Арлин Джеймс - Сердца пятерых Страница 19

— Но не нашел. О, позвольте мне вас познакомить. Дети, вы ведь помните мою мачеху? Правда?

— Здравствуйте, миссис Кинкейд. Ой, видели бы вы мою комнату! — Это была Джин Мэри.

— Я уверена, что у тебя красивая комната.

— У меня желтая стена, — гордо заявила Янси.

— Лозовая, — посчитала нужным вмешаться Кэнди Сью.

Мэтти поставила их в ряд.

— Дети, это мой отец. Офицер Эванс Кинкейд. Он полицейский. Дети вели себя сегодня, как настоящие маленькие леди и джентльмен. Я думаю, что всех их ждет на ужин особенно вкусный десерт.

Сразу оживившись, дети захлопали в ладоши. Эванс нахмурился.

— Не собираешься же ты провести у них и сегодняшний день?

— Собираюсь, пап. Оррену надо отдохнуть. Кто-то же должен присмотреть за детьми.

Она видела, что он хочет возразить, но вокруг было слишком много народа. Мэтти быстро подвела детей к пастору. Болтон нашел ласковые слова для каждой из девочек и пожал руку Чэзу.

— С удовольствием встречусь с вашим отцом, — сказал он мальчику. — Мэтти утверждает, что он прекрасный человек.

Чэз гордо выпятил грудь:

— Он починил целый дизельный двигатель! Он может отремонтировать все, что хотите!

— Он изо всех сил работал и заработал кучу денег! — заявила Джин Мэри, чтобы не отстать.

Младшие девочки только таращили на пастора глазенки, держась каждая за одну из ног Мэтти. Болтон Чарлз хмыкнул и сказал:

— Каким же сильным должен быть молодой человек, чтобы справиться со всем этим, да еще и с детьми.

— Да, конечно. Для этого у него есть Мэтти, — заявил Эванс не слишком любезно.

— Лучшей помощницы он бы не мог найти, — искренне заметил Болтон. — Ты относишься к ним так, как будто это твои собственные ребятишки, Мэтти. Ты могла бы быть их мамой.

Повисла мертвая тишина. На помощь пришла Эми, весело сказав:

— Пожалуй, нам пора. Мы не хотим задерживать его преподобие. Болтон, мы ждем вас с Клариссой на ужин. Эванс хочет разжечь гриль.

Болтон поблагодарил и отошел. Мэтти повела детей к машине, но отец остановил ее, положив тяжелую руку ей на плечо.

— Посмотри, — сказал он настойчиво, — вот и Брик.

Мэтти тихо простонала:

— Не надо, пап. Пожалуйста.

— Брик же твой друг, — осторожно сказал он.

— У меня нет сейчас на это времени, папа. Я увижусь с Бриком позже.

Он позволил ей уйти, но она слышала, как он жарким шепотом спорил с Эми. Мэтти усадила детей в машину, пристегнула ремнями и села за руль. Вставив ключ в замок зажигания, она завела двигатель.

— Мэтти, — тихо сказал ей Чэз, который сидел рядом, — а ты и вправду могла бы быть нашей мамой.

Она сжала его руку и прошептала:

— Я была бы рада.

— Я тоже, — просто сказал Чэз.

Сдерживая слезы, она подала машину назад и выехала с парковки. Ее отец стоял на краю тротуара, когда она проехала мимо. Он не помахал ей и не улыбнулся. Мэтти вздохнула и направила машину к дому. К дому Эллиса.

Она остановила машину на дорожке, за пикапом Оррена, и стала всех высаживать. Кэнди уцепилась ей за шею и не отпускала. Мэтти так и понесла ее в дом. Янси держалась за подол ее платья. Чэз стиснул одну ее руку, а Джин Мэри сжала другую.

Судя по всему, ее здесь приняли, или, возможно, она прижилась? Мэтти не знала, что точнее. Вопрос задала Джин Мэри, когда Мэтти помогала ей раздеваться:

— Ты, правда, хочешь быть нашей мамой?

Мэтти присела на край ее кровати и кивнула.

— Да. Я хотела бы. Знаешь, что еще? Я бы не возражала стать мамой еще одному или двум детям.

Глаза Джин Мэри округлились.

— Так много?

— Почему бы нет? Я люблю детей. Но, Джин, этот разговор ничего не значит. Я хочу, чтобы твой брат и твои сестренки понимали это.

Джин Мэри посмотрела ей прямо в глаза:

— Разве папа тебя не любит?

Мэтти пришлось отвести взгляд.

— Я не знаю, — честно призналась она и встала, пока ей не задали еще более коварный вопрос. — Пора готовить обед.

Мэтти вышла из детской и направилась к гостиной, но в последний момент передумала и открыла дверь в комнату Оррена. Он лежал на кровати, но, услышав, как открылась дверь, резко повернулся и приподнялся на локте. Мэтти быстро проскользнула в комнату.

— Поспи еще, — прошептала она. — Я разбужу тебя, когда будет готов обед.

— Мэтти, — произнес он, протер глаза и оглядел ее. — Ты выглядишь отлично. Никогда не видел тебя раньше в таком платье.

Вспыхнув, она опустила взгляд на свой незамысловатый наряд из набивного ситца. Подумать только, а она-то ради него надевала все эти откровенные топы и купальник!

— Спасибо. Это просто воскресное платье. Ничего особенного.

— Ты уложила меня спать прошлой ночью…

У нее забилось сердце. Она оперлась о стену.

— Ты что-то помнишь?

— Достаточно, — сказал он, глядя ей в глаза.

Она едва дышала.

— Отдохни еще. Я сейчас переоденусь и возьмусь за обед, а тебя разбужу, когда все будет готово.

— Как дети?

— В полном порядке, — ответила она. — По-моему, им понравилось в церкви. Они себя прекрасно вели.

— Отлично, — улыбнулся Оррен.

Он повернулся на бок и положил обе руки под щеку. Нельзя сказать, чтобы он выглядел невинно в этой позе. Мэтти сглотнула и вышла из комнаты.

Странно, но в этот момент она задалась вопросом, не молится ли за нее сейчас Болтон Чарлз.

— Пусть Бог услышит ваши молитвы, — прошептала она, и в памяти ее снова прозвучал вопрос Джин Мэри: «Разве папа тебя не любит?»

Она закрыла глаза.

— О, пожалуйста, — прошептала она. — Пожалуйста. Пожалуйста.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Ор-р-рен… Звук его имени проплыл над ним, словно нежное дуновение ласкового океанского бриза. Он видел колдовское лицо Мэтти, чувствуя на себе силу ее экзотических глаз, таких зеленых, что они казались нереальными. Темный шелк волос обрамлял ее лицо и блестящими волнами падал на плечи. Нежно очерченный подбородок был упрямо вздернут, полные розовые губы растянуты в безмятежной улыбке.

— Ор-р-рен…

Наклонив голову, чтобы поцеловать ее, он с удивлением подумал о том, как это ей удается произносить его имя, не шевеля губами. Но эта мысль ускользнула, когда он почувствовал прикосновение ее тела. Это ощущение было прекрасным. Ее длинные стройные ноги сплелись с его ногами. Она была неправдоподобно нежной и одновременно надежной. Женщина, настоящая женщина.

— Ор-р-рен… Оррен!..

В ее голосе слышалась спокойная благоговейная любовь, такая, о которой он всегда мечтал, но не верил, что может встретить. Она была его матерью, той, которая должна бы быть у него, его несуществующей сестрой, его лучшим другом, его женой. Она была им самим.