Падая за тобой. Бонус - Иман Кальби Страница 2

аду… Так и не привык я к этим краям… Ну никак… Хоть убей, за всей этой роскошью вижу бездушный новодел… Может и есть в этой стране какая-то душевность, но она явно затеряна там, за десятки километров, под песчаными барханами, куда такие, как мы, иностранцы с другим менталитетом и культурой, не ездят. А в этом городе-пшике души нет и не было никогда… Или это мне так кажется… Нехорошие у меня воспоминания, связанные с Дубаем… Очень нехорошие…

Заходим в лифт- и мне кажется, сейчас Алан услышит мое сердцебиение. Он, наверное, и слышит, потому что чему-то там про себя усмехается и снова зависает в телефоне… Вся жизнь у него в телефоне… Мы такими не были… Хоть изредка по сторонам смотрели, хоть знали, на какой планете живем… А эти всю свою жизнь засунули в тонкий планшет… И как он вообще девок себе находит? Тоже в телефоне? Осталось только трахаться начать по телефону… Хотя… Кто знает, чем еще чудит это новое поколение…

Лифт распахивается на нашем этаже. Нажимаем код- дверь в холл отворяется. Меня сразу окутывает теплом- здесь царство Лалы- ее интерьер, ее аура, ее тепло… На шею тут же с визгом кидаются наши мелкие… ну как мелкие, уже под десяток годков… Следом выходит Она… Не накрашенная, волосы небрежно в пучок собраны наверх, на теле элегантный вязаный брючный костюм… Не готовилась специально к нашему приезду, не выряжалась… Красивая… Все равно такая красивая, аж глаза слепит… Обнимает сына, подходит ко мне, сухо здоровается поцелуем в щеку, а я успеваю ее крепко сжать за талию, но так, чтоб никто из малых не увидел. Не реагирует… Во-первых, перед детьми смущается. Во-вторых, все еще злая… Я ж сразу вижу… Кто ее лучше меня знает…

Проходим в большую светлую гостиную. Все ее внимание к сыну. Расспрашивает его, как дела. Когда слышит про предстоящий бой, невольно хмурится, но ничего не говорит. А это уже хорошо…. Может приняла? Или это только для него уступка, а для меня все еще «холодная война»? Я жутко соскучился по детям, вожусь с ними, сидя в гостиной на полу- собираем какую-то железную дорогу, делаю вид, что увлечен, а сам дурею от их милого лепета и от… нее… рядом… Не могу на нее все время не смотреть… Глаза требуют этого… Изголодались по ней…

Мы ужинаем вместе, снова непринужденно разговариваем. Скорее об общих темах, обходя стороной острые камни. И я невольно расслабляюсь, плавлюсь в обволакивающем тепле дома… Да, дом там, где она… И плевать, что в данную минуту это ненавистный Дубай…

Встали из-за стола. Собирает посуду. Мы с Аланом снова вернулись в гостиную, сидим у телевизора, смотрим какую-то ересь. Я незаметно, как мне кажется, ускользаю за ней обратно на кухню. Настигаю ее у раковины, загружающей посудомойку. Приближаюсь сзади, накрываю здоровой рукой грудь… Протезом не решаюсь к ней прикоснуться… Не знаю, странно, конечно, но как только между нами кошка пробегает, начинаю комплексовать из-за этой сраной руки… Чувствуя себя ущербным, еще больше ее недостойным…

— Красавица… Соскучился по тебе, Лала, — шепчу ей на ухо. Она ожидаемо выкручивается, поворачиваясь ко мне и сверкая своими черными огромными глазищами.

— Алмаз, прекрати вести себя, как мальчишка… Ты что, Алан? Тебе сколько лет? Что за зажимания на кухне, дети в любой момент зайти могут…

Усмехаюсь. Опять лицемерит… Когда это дети нас останавливали… Да, шифровались, но не до фанатизма… Что, теперь я при сыне жену обнять не могу что ли… Не маленький, сам прекрасно понимает, как появился…

— С тобой всегда мальчишка, Лала, — не унимаюсь, улыбаюсь широко, снова сгребая ее в охапку.

— Я вижу, — недовольно хмыкает она, — на уме как были одни мордобои, так и остались. Даром что столько лет твоя команда создавала тебе бизнес-империю вокруг твоего имени… Все эти спортзалы, напитки, бады, форма спортивная… Алмаз, давно можно заняться только этим, но нет же… Твои мысли все только об этих мордобоях… теперь и моего сына решил втянуть, зная, как я этого боюсь..

Раздраженно выдыхаю ей в губы.

— Камила, Алан пацан взрослый, пусть сам решает. Как ты его предлагаешь останавливать?

— Да его и останавливать не надо было бы, если бы ты не поощрял эти его фантазии… Мне вот интересно, это зачем ему? Тебе зачем? Чтобы что, Алмаз? Хочешь его видеть обычным борцухой?

— Он талантливый, как ты говоришь, борцуха… Поверь мне, его имя еще прогремит.

— Да я не хочу, чтобы оно гремело! Я другого сыну хочу… Если жив-здоров останется после твоих мордобоев, дальше что? В тридцать пять у вас уже пенсия…

— Ну я же нашел, чем заняться…

— Ты себя с ним не сравнивай. Ты такой куш сорвал, какой только раз в сто лет срывают… Много ты знаешь, кроме себя, успешных борцов из «Форбс»?

— А тебе «Форбс» нужен?! Я за этим тщеславием не геался никогда, не интересовался, куда пеня включали там, подсчитыаая бабло в карманах. А тебе, оказывается, так важно это? Был же у тебя один из «Форбса». Соскучилась? — понимаю, что перегибаю палку, но остановить себя не могу… А она слышит меня и заметно дергается… Это нечестный удар, Алмаз… Под дых… ну и скотина ты… Мысленно проклинаю себя…

Наш напряженный шепот прерывает появление Алана на кухне. Видит нашу напряженность. Все понимает прекрасно, не выдерживает, вклиниваетя в разговор…

— Мам, а может я сам за себя решу, что я хочу?! Я окончил институт, как ты хотела? Окончил! Все эти годы рисовал всю эту фигню твою? Рисовал! Но не мое это, слышишь? Я хочу на ринг! Драться хочу! И мне странно, что ты не понимаешь ничего в боях! Столько лет с отцом, любишь его, а даже ведь не удосужилась разобраться, что там, на ринге, все не про силу и не про набивание морд… Это логика, быстрая реакция, стратегия… Это как маленькая жизнь- один неверный шаг- и ты на матах, с выбитыми зубами и сломанными костями… На дне…

Камила смотрит на него грустно, отчаянно…

— И что? Хочешь с выбитыи зубами? С костями ломанными? На дне?

— Нет, мама… Я хочу быть на вершине… Именно поэтому и иду драться… Успокойся уже, ладно? У тебя еще есть двое мелких- вот на них и реализовывай свои задумки, а меня оставь в покое…

— Оставь в покое… — повторяет, отворачиваясь, потому что невольно слезы обиды подступают… Вот так расти их, ночами не спи, с ума сходи, отдавай всю себя, а потом тебе- «оставь