Кристин Лестер - Поцелуй на берегу Страница 18

— Думаю, что не считается. — Николь убрала руку под стол. На всякий случай. — Мы просто… ты мне помогаешь решить мои проблемы, скажем так. Не более того.

— Ах вот оно что. Ну хорошо. Посмотрим. Мне почему-то кажется, что мистер Голдфилд был сегодня гораздо более решительным, не в пример мне.

Николь поморщилась, вспоминая «предложение руки и сердца». Так отвратительно ей еще никогда не делали предложение. И не то чтобы ей их вообще делали слишком часто, но все же каждый из случаев запоминался чем-то приятным. А тут… Сплошная скука и обида, а больше — ничего.

— Его решительность ему только навредила.

— Значит, моя решительность мне поможет.

— В чем?

Люк задумался, серьезно глядя в свою чашку с кофе. Сказать про то, что он не свободен, или нет? Ему очень хотелось, чтобы Николь однажды стала его девушкой… ну хотя бы на одну ночь. Но ведь она убежит, как только узнает, что он почти женат.

И все равно нечестно обманывать ее!

— Ты что-то хочешь мне сказать?

— Да. Николь, видишь ли…

— Ты женат?

Он вздрогнул: ну почему она такая умница?! Была бы хоть чуточку полегкомысленнее, тогда бы его не мучили противоречия, усиливающиеся с каждой встречей. Тогда ему не приходилось бы избегать ее днем, а ночью просыпался от «эротических кошмаров»! Тогда…

— Так что? Женат?

— Нет. — Он не поднимал глаз. — Не женат.

— Посмотри на меня.

— Ну… почти женат.

Николь выдохнула и наклонила голову набок. Лицо ее стало непроницаемо-приветливым:

— Ну и о чем ты горюешь?

— Как о чем? Что тебе будет неприятно со мной… э-э-э… со мной…

— Прости, что «со мной»? Я не собиралась с тобой спать!

— Спать? Но… Да нет, о чем ты… Но просто то, что было на берегу…

— То, что было на берегу, мы только что обсудили.

Люк немного растерялся: ему казалось, что он хоть чуть-чуть интересен Николь как мужчина. Странно.

— Нет, просто я хочу объяснить.

— Не надо мне ничего объяснять! Ты помолвлен?

— Да.

— О. Интересно. А где же она?

— Она уехала, сейчас ее нет в Бостоне.

— Прекрасно. Что ж…

— Николь.

Она продолжала вышколенно улыбаться.

— Тем более нужно выдержать это испытание и хранить верность невесте.

— Николь!

— А когда у вас свадьба?

— В конце лета.

— А когда она вернется?

— Только в июле.

— Ах вон оно что. Ну тогда мы не должны… мм…

— Николь, послушай меня!

— Нет, я пойду, а то нас увидят какие-нибудь знакомые, пойдут сплетни, а тебе ни к чему лишние проблемы…

Она откинула плед, встала и направилась к выходу.

— Николь, остановись!

Она шла между столиками. Перед глазами стоял туман. Это трудно пережить, но придется, как и все остальное. Ничего. Она скоро привыкнет принимать по несколько ударов за один день…

— Николь! А ну стой! — Люк догнал ее и схватил за руку уже возле самого выхода. — Ну в самом деле, что за ерунда! Ты же сказала, что мы друзья!

— А мы друзья. — Она резко отвернула лицо, взмахнув волосами.

— Николь!

— У тебя будут проблемы.

— Ты ревнуешь!

— Тебе придется объяснять ей, — она с силой вырвала свою руку из его ладони, — что между нами ничего не было.

— Ты солгала мне, утверждая, что мы друзья!

— А я знаю, что такое женская ревность, Люк.

— Я заметил… Николь, но ты сильно нравишься мне.

— Отпусти!

— И я тоже нравлюсь тебе.

— Я сказала, отпусти!

— Я согласен на все твои авантюры, только не злись! — С этими словами Люк притянул ее к себе и, не дав опомниться, запрокинул голову, чтобы поцеловать.

— Ты не сделаешь этого, — быстро сказала Николь.

— Сделаю. А потом еще раз сделаю.

Его губы были мягкими и горячими.

— Нет!

— И еще.

— Ты изменяешь ей.

— Нет. Это…

Николь ловко вывернулась из его объятий и отскочила в сторону. На них с умилением смотрела пожилая чета за соседним столиком.

— Ах так?! То есть интрижка со мной настолько для тебя ничего не значит, что ее даже нельзя называть изменой?!

— О господи, Николь, ты послушаешь меня или нет?!

— Нет!

— Пойдем отсюда.

— Нет!

Они вышли на улицу, Люк обнимал Николь, не давал убежать. Было сыро и сумеречно, лишь редкие огоньки зажигались на этой тихой улочке.

— Николь…

— Ну что? — Она остановилась и повернулась к нему.

— Николь, ты очень нравишься мне. — Люк взял в ладони ее лицо и прошептал горячими губами: — Очень. Слышишь? Очень.

— Это твои проблемы.

— И если бы я знал, что встречу тебя…

Она расхохоталась:

— То у тебя не было бы никакой помолвки! Знаю-знаю. История мировых соблазнений, часть третья, глава восьмая.

— Ну зачем ты так?

— А зачем ты так?

— Я — честно.

— Ну конечно! — Она схватила его за воротник, и тут же руки Люка сомкнулись у нее на спине, не давая пошевелиться.

— Ну?

— Так вот, послушай меня внимательно. Я не верю этой чуши ни на грош!

— Да. А почему?

— Потому, что мне не семнадцать лет.

— Да… Тебе восемнадцать, — прошептал он, водя кончиком носа по ее носу и не давая отодвинуться хоть на сантиметр.

Его губы, растянутые в улыбке, приближались. Николь закрыла глаза. Нет, она не могла совладать с собой рядом с этим мужчиной.

— Люк, ты соблазняешь всех девиц, попавших в поле зрения, или выборочно?

— Далеко не всех.

— Докажи.

— Докажу.

— Черт!

Больше терпеть уже не было сил. Николь сама притянула его к себе и впилась в его губы долгим глубоким поцелуем. Люк рычал в ответ, и на некоторое время Николь показалось, что она все делает правильно…

— Вот! — наконец заявила она, отстраняясь от него.

— Мм! Это было доказательство.

— Ах доказательство?!

— Но мне кажется, я тебя не убедил. Тебе срочно нужен еще один сеанс…

— Слушай, Люк. У тебя невеста.

Он снова рывком притянул ее к себе.

— Забудь о ней.

— Люк…

А его руки уже ласкали ее грудь, расстегивали тонкое пальто, и Николь знала, что еще немного, и она вот так же, как с поцелуем, через минуту сама потащит его в постель. Неважно в какую и куда. В ближайший отель, например. А завтра…

Она вдруг очнулась: нет, «завтра» у их отношений не будет вообще. Его в любом случае не будет, но сейчас, пока есть возможность остановиться, они хотя бы могут назвать этот инцидент «случайностью» и продолжать общаться как друзья. А после первого же совместного утра никто ничего гарантировать не может.

— Все, Люк, мне пора домой.

— Ко мне… — Он покрывал ее шею поцелуями.