Кейт Хьюит - После долгой разлуки Страница 2

— Когда мальчик выздоровел? Он снова заговорил? — потребовал ответа Стефано. Ему не понравилась искра сочувствия — или это была жалость? — мелькнувшая в глазах доктора.

— Да, — тихо произнес Спери. — Он заговорил. Но у Лючио, синьор Капоцци, может быть другая ситуация. Возможно, он…

— Пожалуйста, дайте журнал, — Стефано протянул руку. Он и не думал, что все будет просто. Он только хотел скорей начать.

— Секунду… — Спери порылся в стопке бумаг. — А вот и статья, о которой я говорил. — Он улыбнулся и протянул Стефано медицинский журнал, открытый на загнутой странице. — Вот… приятная внешность на фотографии, не правда ли? Ее зовут Аллегра Авести.

Стефано не слышал последних слов Спери, но ему и не надо было их слышать. Он знал ее имя. И был с ней знаком.

По крайней мере — прежде.

Аллегра Авести. Эта женщина должна была стать его женой, и эту женщину он больше не хотел знать.

Тревожные мысли о Лючио на миг улетучились, когда он взглянул на заголовок. «Аллегра Авести. Арт-терапевт вместе со своим пациентом». Воспоминания хлынули на поверхность, он затолкал их снова внутрь и бесстрастно взглянул на фото. Она повзрослела и похудела. Ее сияющие карие глаза были обращены на малыша, сидевшего рядом с ней. Тот мял в своих кулачках кусочки глины.

Ее золотистые волосы были сколоты в небрежный узел, и локоны касались щек, падали на плечи. Улыбка широкая, ободряющая, полная надежды. Он увидел ямочки на щеках. Никогда раньше не замечал. Может, она не улыбалась так никогда в его присутствии? Возможно.

Он смотрел на фотографию — призрак девушки, которую он когда-то знал, образ женщины, с которой никогда не встречался.

Аллегра.

Его Аллегра…

Стефано закрыл журнал, отдал его Спери. Надо думать о Лючио. Только о Лючио.

— Да, действительно симпатичная, — сказал он безразличным тоном. — Я свяжусь с ней.

Спери кивнул.

— Но если по каким-то причинам она не сможет вами заняться, мы готовы обсудить… другие варианты…

Стефано коротко кивнул. Он добьется того, что Аллегра будет работать с Лючио.

Невзирая на прошлое, поклялся он себе. Ведь речь идет о здоровье ребенка.

Аллегра Авести взглянула в зеркало, висевшее в дамской комнате отеля «Дорчестер», и состроила гримасу. Ей хотелось, чтобы прическа казалась элегантно-небрежной, но цель была достигнута лишь наполовину.

По крайней мере платьем она была удовлетворена. Дымчатое, с широким, но неглубоким вырезом, с тоненькими лямками на плечах, оно казалось элегантным и сексуальным, но не слишком откровенным.

Платье было безумно дорогим, если учесть ее скромные заработки терапевта. Но все же ей хотелось выглядеть хорошо на свадьбе кузины Дафни. И не только выглядеть, но и чувствовать себя хорошо.

Хотя Аллегра знала, ей это не удастся. После того как она сама сбежала с собственной свадьбы и оставила всех подбирать разбросанные осколки.

Тихо вздохнув, Аллегра вынула из сумочки помаду. Она запретила себе думать о той ночи — о разрушенной мечте, разбитом сердце. О предательстве, о страхе.

И все же свадьба кузины заставила ее вспомнить о собственной несостоявшейся свадьбе, и ей потребовались огромные усилия, чтобы подавить в себе эти воспоминания.

Церемония венчания, состоявшаяся в маленькой лондонской церкви, была очень трогательной. Дафни, с ее сердцевидным личиком, нежным голоском и облаком темных волос, была трепетна и прелестна.

Ее муж, топ-менеджер одной из рекламных компаний, выглядел слишком самоуверенно, на взгляд Аллегры, но она надеялась, что кузина нашла свое счастье. И любовь. Если такие вещи вообще можно найти.

Аллегра слушала обеты, которые они давали друг другу, с трудом скрывая циничную усмешку.

Будешь ли ты любить ее, лелеять, уважать и защищать, и, отвергая других, хранить ей верность всю оставшуюся жизнь?

А Аллегра в это время думала о том далеком дне своей собственной свадьбы, об обетах, которые так и не были произнесены.

Стефано не любил ее, не собирался лелеять или уважать. Защищать? Да, криво усмехнувшись, подумала она, он делал бы это. Хранить верность? Сомнительно…

И все же, сидя в этой тускло освещенной церкви, она чувствовала какую-то щемящую тоску, чем-то похожую на сожаление.

Хотя она не жалела ни о чем. Совсем не жалела, что оставила Стефано. И только ее дядя — иногда казалось и все остальные — осуждал ее за это.

Но она свободна, твердо сказала себе Аллегра. Свободна и счастлива.

Аллегра отвернулась от зеркала. Она выдержала официальную церемонию и сбежала — прежде чем кто-нибудь успел ее поймать. И ей совсем не хочется идти на банкет. Настроение у нее отвратительное — совсем не подходящее для того, чтобы болтать, смеяться и танцевать. И хотя она любила Дафни и свою тетю Барбару, ее отношения с дядей Георгом были весьма натянутыми.

За семь лет — с тех пор как она сбежала в Италию и на первое время нашла приют в его доме — они разговаривали всего несколько раз, и разговоры эти были весьма напряженными.

Выпрямив плечи, Аллегра вышла из роскошной дамской комнаты. Сегодня был сумасшедший день — она бегала в больнице из палаты в палату, занимаясь очень серьезными и, кажется, безнадежными случаями.

И сегодня в душе у нее не было надежды.

Она любила свою работу, любила со страстью, которую кто-то мог бы назвать замещением любви к мужчине, но сама-то Аллегра знала, что она свободна и счастлива. И она еще раз твердо напомнила себе об этом.

Но все же безнадежность некоторых случаев ее просто подавляла. Она занималась с детьми всего лишь по часу в неделю, но доктора уже ожидали перелома. Родители надеялись на чудо.

Иногда Бог бывает милостив. Иногда это случается.

Но не сегодня.

Банкет должен был состояться в Зале орхидей, где светло-голубые стены были расписаны завитками. Возле танцпола расположился струнный квартет, среди гостей сновали официанты с подносами, с изысканными закусками и сверкающими бокалами шампанского.

Аллегра взглянула на изысканную публику и вздохнула. Она не привыкла к такой обстановке. Она не ходила на банкеты.

Последнее торжество, которое ей довелось посетить, — подобное этому, с большим количеством гостей, — была ее собственная помолвка. На ней тогда было розовое платье с буфами и туфли, которые жали ноги, но она была так счастлива…

Аллегра покачала головой, отгоняя от себя эти мысли. Зачем ей вспоминать те дни? Зачем позволять появляться призракам из другой жизни — жизни, которой у нее никогда не будет, от которой она убежала?

Забудь об этом, сказала себе Аллегра и, взяв с подноса бокал шампанского, направилась сквозь толпу. Шипучий напиток ударил ей в голову.