Просто Он 2. Новогодняя феерия - Элен Блио Страница 2

Да уж, как и мой живот!

Мне казалось, что вчера еще я так хорошо постройнела — секс лучший сжигатель жира! — а сегодня я снова чувствую, как буквально пухну!

Он тогда взял меня сразу на диване, поставив на колени. Задрал платье, приспустил трусики, долго облизывал мое лоно, доведя до оргазма языком и пальцами. Я старалась не кричать, закусила кулачок, чтобы приглушить стоны…Потом он вошел в меня, медленно, очень медленно, нашептывая на ухо разные словечки. Мой токсикоз как рукой сняло.

А потом мне поставили угрозу выкидыша, и врач рекомендовал половое воздержание.

Алекс сник. Очень переживал. Боялся до меня дотронуться! А мне, как назло, так хотелось! Просто до истерики!

Я и стала устраивать моему горячему сексуальному супругу показательные выступления, буквально заставляя его доставлять мне удовольствие. Впрочем, он тоже не оставался неудовлетворенным — ртом-то мне работать никто не запрещал.

Смайлик хитрый и рядом еще один смущенный.

А потом как-то жизнь встала на рельсы, пошла по накатанной.

У него работа. У меня дом, ребенок, ожидание ребенка.

Секса стало меньше — ну, тут все логично, наверное, или нет?

Правда, когда я редко, но все-таки появлялась в офисе, диванчик все еще был нам очень нужен. И ковер. Ну и…кофейный столик.

Алекс взял новую помощницу — даму чуть за сорок, хваткую, деловую. Я называла ее — твоя валькирия. Ну, правда, она очень похожа. И сразу четко усвоила, если я захожу в кабинет руководителя, туда больше не зайдет никто, даже если в приемной вдруг окажется президент — не важно какой страны, да хоть вселенной.

Жили мы мирно, хотя случались и ссоры — в основном из-за меня, и я винила в этом мое состояние.

Как же мне хотелось уже родить! Особенно, когда пошла сорок третья неделя! И последний месяц буквально каждое утро начиналось со звонков, и моих воплей — я еще дома! Не родила! Схваток нет! Воды не отходят.

Жуть.

Я и в роддом попросила меня везти без схваток, сказала, что не могу больше, пришла к доктору и буквально заставила отправить меня рожать.

Алекс довольно смело (так считали мои подруги и его мама) заявил, что рожать я буду только в его присутствии. И, правда, он мне сильно помог! Так что, если ваш мужчина предложит вам помощь в этом деле — соглашайтесь!

Я родила чудесного малыша 27 апреля. Мы назвали его Александр — по святцам. Ну и… почему-то казалось, что в семье Устюговых всех мальчиков должны звать на А.

Тут смайл — улыбка, главный-то, Устюгов- отец, все-таки Владимир.

И жизнь моя была прекрасна. Прекрасна… Правда прекрасна.

Я себя не уговариваю и не плачу.

Я счастлива. Я ведь счастлива?

Простой конверт. Письмо. Фото. И как теперь с этим жить?

А что бы вы сделали, если бы получили фотографию любимого человека с другой женщиной? Не просто рядом. Не просто случайные объятия и поцелуй?

Мерзко. Больно. Горько.

Смотрю на город. Как же ты прекрасна, моя столица. И какая же ты жестокая!

До чего можно довести человека в этом городе? До какой низости? И ради чего все это? Ради чего?

Я слышу звук двери. Он все-таки нашел меня. Понял, где я…

Вижу его отражение в стекле. Смешно. Тогда, в наш самый первый день я испугалась, что он будет ругать меня за то, что я испачкала идеально-чистые окна его квартиры…

И снова я оказываюсь в стальной клетке его рук…

— Нравится вид?

— Я тоже люблю смотреть…

Снова как в тот раз, чувствую его сильное тело. Его запах — запах мужчины, самца, который привык брать все, что хочет! Они все такие! Берут, что хотят, не задумываясь о последствиях…

Всхлипываю. Я знаю, что сделаю сейчас. Знаю, что все равно ничего не будет иначе.

Почему любовь — это всегда боль?

— Женя…Прости меня…

Что еще ты можешь сказать? Что?

И ничего нельзя изменить.

И снова как тогда я чувствую тугой узел внизу живота. И грудь набухает, наполняясь молоком, которое снова начинает течь из сосков. И на мне опять тонкий бюстгалтер-бра, и я забыла положить специальные диски…

— Женя… — тот же тембр, низкий, вибрирующий, отдающийся болью где-то там, слева.

Он разворачивает мое безвольное тело. Я не хочу его видеть, сжимаю веки из-под которых струятся слезы.

— Родная, прошу тебя…

Я вжимаюсь в его стальное тело и реву, реву не сдерживаясь…

— Как он мог? Как? Почему? За что? Ненавижу его, ненавижу…

— Успокойся, не нужно плакать. Прошу тебя. Все будет хорошо!

— Что? Что будет хорошо? У кого? У твоего брата? Ненавижу его! Ненавижу! Сволочь, подонок, мразь! Я хочу, чтобы это он сейчас лежал там, без надежды! Он, а не она! Понимаешь?…

Алекс прижимает меня к себе, пытаясь остановить поток резких, злых слов, которые я могу еще наговорить…

Моя беременная подруга лежит в реанимации, вернее, наверняка уже НЕ беременная. После таких страшных аварий редко выживают вообще, а если и выживают…

Глупо. Как же глупо. И какая мразь додумалась до такого?

И почему Наташка не позвонила мне, а села в машину в таком состоянии, не задумываясь ни о себе, ни о малыше, которого она так ждала? Я знаю, можно сказать, что она сама виновата во всем.

Именно. Прежде всего в том, что выбрала такого мудака как Андрей.

Да когда-то мне понравился старший брат моего мужа. Когда-то очень давно, в одной далекой-далекой Галактике…

— Женя, ты можешь меня выслушать сейчас?

Могу? Наверное. Хочу ли? Нет. Нет! Хочу закрыть глаза, уши, сердце. Хочу вакуум, полный, от всех чувств.

— Женя…

Я развязываю пояс платья. На мне красивое алое платье с глубоким вырезом — с запахом, самое модное, как сказала мне Кира. Я купила его, чтобы блистать на празднике рядом с любимым мужем. Купила, чтобы понравиться ему. Чтобы преподнести ему сюрприз, новогодний и… не очень.

— Женя?

Платье соскальзывает с моих плеч, обнажая руки и грудь. Нежное кружево бра ничего не скрывает — и уже пропитано молоком.

— Жень…

Молчи! Зачем что-то говорить? Бери то, что предлагают!

Я открываю глаза и смотрю прямо на любимого мужа.

— Пожалуйста. Сделай это. Или я умру. Мне так плохо сейчас. Так плохо!!!

Он осторожно обхватывает мою грудь, освобождая от влажной ткани.

— Что это? Эй?

— Молоко… Грудное молоко…

Берет губами мой напряженный сосок, втягивает в рот, и я слышу вздох наслаждения.

— Малышка… как же это вкусно! Самое прекрасное, что я пробовал в жизни! Я не перестану любить это