Его прикосновение (ЛП) - Райли Алекса Страница 2

Я киваю, и он двигается быстрее, чем, казалось бы, возможно. Он одним быстрым движением срывает мои пижамные штаны и зарывается лицом между моих бедер. Я почти соскакиваю с кровати от восхитительного ощущения его теплого языка на мне, но Томас сжимает мои бедра руками, крепко удерживая меня на месте.

— Майор, — стону я, и он сильнее впивается в меня пальцами. — Майор. Я. Томас. Пожалуйста. Боже.

Он рычит у моего клитора, и я кончаю. Удовольствие взлетает вверх по моему позвоночнику и вырывается наружу. Я выкрикиваю его имя снова и снова, пока он не прижимается своим ртом к моему, заглушая меня. Я пробую на нем свое удовольствие, делая этот момент еще более эротичным.

Он толкается ко мне членом, скользя по моему клитору и заставляя меня дергаться. Мое тело все еще чувствительное после оргазма. Я покрываю его своим освобождением, покрываю его удовольствием, которое он мне подарил.

Все это принадлежит ему.

— Это твой первый раз, милая девочка? Не бери в голову. Я знаю, что это так. Знаю, что я у тебя первый во всем. И твой последний. Ни за что на свете кто-то не уйдет от тебя после того, как попробует. Черт, я даже не успел попробовать, как понял, что никогда не смогу остановиться.

Мои глаза щиплет от его сладких слов. Я не знаю, понимает ли он, что со мной происходит, когда он говорит подобные вещи. Это заставляет меня чувствовать себя такой желанной. За всю свою жизнь я никогда не думала, что кто-то действительно заботится обо мне.

— Я люблю тебя, Элис, — говорит он, входя в меня. Я кричу, но не знаю, делаю ли это из-за небольшого укола боли или из-за его слов. Слезы скатываются, и он сцеловывает их, останавливая на полпути. — Ты слышишь меня, милая девочка? Я люблю тебя.

Я киваю, настолько потрясенная эмоциями, что даже не могу говорить. Он прижимается ко мне губами и медленно целует, но ощущение его внутри меня меняется с чужеродного на что-то другое. Я обнимаю его за шею и слегка сдвигаюсь, желая, чтобы он двигался. Наш поцелуй становится более агрессивным, когда начинают проявляться наши потребности.

Я покачиваю бедрами, и он стонет у моих губ, прежде чем прервать поцелуй.

— Я долго не протяну. Я потрясен, что продержался так долго. — Он скользит между нами рукой и начинает поглаживать меня.

— Двигайся, — умоляю я.

Он стискивает зубы и закрывает глаза, когда с его губ срывается череда проклятий.

— Ты собираешься убить меня.

Я обхватываю его ногами и пытаюсь пошевелиться. Он поглаживает меня быстрее, и я чувствую, как приближается мой оргазм. Наконец он начинает двигаться и открывает глаза.

— Сладкая, мне нужно, чтобы ты кончила.

Я делаю, как он говорит, и этот оргазм интенсивнее, чем предыдущий. Я цепляюсь за него, не в силах контролировать удовольствие, которое он мне доставляет. Чувствую его теплое освобождение глубоко внутри меня, когда он стонет мое имя. Его слова наполняют меня, и внезапно я понимаю все эти любовные истории.

Он перекатывается, увлекая меня за собой, так что я лежу на нем, опустив голову ему под подбородок. Лежу у него на груди, а он обнимает меня, прижимая к себе.

— Я никогда тебя не отпущу.

Думаю, он хочет, чтобы слова звучали сладко, как и всегда, когда он разговаривает со мной. Обычно у него нет ничего, кроме мягкости, будто он думает, что я могу испугаться и убежать. Но эти слова звучат по-другому. Я слышу скрытую угрозу. Обладание.

— Я не хочу, чтобы меня отпускали. Я просто… — Я не хочу произносить имя Мэгги, лежа голой на нем. Уверена, последнее, о чем он сейчас хочет говорить, все еще находясь внутри меня, — это о собственной дочери.

— Все будет хорошо. Я все сделаю правильно для тебя. — Он гладит меня по спине, и я не давлю. Это не то, о чем мы должны говорить. Сейчас я даже не хочу думать об этом. Это только заставляет меня беспокоиться о том, что я потеряю их обоих. И это наводить на мысли о женщине, которую он, должно быть, любил до меня. Любил так сильно, что уже много лет ни с кем не был.

Я чувствую, как влага покрывает мои бедра, и тогда понимаю, что мы забыли использовать защиту.

— Я ничего не принимаю, — шепчу я.

— Я почти уверен, что ты все еще принимаешь меня. — Он снова толкается, и его твердый член заставляет меня стонать.

— Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду. — Он продолжает гладить меня по спине. — Если ты беспокоишься о том, чтобы я был чистым, могу заверить тебя, что это так. Это было… — он замолкает и не заканчивает. Я знаю, что он не ходит на свидания. Ну, по крайней мере, не перед Мэгги. Из того, что она рассказывала, у него никогда ничего не было. Однажды ночью я бесстыдно получила от нее эту информацию.

Это всегда заставляло меня задумываться, не зациклен ли он все еще на маме Мэгги. Никто не знает, что с ней случилось. Может быть, она умерла, и он провел все эти годы, оплакивая ее или что-то в этом роде. Это заставляет меня задуматься, всегда ли я буду на втором месте после загадочной женщины, о которой он не говорит. Или, может быть, однажды она снова появится…

Внезапно мне хочется убежать из комнаты, но он только крепче прижимает меня к себе.

— Дело не в том, что я не хочу тебе рассказывать, а в том, что я действительно не могу вспомнить. Вот как давно это было, — наконец признается он. Я расслабляюсь рядом с ним, чувствуя себя от его слов немного лучше. Этот мужчина старше меня на пятнадцать лет, и у него есть ребенок. Мне не следовало даже думать об этом.

Он перекатывается на меня и смотрит сверху вниз.

— Я не знал, что это может быть так. — Он выходит из меня и толкается обратно. — Быть вот так, кожа к коже. Блядь. — Он стонет и толкается сильнее, двигаясь немного сильнее. — Все равно не думаю, что протяну долго. — Он отстраняется и смотрит на мое обнаженное тело. Именно тогда я вижу, что боксеры все еще путаются у него в ногах, будто он даже не может найти время, чтобы снять их.

— А как насчет беременности? — наконец говорю я со стоном.

— Хм-м. Уже пытаешься заставить меня кончить? Говорить о том, что ты округлая из-за моего ребенка? Потому что это поможет.

Я перевожу на него взгляд.

— Я же говорил тебе. Я никогда не был кожа к коже, как сейчас, и никогда не надену презерватив после этого момента. Потому что я никогда не надену его с тобой, и ты — все, что я когда-либо захочу.

Я вглядываюсь в его глаза. В этом нет никакого смысла. У него есть чертов ребенок. Должно быть, он читает мои мысли.

— Обещаю тебе, Элис. Я бы никогда не солгал тебе. Никогда.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, и он льнет к моей руке.

— Ты хочешь, чтобы я забеременела?

— Я хочу с тобой все. — Он снова наклоняется, и я знаю, что он собирается поцеловать меня. Мы целуемся как подростки, которые, кажется, не могут насытиться поцелуями. — Я же говорил, что собираюсь пометить тебя так, чтобы все знали.

И он это сделал. Я перекатываюсь на бок, все еще потирая живот. Единственное, что помогло мне пережить его исчезновение, — это такие моменты облегчения. Каждый день с Томасом становился все слаще и слаще. Как это место. Он знал, что я не хочу поступать в колледж. Так что же он сделал? Он без лишних вопросов купил это место. Привел меня сюда и сказал, что собирается воплотить в реальность все мои мечты.

Он хотел, чтобы у меня было маленькое место для изготовления обуви, дизайном которой я так люблю заниматься. У меня даже было помещение, чтобы нанять больше людей, если понадобится. Он воплощал в жизнь все мои мечты. Но теперь все изменилось. Возможно, он был прав. Все это время он обращался со мной так мягко, боясь, что я могу испугаться, и я это сделала. Я была так чертовски напугана.

Когда сегодня я услышала его голос по телефону, то чуть не упала в обморок. Он мог говорить только секунду. Сказал, что любит меня и скоро вернется домой. Сначала я не поверила. Это было так, будто мне все померещилось. Потом зазвонил городской телефон, и я поняла, что это правда. Они звонили, чтобы поговорить с Мэгги, чтобы организовать для нее разговор с отцом.