Фрида Митчелл - Неосторожный шаг Страница 19

— Нет… — Как только к ней вернулась способность чувствовать и говорить, она попыталась сопротивляться. Но он притиснул ее к себе с такой силой, что дальнейшее сопротивление стало бесполезным.

Его губы и язык исследовали каждый уголок ее рта, заставляя все глубже погружаться в омут чувственных ощущений. Этот поцелуй был таким, каким, в ее представлении, и должен был быть настоящий поцелуй. Ее тело стало гибким и податливым в его руках, отвечая на чувственный призыв точно так же, как прошлым вечером у винтовой лестницы, — непроизвольно, без участия разума. Но ей все-таки нужно было обратиться к разуму.

На этот раз, когда Элизабет вновь попыталась высвободиться, он отпустил ее сразу же и чуть отодвинул от себя, придерживая руками за талию и глядя сверху вниз в ее разгоряченное, покрасневшее лицо.

— Вы сказали… — Женщина запнулась и поднесла дрожащую руку к волосам, прежде чем заговорить вновь. — Вы сказали, что больше не будете этого делать.

— Я солгал. — Он медленно улыбнулся, ласково поглаживая ее золотистые волосы. — Я очень нехороший человек.

— Я не хочу… — Она слегка покачала головой, подбирая слова, которые не вызвали бы гневного протеста его властной натуры. — Я не хочу этого, Филипп, — я имею в виду то, что было сейчас.

— Вы не хотите чего? — спросил он мягко, все еще продолжая удерживать ее за талию. — Поцелуя? Вы не хотите поцелуя? Но что плохого в одном маленьком поцелуе?

Как он мог так резко меняться? — спрашивала она себя беспомощно. Сидя рядом с ним в машине, Элизабет почти физически ощущала волны желания, исходившие от его большого, сильного тела, и, когда они вышли из машины, он был зол на нее, и она это знала. Но теперь… теперь на его устах была такая притягательная улыбка, что у нее перехватило дыхание, и она ощутила себя рядом с ним маленькой и слабой. Высокая с огненно-рыжей шевелюрой Мирей подошла бы ему намного лучше.

Эта мысль заставила ее распрямиться и придала силы, чтобы отстраниться с такой резкостью, что его руки сами собой соскользнули с ее талии.

— В поцелуе нет ничего плохого, — сказала Элизабет с холодностью, от которой были далеки ее чувства. Плохого?! Это было великолепно, удивительно и в то же время ужасно, ужасно опасно! — Но я с вами отнюдь не состою в близких отношениях или в случайной связи, поэтому, если вы не возражаете…

— Случайная связь?! — Ну уж теперь ей точно удалось отделаться от «пылкого любовника», подумала она с кривой усмешкой, наблюдая, как прямо на глазах меняется его лицо: сходятся брови, разгораются яростным огнем глаза, а рот искажает гримаса. — Случайная связь?

— Или любой эквивалент этому во французском, — сказала Элизабет с показным равнодушием, хотя все внутри у нее оборвалось. — Оставляя в стороне тот социальный подтекст, который это выражение приобрело в наши дни. Я всегда полагала, что между мужчиной и женщиной должно быть нечто большее, чем похоть. Мы сейчас идем на вечеринку?.. — Она запнулась и сникла, когда увидела, как потемнело его лицо.

Филипп пристально смотрел на нее секунд тридцать, не произнося ни слова, затем взял за руку, до боли сдавив пальцы, и заставил почти пробежать вместе с ним оставшееся расстояние до огромных ступеней перед массивной дубовой дверью.

— Что вы делаете? — протестовала Элизабет, запыхавшись и едва поспевая семенить рядом с ним на своих трехдюймовых каблуках.

— Вы хотите идти на эту проклятую вечеринку? — спросил он резко. — Ну так мы как раз идем туда, не так ли?

Не сбавляя хода, они достигли парадной двери, и Элизабет была безмерно рада получить несколько секунд передышки перед тем, как пришли открывать на их звонок. Свинья! Высокомерная свинья! Устроить ей такую гонку и только из-за того, что она воспротивилась его любовным домогательствам.

— Улыбайтесь.

— Что?

— Улыбайтесь! — Она никогда раньше не подозревала, что можно кричать, не повышая голоса, как он это делал сейчас. — Я ни в коем случае не войду с вами в эту дверь, пока вы не смените выражение своего лица. Можно подумать, что вы провели ночь с маркизом де Садом, — процедил Филипп сквозь зубы.

Когда дверь открылась и маленькая горничная проводила их в гостиную, Элизабет все же ухитрилась изобразить улыбку, которая чуть было тут же не погасла, когда, вынырнув из людской толчеи, перед ними внезапно появилась Мирей. Едва завидев Филиппа, она одарила его сияющей улыбкой. Ее высокая стройная фигура была упакована в короткое вечернее платье черного цвета, которое выгодно подчеркивало длину ее стройных ног и прекрасно оттеняло огненный цвет волос.

— Дорогой… — Она простерла к нему руки жестом, который мог бы сделать честь многим актрисам, но мало что добавлял к шарму молодой француженки. — Ты здесь. И Элизабет… — Когда в следующий момент Элизабет обнаружила себя в надушенных объятиях, то постаралась не показать своего удивления. — Как приятно видеть вас вновь, — произнесла Мирей сладким голосом, придав лицу соответствующее выражение. — Вы должны подойти и познакомиться со всеми.

И знакомство со всеми началось. Фанни оказалась возле нее в ту же минуту, как они вошли в гостиную. Она взяла Элизабет за локоть и, увлекая прочь от Филиппа и своей дочери, обрушила на нее целый поток теплых слов, затем персонально представила каждому из присутствующих, что потребовало от Элизабет огромного количества улыбок, поклонов и отчаянной концентрации внимания, чтобы воспринимать сказанное с малоразборчивым французским произношением.

После получаса, проведенного с Фанни, которая все это время цепко держала ее за руку, Элизабет почувствовала, что заказная улыбка словно приросла к ее лицу, и оно уже не способно принять любое другое выражение. Неожиданно знакомый голос поблизости заставил ее оглянуться и встретить ироничный взгляд Филиппа.

— Надеюсь, представление гостей друг другу завершено? — спросил он вкрадчиво.

— Я думаю, да. — Глаза Фанни уже искали в толпе Мирей.

— Тогда разрешите мне освободить вас от обязанностей хозяйки по отношению к этой конкретной гостье, — проговорил Филипп бархатным голосом и притянул Элизабет к себе, взяв у нее из рук пустой стакан, который она держала во время разговора. — Это было вино?

— Я… Да. — Она обернулась к Фанни, чтобы поблагодарить ее улыбкой, но та обменивалась взглядами со своей дочерью, стоявшей поодаль, и когда Элизабет увидела, как Фанни чуть заметно кивнула Мирей, то перевела взгляд на лицо молодой француженки.

Они сговорились, дошло до нее внезапно. Фанни преднамеренно держала ее возле себя, изображая радушную хозяйку, чтобы дать дочери возможность пообщаться с Филлипом.