Триция Бреснон - Любовные цепи Страница 19

Но почему Скотт так резко переменился к ней, несмотря на то, что за два дня они преодолели разногласия и стали, по ее мнению, друзьями? Тейви попыталась проанализировать его поведение. Допустим, ему не понравилось, что она самовольно отправилась на прогулку. Но это не причина для ссоры. Скорей всего он расстроился, услышав о существовании Ричарда. Уж не ревность ли взыграла в нем?

Нет, этого не может быть! Он способен почувствовать ревность или даже зависть только к тому, кто проявит большее мастерство в его виде спорта. Но чтобы такой самоуверенный тип ревновал женщину — этого Скотту Кэмфилду не дано.

6

На следующее утро Тейви проснулась от шороха, раздавшегося в палатке. Разлепив веки, она увидела Скотта. Сидя по-турецки спиной к ней, он упаковывал оба рюкзака. Минувшим вечером он не обмолвился с ней ни словом. Она подумала, что он продолжает злиться.

— Скотт!

Он вздрогнул, затем медленно повернулся, прижимая ладони к ребрам.

— Принцесса наконец-то проснулась, — произнес он и тут же добавил: — Пора складывать спальные мешки.

Тейви посмотрела на него долгим взглядом.

— Если ты думаешь, что со своими болячками сможешь тащить и мои вещи, то глубоко ошибаешься. Брось-ка мои пожитки сюда.

Скотт отрицательно замотал головой.

— Ерунда. Я не слабее, чем вчера. Боль совсем утихла. — Он положил черную кожаную сумочку в нижний карман рюкзака.

— А что это?! — спросила Тейви.

— Радио, — ответил Скотт.

— Что же ты слушаешь — кантри или поп-музыку?

— Ни то ни другое, — недовольно буркнул он. — Радио мне нужно для экстренной связи. Скажем, если нам потребуется спасательный вертолет.

— Скотт, советую положить и радио и альпинистское снаряжение в мой рюкзак. Они для тебя достаточно тяжелы.

— Не получится, Принцесса, — сказал он. — Сегодня нам предстоит пройти четырнадцать миль, а с таким тяжелым рюкзаком ты не только пройти — проползти не сможешь.

Тейви по пояс выбралась из спального мешка и оперлась на локти.

— Если ты не отдашь мне половину вещей, то сам свалишься от усталости.

Он перестал копаться в рюкзаке и уставился на нее.

— Откуда такая уверенность? И что же ты готова предпринять?

— Постараюсь задержать тебя в лагере как можно дольше. Улягусь спать после ланча. Вывихну ногу и заставлю всех ползти черепашьим шагом. Не буду есть и пить и умру от истощения. И если кто-нибудь спросит меня, почему я так сделала, отвечу, что причиной всему ты — упрямый и глупый эгоист.

Во время ее монолога выражение лица у Скотта преображалось: удивление сменилось широкой улыбкой.

— Ты всегда так поступаешь, когда тебе идут наперекор, Принцесса на горошине? — Прижав ладонь к боку, он глубоко вздохнул и шумно выдохнул, как бы проверяя состояние своих ребер. — Ладно, готов прибегнуть к посторонней помощи.

— Очень здравая мысль, Скотт.

Он взглянул на вещи, разбросанные по палатке.

— Я отдам тебе радио, может быть, еще плитку. Но альпинистская амуниция слишком тяжела. — Он подполз к Тейви и взял ее за руку. — Спасибо. Если устанешь, дай мне знать.

Она машинально кивнула. Когда Скотт дотронулся до нее, ей показалось, что палатка стремительно уменьшилась в размерах, а его лицо чуть не уткнулось ей в нос. Спросонья она не сразу сообразила, почему так произошло, а он уже отпустил ее руку и отполз назад.

Тейви потянулась и зевнула, сделав вид, что не обратила внимания на его действия.

— Между прочим, Скотт, если у тебя есть радио, почему ты не вызвал машину и не отправил меня домой в первый же день?

— Справедливое замечание, — хмыкнул он. — Но его я слышу только сейчас. Наша капризуля меняет свои намерения и хочет улизнуть домой. Действительно, не вызвать ли ей вертолет-такси? — Он покачал головой. — Однако тебе это будет стоить целое состояние.

Растерявшись, Тейви ничего не ответила. Она скинула с себя спальный мешок и встала на колени, глядя на маленькую косметичку, которую Скотт позволил ей взять с собой. Потом перевела взгляд на Скотта, стараясь определить, как он себя чувствует. И столкнулась с его пронзительным взглядом.

— Я собирался засунуть твой дурацкий халат в мешок, который останется здесь. — Он пожал плечами, скользнув взглядом по ее формам. — Но решил не делать этого. Самым приятным в походе оказалась возможность видеть тебя каждый вечер в этом одеянии.

Тейви пристально посмотрела на Скотта, с запозданием вспомнив, что сквозь ткань халата просвечивают кое-какие детали ее тела. По его изменившемуся голосу — тот почему-то стал хриплым — и необычному выражению глаз девушка поняла, что от него ничего не укрылось. Однако подавила желание ответить ему очередной колкостью.

— Если бы ты, Скотт Кэмфилд, оставил здесь мой халат, я бы заставила тебя вернуться за ним в лагерь. — Она надела сандалии. — Кстати, это относится и к сандалиям.

— Хоть я и отрицательно отношусь к ним, сандалии тебе сейчас полезны с медицинской точки зрения. Твои пятки никогда бы не зажили, если бы у тебя не было мягкой обуви. А теперь до того, как все проснутся, наруби-ка сучьев.

Тейви выбралась из палатки, чтобы встретить рассвет вместе со Скоттом. Последние три перехода оказались значительно труднее, нежели она предполагала. Каждый вечер она забиралась в спальный мешок совершенно обессиленная, но переполненная впечатлениями. Суровая красота неприступных гор приводила ее в восторг. Но даже располагая кистями и красками, она не смогла бы сделать ни одного мазка от усталости.

Однако с каждым новым рассветом Тейви чувствовала, как наливается силой ее тело. Она настаивала на том, чтобы ее рюкзак загружали все больше и больше.

Крепнущие мышцы вызывали у нее чувство удовлетворения, большей уверенности в себе. В прошлом это чувство было ей не знакомо. Тейви всегда мечтала быть независимой, иметь свое жилье, которое могла бы оплачивать из собственного кошелька, не прибегая к поддержке отца. Теперь независимость понималась ею как возможность постоять за себя, не бояться смотреть в глаза опасности, не обращаться по каждому поводу к отцу или брату. Она с радостью думала, что к концу путешествия сможет носить на плечах такой же груз, какой носит Скотт. Ей нравилось, немного поотстав, шагать по его следам. Но больше всего ее радовала мысль, что она самостоятельно ориентируется на местности. Одно настораживало: в ней зрело желание быть со Скоттом не три недели, а значительно дольше.

А что чувствует Скотт? По всему видно, он относится к ней с симпатией. Но вряд ли более того. Он ничем не выдал своих чувств с того вечера, когда поцеловал ее.