Линн Грэхем - Софи и маркиз Карабас Страница 2

— Тебе, конечно, надо будет жениться, — негромко произнесла бабушка.

Потрясенный услышанным, Антонио пытливо посмотрел на старушку, которая вышивала гладью и делала вид, что не замечает его реакции. Недовольство, смешанное с удивлением, читалось в его темных с золотыми крапинками глазах: оказывается, бабушка ждет не дождется, когда же он наконец женится.

— При всем моем уважении к тебе, abuela[2]… думаю, нет необходимости в такой жертве с моей стороны.

— Ребенку нужна мать. Я уже слишком стара для этой роли, а слуги не заменят малышке мать.

Ты много и часто путешествуешь, — напомнила внуку донья Эрнеста. — Единственный выход — это жениться. Твоя жена окружит ребенка заботой и любовью.

После этих слов взгляд Антонио стал жестче.

— Мне не нужна жена.

Донья Эрнеста ласково посмотрела на внука и понимающе улыбнулась.

— Тогда я горжусь тобой! Очевидно, ты уже все обдумал…

— Да, причем тщательно, — поспешно вставил Антонио. Ему не нравилось, что бабушка притворилась покладистой: наверно, она задумала какую-то хитрость.

— Видимо, ты готов и к тому, что все свое свободное время тебе придется посвятить малышке.

В конце концов, если ты будешь ее единственным родителем, то она постоянно будет требовать именно твоего внимания.

Ну нет, у Антонио не было никакого желания связывать себя такого рода обязательствами. Он не мог представить себя в роли родителя, который бежит менять пеленки по первому зову младенца.

Сама мысль об этом казалась ему нелепой. Ведь он маркиз де Саласар, глава древнего аристократического рода, он влиятельный бизнесмен, на него работают тысячи и тысячи людей. Его время драгоценно. Успех деловых проектов напрямую зависит от него. К тому же он ровным счетом ничего не знает о детях, а уж тем более о грудных младенцах!

Но он и мысли не допускал о том, что в ближайшее время ему придется связать себя узами брака.

Переодевая Лидию в чистую рубашечку, Софи не удержалась и пощекотала племяннице животик. Громко хохоча, Лидия потянулась к ней, требуя взять ее на ручки. Ее маленькое личико сияло от улыбки, а на лоб свисали мягкие каштановые кудряшки.

— Софи, по-моему, ты и сама еще ребенок! — усмехнулась Нора Мур. Ее сын Мэтт, коренастый, хорошо сложенный молодой человек, пододвинул старый детский стул на высоких ножках поближе к кухонному столу.

Невысокая ростом и миловидная, как фотомодель, Софи вяло откинула волосы назад и с грустью подумала о том, что горе, стресс и огромная нагрузка на работе так состарили ее за последнее время, что она чувствует себя столетней старухой.

Кусок хлеба всегда стоил ей большого труда, а с рождением Лидии пришлось искать дополнительный заработок. Основная ее работа заключалась в том, чтобы мыть полы у семьи Мур. Мать и сын владели парком с жилыми фургонами, в которых могли останавливаться туристы; Софи прожила там почти четыре года. Сейчас она мыла фургоны, которые снимали отпускники. Мало кто проживал там постоянно, как Софи, которая просто-напросто не могла позволить себе снять более дорогое жилье. Дополнительно она делала вышивки для одной фирмы, доставляющей заказы покупателям по почте. Софи ни минуты не сидела сложа руки, а зарплата, которую она получала за свой труд, была мизерной, но девушка была рада и этому, ведь ей приходилось содержать маленькую Лидию.

— Зато с какой привлекательной внешностью! — произнес Мэтт и многозначительно посмотрел в сторону Софи.

Пристегивая ремешки, чтобы малышка не упала с высокого стула, Софи старалась не замечать восхищенных взглядов, которые бросал на нее Мэтт. И почему в нее постоянно влюбляются не те мужчины? Мэтт ей нравился. Софи пыталась уговорить себя влюбиться в него, потому что он трудолюбивый, честный и порядочный парень. В Мэтте было все, чего не хватало ее безответственному отцу. Этот парень — настоящая находка для женщины, любая позавидовала бы Софи. Девушка в который раз пожалела, что она чересчур разборчива и недостаточно благоразумна.

— Думаю, Софи сейчас интересует только то, что скажет адвокат, — осадила сына Нора. Это была стройная женщина с короткими седыми волосами. — Не понимаю, зачем Белинда составила завещание, если у нее за душой не было ни гроша.

— У нее была Лидия, — возразила Софи. — Белинда попросила адвоката составить завещание вскоре после гибели Пабло. Думаю, таким образом она хотела начать все сначала и доказать всем свою независимость.

— Да, твоя сестрица всегда охотно демонстрировала всем свою самостоятельность, — фыркнула Нора. — Зато ей не нравилось, что уход за ребенком отнимает много времени.

— Ей было нелегко. — Софи передернула плечами: ей было неприятно, что она не может вступиться за сестру и оправдать ее легкомысленное поведение в течение последних нескольких месяцев. По крайней мере с женщиной, которая принимает активное участие в воспитании дочери Белинды, следует держать язык за зубами.

— Тебе было еще тяжелее, — ответила Нора. — Я пожалела Белинду, когда она впервые пришла сюда. У нее были трудности. Но когда она начала встречаться с молодым человеком и оставила Лидию на твоем попечении, я была вне себя от ярости.

— А мне нравилось, что малышка постоянно со мной, — заявила Софи.

— Приятное не всегда бывает полезным, — решительно возразила женщина.

Когда Софи переживала смерть сестры, маленькая племянница, как ни странно, была единственным ее утешением. Ведь Софи и Белинда были родными только по матери и познакомились уже взрослыми — и то лишь благодаря тому, что Белинда разыскала ее. Софи всем сердцем полюбила старшую сестру. Ведь именно от Белинды она впервые узнала, что такое семья.

Однако происхождение давало о себе знать, и сестры так и не стали близкими подругами. Если Белинда выросла в уютном загородном доме и ни в чем не знала нужды, то Софи жила в тесной комнате с отцом, который зарабатывал гроши и не вылезал из долгов. Она была незаконнорожденной:

Исабель, их мать, изменяла своему мужу, в результате чего и появилась на свет Софи. Когда страсть утихла, Исабель удалось помириться с мужем и сохранить семью, а воспитание малышки она препоручила бывшему любовнику. Отец кое-как вырастил Софи с помощью многочисленных подруг, ни одна из которых не задерживалась надолго. Софи с раннего детства усвоила, что ее желания и потребности мало интересуют взрослых, которые заботятся только о себе.

При первой встрече красивая, утонченная Белинда, сама того не подозревая, внушила Софи благоговейный трепет. Она была на пять лет старше, у нее было хорошее образование, и она говорила с благородным акцентом, отчего ее речь, как казалось Софи, напоминала речь королевских особ. Белинда излучала тепло и нежность, поэтому неудивительно, что она без труда завоевала доверие и любовь младшей сестры. Через некоторое время Софи с ужасом обнаружила, что Белинда не слишком хорошо разбирается в жизни и очень влюбчива. Обыкновенному хвастуну, который расписывал Белинде свои достоинства, ничего не стоило завоевать ее сердце. Но от зоркого глаза Софи не ускользало ничего.