Квант справедливости - Тим Ясенев Страница 2

Вскоре Алина была одета в синее платье, ее волосы были уложены в хвост, и Данилова поехала на кухню завтракать.

Алексея не было дома, он уехал по своим делам. Чаще всего он приходил к жене вечером и мог подолгу сидеть возле нее, любуясь ею, несмотря на то, что ее красоту исказила тяжелую болезнь.

Въехав на кухню, героиня почувствовала запах овсяной каши и кофе. Это был ее постоянный рацион с утра. Лишь кофе мог порадовать девушку. Она вдыхала аромат напитка из элитных бразильских зерен и радовалась тому, что муж может позволить для нее это удовольствие.

Сиделка с безразличным выражением лица давала Алине кашу ложку за ложкой, а она, с трудом проглатывая еду, пыталась прочесть в глазах помощницы ее мысли.

***

Данилова заметила, что Софья стала холоднее к ней, когда она убрала из комнаты все иконы и перестала зажигать ароматные церковные свечки.

Да, когда-то, пару месяцев назад, Алина вдалась в религию. Она стала учить про себя молитвы и читать их перед сном, чтобы Господь, наконец, избавил ее от мучительной болезни. Но так как этого не происходило, а напротив становилось только хуже, Алина разочаровалась в помощи от высших сил и прекратила свои бесполезные «танцы с бубном», как она это позже назвала.

– Господь всех любит, но ты богатая, а богатство – тлен души, поэтому он не поможет тебе сразу. Он обязательно спасет тебя, только молись усерднее, – сказала как-то Софья.

Тогда Алина сильно разозлилась, она даже хотела выгнать сиделку из дома, но муж настоял на обратном.

***

После еды и разминки тела для предотвращения атрофии мышц девушка захотела побыть одна. Она осталась в своей комнате и попросила закрыть дверь.

Алина чувствовала себя по-прежнему противно. Ей не хотелось продолжать эти бессмысленные мучения. Жизнь переставала быть настоящей. Ее существование больше походило на пребывание в каком-то концлагере или дурдоме. Ее никто толком не слушал. Она была самым настоящим овощем, пусть еще и несколько активным, но кажется, ненадолго, и ей начинало казаться, что окружающие уже мысленно готовят ей гроб.

Подъехав к недавно зажженной свечке с ароматом ванили, девушка вдохнула ее запах и почувствовала прилив спокойствия и блаженства. Не хватало только дозы антидепрессанта, и день обещал быть обыденно терпимым. Именно терпимым, и никаким более.

Вскоре должен быть прийти доктор Коринштейн и дать ей эту таблетку.

Но вдруг в голове девушки промелькнула странная, можно сказать, революционная мысль: вокруг нее одни враги, и главный из них – этот еврейский эскулап. После того, как Данилова принимала очередную таблетку «нового экспериментального лекарства», ей становилось еще хуже. Голова переставала работать вообще, но Коринштейн говорил, что это побочный эффект, но действие неоценимо лучше.

«А что если не выпить очередную таблетку? – подумала Алина, – все равно лучше мне от них не становится. А что делать дальше? Он же, в конце концов, заметит, что я не пью таблетки. А что же Леша? Неужели он не подозревает о том, что Коринштейн травит меня? А вдруг они заодно? Нельзя говорить никому об этом, а то подумают, что у меня совсем крыша поехала. Накачают меня чем-нибудь, и тогда точно, прощай свобода».

Когда врач вошел в комнату девушки, она сидела в своем кресле, наклонив голову к подушке и вдыхая аромат тлеющей свечи.

Данилова почувствовала знакомый резкий запах лекарств и насторожилась.

– Как вы, Алина? – спросил Коринштейн.

– Плохо, очень плохо, – слабым и недовольным голосом произнесла героиня.

– Вам дать вашу «таблетку радости»? – спросил врач. Так он называл антидепрессанты.

– Да, я только так и могу жить в этом жестоком мире.

– А не хотите попробовать нечто более совершенное? Это новый препарат, который не вызывает привыкания и действует целый день.

«Он точно что-то задумал. Подыграю-ка я ему», – решила девушка.

– Да. Я уже на все согласна, – сказала она.

Доктор ушел в свою домашнюю лабораторию или «персональную аптеку», как ее называла Алина.

Вскоре он вернулся с одной лишь таблеткой и стаканом воды.

– Вот, выпейте, и вам станет легче, – Коринштейн протянул таблетку Даниловой.

Она увидела, что рука врача была мокрой от пота. Он почему-то нервничал. Скорее всего, тестировал какое-то чудо лекарство в первый раз.

Героиня не стала пить таблетку, а засунула подальше за щеку. Она сделала несколько глотков прохладной воды и сказала: «Хватит».

Доктор явно не собирался уходить. Он смотрел на девушку, ожидая эффекта.

Таблетка оказалась горькой и стала постепенно растворяться во рту, а этого нельзя было допустить, поэтому Алина сказала: «Не стойте здесь, уходите, я хочу посидеть одна».

Врач послушался ее и ушел, закрыв за собой дверь.

Данилова поспешно выплюнула под комод таблетку и вздохнула в ожидании дальнейших действий предполагаемых врагов.

Алина притворилась спящей. Она обыкновенно наклонила голову и закрыла глаза.

Прошло около десяти минут, прежде чем дверь тихонько приоткрылась, и в нос героини поступил легкий знакомый запах лекарств и латексных перчаток.

– Это новый и совершенно другой препарат, – прошептал Коринштейн.

«С кем это он говорит?» – удивилась Алина.

– И как он действует? – спросил шепотом другой знакомый голос – это был Алексей Данилов.

– Вам точно понравится, – с усмешкой произнес еврей.

«Все настолько плохо, насколько я и представляла», – поняла девушка.

Глава 3 Настоящий заговор

– Она спит? – спросил муж у врача.

– Да. Надеюсь, видит прекрасные сны, – заявил доктор.

От этих слов девушке стало не по себе. Ей казалось, что ее вот-вот хотят убить.

– Так в чем заключается прелесть этого препарата?

– Он схож с действием наркотика, вызывающего сон и галлюцинации, но он не вызывает привыкания, – сказал Коринштейн, – это было проверено на десятках пациентов. Поверьте, это совершенно безвредно.

– И все же я опасаюсь за Алину, – произнес обеспокоенным голосом Алексей.

– Скажите честно, вы, правда, все еще любите ее? – спросил врач.

– Что за глупости? Слышала бы она вас сейчас, я любил и люблю ее всем сердцем, и я никогда ее никуда не отпущу от себя. Она – самое дорогое, что у меня есть.

«Как мило, что он по-настоящему любит меня», – подумала Алина, сдерживая себя, чтобы не показать эмоции на своем якобы спящем лице.

– Но вы же понимаете, что она не продержится долго. Я думаю, нужно начинать лечить ее по-настоящему, – заявил Коринштейн.

Эти слова как гильотина разрезали сознание Даниловой на «до» и «после». Она поняла, что муж сам подстроил ее якобы болезнь, чтобы сделать из нее свою куклу и заботиться о ней как о неизлечимо больной. А врач все это время давал ей ненужные таблетки, от которых становилось все хуже, и даже не думал о милосердии, а только о деньгах.

Сердце девушки забилось, словно колеса поезда, она не могла сдержать тревоги и напряжения. Алина сжала зубы.

– Мне кажется, ей не слишком хорошо, – заметил муж.

Он подошел к якобы спящей Алине, тихонько потрогал ее волосы и провел рукой