Венец безбрачия - Светлана Юрьевна Павлова-Гончарова Страница 19

Ванна с лепестками роз, свечи, красивая музыка – дома тоже можно было устроить романтический вечер, и Слава не пренебрегал и этой возможностью.

Слава постоянно говорил жене комплименты и просто красивые слова, но также любил побаловать ее и материальными проявлениями внимания: золотые украшения появлялись у Наташеньки с завидной регулярностью.

А потом Наташенька подала на развод. Слава был шокирован и ничего не понимал. Он категорически не хотел разводиться, но жена была непреклонна, и через три месяца их развели.

Слава ничего не понимал – ведь он делал для жены ВСЕ, он был эталоном любящего и внимательного мужа – почему она бросила его?

– Ты просто тряпка. Бабы таких не любят, – просветили его друзья. – Ты, Славик, алень. Специально для таких как ты придумали слово. Сам виноват. Нельзя так себя вести с бабами. Они сильных любят. Жестких.

Поразмыслив, Славик решил, что друзья правы и больше таких ошибок он не сделает. Наверное поэтому вторую жену он начал "строить" и воспитывать уже в медовый месяц. Он четко дал ей понять, кто здесь главный, кто хозяин и кому нужно приносить тапочки в зубах.

Танька сначала сопротивлялась, взбрыкивала, но не на того напала – Слава был уже научен горьким опытом, поэтому спуску жене не давал. Сейчас он с горькой усмешкой вспоминал, каким был дураком – унижался перед женой, тратил на нее время и деньги, и что получил в остатке? А ведь мог бы все это время жить в свое удовольствие – тех денег, что потратил на рестораны и побрякушки, может, и на новую машину бы хватило бы. А если нет – так, хоть бы с мужиками по барам походил, а не по этим ресторанам с сырой рыбой и недоваренным рисом…

Словом, ошибку свою Слава осознал и повторять ее не собирался. Никаких цветов. Никаких подарков. Ресторан? Ты в своем уме? С какого перепугу? Перебьешься. Я не обязан удовлетворять твои хотелки. Что значит, только ругаюсь? А что, повода нет? Какие комплименты? А ты их заслужила? Иди, лучше пыль еще раз протри.

Каково же было изумление Славы, когда Танька сбежала от него всего через два года. Ну этой-то чего не хватало?

В этот раз даже друзья разводили руками и признавали, что бабы – непостижимые существа с другой планеты, которые сами не знают, чего хотят и угодить им нереально.

Друзья Славе искренне сочувствовали, хлопали по плечу и просили еще раз рассказать про оба его неудачных брака, бросая по ходу повествования реплики

– Ну и стерва! Ну тупаая…

Славик снова и снова пересказывал события своей семейной жизни и с Наташенькой, и с Танькой – каждый раз практически дословно.

Правда, забывая добавить всего одну маленькую деталь – обеим женам он изменял со дня свадьбы. В первом случае это стало известно через пять лет, во втором – через два. Но ведь эта деталь совсем несущественная, да?

Ты мне еще про карму расскажи!

Отец Оли был алкоголиком, и она ненавидела его за это. Нет, он не бил ее, не кричал, не устраивал дебошей – он тихо сидел на кухне с бутылкой и книжкой. Мать, конечно, ругала его, а он только виновато вжимал голову в плечи и молчал.

Протрезвев, он каялся и просил прощения, обещал, что такое больше не повторится, но, конечно, спустя неделю или две все повторялось сначала. Оля злилась, ругала отца и очень стыдилась его вредной привычки. В такие минуты она забывала, как он играл с ней, когда она была совсем маленькой, как гулял на площадке, водил в цирк и зоопарк, в кукольный театр и парк аттракционов.

Забывала, как просила его сходить в школу, когда начались проблемы с учебой, а матери Оля побаивалась. Забывала, как они с отцом часами сидели с задачами по геометрии и физике, которые никак не хотели решаться. Забывала, как отец заказал огромный торт, когда она закончила девятый класс без троек.

Да, может, мужем он был не слишком хорошим, может, и человеком был слабым, но вот дочку он любил сильно – она для него была единственным светом в окошке. Но дочка, подрастая, все больше отдалялась от отца, посматривала на него презрительно и даже, по примеру матери, начала покрикивать.

– Я развожусь с твоим отцом, – сказала как-то мать.

– Давно пора было это сделать! – фыркнула Оля. Отец не возражал. Так же тихо собрал вещи и съехал в съемную комнатушку где-то на краю географии. Он пытался звонить Оле, но она попросила не беспокоить ее больше и вспоминала об отце раз в месяц, когда мать говорила о пришедших алиментах.

Оля уже училась в институте, когда мать попросила ее съездить к отцу – он тяжело заболел.

– Пить надо было меньше! – отрезала она.

– Оль, – мать взяла ее за руку. – Не надо так. Да, мы с ним жили не слишком хорошо – это верно. Но тебе его упрекнуть не в чем. Он всегда тебя любил и занимался с тобой не меньше меня. А сейчас ты ему нужна. Поверь, он не стал бы мне звонить, если бы ситуация не была такой серьезной. Просто съезди к нему

– Собутыльники пусть за ним ухаживают! – Оля выдернула руку: – Мне к экзамену готовиться надо!

…Отца хоронили за счет завода, где он проработал всю жизнь – сначала мастером, а потом начальником цеха. С организацией печальных мероприятий помогала и мать, не смотря на протест Ольги, которая ругала мать за слабохарактерность.

На похороны Оля все-таки пошла, но стояла в стороне, и, когда начались речи о замечательных человеческих качествах ее отца, ушла, ни с кем не попрощавшись – это было выше ее сил. Отец был aлкоголиком, испортил жизнь ее матери – это обесценивало все положительные моменты. Всё. Этого человека нет. А жизнь продолжается. Пора бы уже подумать о создании собственной семьи. И, конечно, только с человеком, ведущим трезвый образ жизни.

Оля была симпатичной и общительной девушкой, поэтому проблем с поклонниками у нее не было – только выбирай. И она выбрала Фёдора – весёлого и обаятельного парня, спортсмена и практически отличника. Они начали встречаться, но какие-то тревожные звоночки то и дело звенели у нее в голове – что-то ей не нравилось, доставляло дискомфорт…

Всё выяснилось случайно: разговор зашел о здоровом образе