мой вам совет: бросайте газету и идите в большую политику. Для того чтобы убедить Престона, требуются исключительные способности.

– Все было бы куда проще, если бы весь читающий мир не знал, что я работаю вместе с вами, – сказал Мел.

Однако, выходя из кабинета Уошберна, Мел думал отнюдь не о том, как ему добиться у Престона согласия на встречу с Роллинзом, а снова о Кэтлин.

Восточная магистраль была забита. Из окна автомобиля Кэтлин видела вокруг себя бескрайнее море машин. Над ухом у нее журчало радио, но она снова и снова обдумывала свой разговор с Престоном. Он был сама любезность, он отвечал на все ее вопросы до той поры, пока она не попросила об интервью с Роллинзом. Почему Престон не допускает к нему журналистов? Ни одного – с тех самых пор, как Роллинза арестовали. Почему?

«Если б я мог повернуть время вспять…» – пробились к ее сознанию слова популярной песенки. Да, если бы… – подумала Кэтлин, напевая знакомый мотив. Помнится, они тогда были еще совсем недавно женаты. Их пригласили на костюмированную вечеринку. Мелу хотелось, чтобы они изобразили какую-нибудь знаменитую пару. Кэтлин в шутку предложила загримироваться под Санни и Шер (это их песенку передавали сейчас по радио). Мел поддержал ее идею с неожиданным энтузиазмом.

– Ты и правда хочешь?

– Правда. Получится забавно – сама увидишь, – задорно добавил он.

– Сдается мне, что я еще пожалею, что ввязалась в эту затею, – заметила она, сидя перед зеркалом и безуспешно пытаясь запихнуть все свои волосы под длинный черный парик. – Для этого костюма у меня неподходящая фигура.

– Зато у тебя привлекательные округлости.

– Да уж, до тощей Шер мне далеко.

– Лично меня это радует, – откликнулся Мел.

Мысли Кэтлин вернулись к настоящему. Он принимал ее такой, какая она есть. Во всяком случае, тогда, а потом все у них пошло вкривь и вкось. Оказалось, что одной любви мало.

Наверное, она уже знает, что я звонил, думал Мел, с трудом отворяя дверь в свою квартиру. Его руки были заняты покупками. Он взял себе за правило делать большие закупки раз в месяц – независимо от того, что еще оставалось в холодильнике. Обычно оставалось много, потому что Мел часто обедал вне дома. Кэтлин не раз замечала, что он ест с аппетитом только то, что завернуто в бумагу или упаковано в коробку. Сейчас, выгружая многочисленные пакеты и банки, он вынужден был признать, что она говорила правду. Он невольно улыбнулся, припомнив, как они в первый раз вместе пошли в магазин…

– Ты действительно собираешься это купить? – спросила она, с изумлением глядя на огромный кулек с конфетами, который он держал в руках.

– Ну да! – жизнерадостно ответил он. – А что тут особенного?

– Это же сплошные калории – и никакой пользы.

– Только поднимается сахар. Конфеты – как секс! Главное – что от них получаешь удовольствие.

– Да что ты говоришь?

– Клянусь. Вот вернемся домой – сама убедишься. Я тебе докажу!

Той ночью они вкусили и одного, и другого. И так еще много ночей подряд…

К настоящему его вернул красный огонек на автоответчике. Он торопливо включил аппарат, но ничего интересного среди дневных записей не оказалось. Прослушала Кэти то, что я сказал, или нет? – снова подумал он.

Она прослушала. Кэтлин включила автоответчик почти в то же время, что и Мел. Записей оказалось немного: звонила Карла – явно по делу; звонила Дарси – сообщить, что ее супруг объявился наконец дома и что поэтому она не сможет, как они условились, пообедать с Кэтлин. Ну и хорошо, решила Кэтлин. Сяду и буду работать над книгой. И вдруг – голос Мела. Значит, уже вернулся, подумала она. Несмотря на то что их последняя встреча прошла вполне мирно, его желание увидеться удивило Кэтлин. Ей не терпелось выяснить, в чем дело, и она набрала его номер.

Звонок застал Мела за приготовлением сандвича.

– Слушаю.

– Мел, это Кэтлин. Что там у тебя случилось?

– Нам нужно поговорить.

– Я это уже слышала. О чем?

– Давай лучше не по телефону.

– Даже так? Хорошо. Где и когда?

– Давай сегодня в девять у Макгурка. Устраивает?

Кэтлин засмеялась:

– У Макгурка? Там не очень-то поговоришь!

Кабачок Макгурка славился исполнением ирландских песен.

– Ты, пожалуй, права. Тогда где, по-твоему?

– Давай завтра утром в Чешир-Инн, – предложила она первое, что пришло на ум.

– Завтра? – переспросил он, стараясь не показать своего разочарования. – Ладно: пусть будет завтра.

Они условились встретиться в девять, и Кэтлин первая повесила трубку.

Похоже, она совсем не горит желанием со мной увидеться, уныло подумал Мел.

Они заказали завтрак, и Кэтлин спросила:

– Когда ты вернулся?

– Во вторник вечером, – ответил Мел, оглядываясь по сторонам.

Неудивительно, что Кэтлин выбрала этот ресторан. Она всегда любила такие места. Здание было отделано в старинном стиле – над входом даже красовались рыцарские доспехи.

– Как прошел полет? – из вежливости спросила она, взяв кусочек грейпфрута.

– Как в плохом фильме. Нам пришлось прорываться сквозь грозовой фронт, и я до последней минуты не был уверен, что уцелею.

Она сразу вспомнила телевизионный репортаж.

– Так это был твой рейс? Ты оказался на том самом самолете?

Он кивнул. Редкий случай – он не улыбался.

– Могу сказать лишь одно: в падающем самолете самое время пересмотреть свою жизнь.

– Неужели было настолько серьезно? – спросила она, и вдруг кусочек грейпфрута застрял у нее в горле.

– С того места, где я сидел, все казалось просто безнадежно, – признался он мрачно.