Дениз Робинс - И вновь любить Страница 2

Выражение облегчения появилось на лице Пэтти.

— Никто и меня не понимает, — призналась она, — и от этого мне еще хуже. Я даже не могу есть.

— Это хорошая школа? — спросила Хелен. — Если, конечно, школа вообще может быть хорошей.

— Нет, она премерзкая, — проворчала Пэтти.

— Такой и моя была, — кивнула с гримасой отвращения Хелен. — Но мне постоянно твердили, какая она славная, как мне там хорошо и что мне просто посчастливилось в ней учиться.

— О-о! — воскликнула Пэтти, выпуская из рук полотенце. Ее, как магнитом, потянуло к Хелен, сумевшей понять ее. — И мне тоже это постоянно твердят. По крайней мере, мама, а дядя Найджел с ней соглашается. Я думаю, это он заставил маму послать меня туда.

Хелен обняла девочку за худенькие плечики, для которых школьный блейзер был слишком велик.

— И где находится твоя ужасная школа? — спросила она с улыбкой.

— В Бексхилле. Школа святого Киприана.

Внезапно сдержанность Пэтти исчезла. Наружу выплеснулся поток слов, как будто ребенок почувствовал, что может доверять Хелен. Она рассказала, что ее зовут Патриция Вейд, но папа звал ее Пэтти. Папа был необыкновенным. Он был врачом, и они жили в деревне, которую Пэтти обожала. Она обожала и отца. Но год назад у него был сердечный приступ, и он умер, хотя был еще молодым. С этих пор жизнь Пэтти изменилась. Старый дом был продан, мама сняла квартиру в Лондоне, затем появился дядя Найджел. Его зовут мистер Кресланд, и он совсем не ее дядя, а друг мамы. И мама сказала, что собирается за него замуж. Папа обещал, что никогда не отправит ее, Пэтти, в пансион. Но дядя Найджел убедил маму в обратном. Он собирается занять место папы в их семье, а это ужасно! Он ее не любит, она знает это. Однажды Пэтти слышала, как мама просила его «быть помягче с ребенком».

Хелен внимательно слушала трагическую историю, и ей еще сильнее хотелось утешить девочку. Она позволила Пэтти выговориться и сказала:

— Не беда, Пэтти. Все не так плохо, как ты думаешь. Скоро наступит Рождество…

— Но папы на нем уже не будет, — прервала ее девочка.

Хелен не могла смотреть в искаженное от горя лицо. Как ей было знакомо это чувство безнадежности, когда ты встречаешь праздник без того, кого любишь больше всех на свете.

— Есть еще одно, — добавила Пэтти. — Мама собирается нанять мне на каникулы какую-то гувернантку, чтобы она присматривала за мной. Потому что мама хочет больше времени проводить с дядей Найджелом! — Нижняя губа девочки задрожала. — Думаю, он тогда уже будет жить с нами.

Хелен умышленно не стала этого обсуждать. Она просто пожала Пэтти руку и сказала:

— Может, гувернантка окажется очень славной.

Пэтти бросила на девушку доверчивый взгляд:

— Как мне хотелось бы, чтобы она была такой же, как вы! О, а вы не могли бы стать моей гувернанткой на каникулы?.. — Девочка робко засмеялась, уставилась смущенно в пол и добавила: — Наверно, это ужасно глупо… Я даже не знаю вашего имени.

— Меня зовут Хелен Шоу, и у нас с тобой много общего: я тоже потеряла недавно того, кого сильно любила, и тоже не очень жду Рождества.

Худенькая рука девочки судорожно вцепилась в руку Хелен.

— О, правда? Вы тоже? Ну, пожалуйста, возьмитесь присматривать за мной! Это было бы так хорошо! О, пожалуйста!

Эти слова послужили для Хелен толчком. До последней минуты ей и в голову не приходила мысль о подобной работе. Но теперь она подумала: а почему бы и нет? Она любила детей и не видела ничего неприятного в том, чтобы за ними присматривать, особенно за таким ребенком, как эта Пэтти.

В это время в дамскую комнату быстро вошла мать Пэтти.

— Ты готова, дорогая? — начала она и остановилась, увидев рядом с дочерью незнакомую белокурую девушку в твидовом костюме, которую Пэтти держала за руку.

— Надеюсь, вы ничего не имеете против? — Хелен застенчиво улыбнулась женщине. — Мы с Пэтти немного поболтали.

Миссис Вейд подошла ближе, принеся с собой тонкий аромат турецкой сигареты, которую держала в длинных нервных пальцах с острыми ногтями, покрытыми красным лаком. Хелен решила, что в ней, должно быть, есть примесь итальянской или испанской крови: у нее были красивые черные, густо окаймленные длинными ресницами глаза и точеное, как будто высеченное из белого мрамора лицо. Тонкие ярко-красные губы выдавали вспыльчивый и нервный характер. Из-под шляпы со страусиными перьями, от которой словно веяло воздухом Парижа, выбивались тициановские рыжие волосы. Хелен про себя отметила, что рыжеватый оттенок волос Пэтти объясняется цветом волос ее матери. Женщина была само очарование в разговоре с Хелен, но девушка чувствовала, что за этим шармом нет тепла и все это лишь искусственная ширма.

— Как мило с вашей стороны проявить заботу о моей маленькой девочке. Бедный ангелочек всегда так расстраивается перед отъездом в школу, но как только туда попадает, сразу забывает обо всем. Она обожает школу, правда, Пэтти?

Пэтти хранила молчание, но ее пальцы еще крепче сжали руку Хелен.

— Нам надо поспешить, Пэтти, — добавила миссис Вейд. — Найджел пошел заказать такси. Ты не можешь опоздать на поезд.

Хелен бросила взгляд на девочку. Выражение полного отчаяния вновь появилось на лице Пэтти. Она внезапно бросилась к матери и обняла ее за шею:

— О, мамочка, я хочу, чтобы именно эта леди присматривала за мной во время каникул! Мамочка, пожалуйста, пусть это будет она!

— Пэтти… в самом деле… — пробормотала растерянно Хелен.

— Ну, мамочка, почему не она? Она такая чудесная и…

— Подожди, дорогая, подожди! Остановись на минутку! — со смехом перебила ее мать.

Поспешно припудрившись и подкрасив губы, она взглянула на отражение Хелен в зеркале. Симпатичная, немного худенькая, в дешевом твидовом костюме. И что за ужасная фетровая шляпа! Но у нее приятный голос и, очевидно, хорошее воспитание. Интересно, как Пэтти умудрилась познакомиться с ней и так сблизиться за несколько минут?

Действительно, ребенок стал ужасно бестактным и трудным. Она очень любила свою бедную маленькую Пэтти, но с тех пор, как умер Томми, это стало нелегко… Денег мало, а нужно платить по школьным счетам, одевать ее и, главное, себя, стараясь придерживаться того уровня жизни, к которому она привыкла. Конечно, сердцем она понимала, как ребенок ненавидит пансион, и иногда даже чувствовала угрызения совести и раскаяние, но что она могла поделать? Все говорили, что Пэтти нужно пойти в школу, что ей не следует оставаться в лондонской квартире без друзей-ровесников.

Кроме того, был еще Найджел, в которого она так сильно влюбилась и который имел деньги и мог дать ей все, что она хотела. Она пару раз пыталась спорить с ним по поводу Пэтти, но это оказалось мучительно. Найджел терпеть не мог детей… Она собиралась сделать для дочери все возможное… но только собиралась, поскольку главнее всего для нее были ее собственные интересы и эгоистические прихоти.